Павел Комарницкий - Далеко от Земли

Вейла чуть улыбнулась.

– Ничьеего. Этоо уу ваас ньеельзя бьеез одеежды. У наас, еесли хоочется, моожно…

Она протянула мне сумку.

– Тии ииди поо троопке наазад. Каак виийдешь, яа заакройю вхоод клюучом.

Я сглотнул ставшую почему-то вязкой слюну.

– Скажи… мы больше не увидимся?

Глаза, надо же, какие у неё глаза…

– Ктоо знаайет. Моожет биить…

Момент появления на сцене новых персонажей я, признаться честно, полностью проморгал. Вот только что мы были вдвоём, я и она, и никого на целые тысячи лет вокруг… А вот уже стоят чётким полукругом парни в каком-то странном камуфляже, только один в гражданском – нормальная земная болоньевая куртка… и высокая молодая дама в строгом брючном костюме. Нет, я не спорю – до сих пор я видел только одну венерианку, и ту малолетнюю. Может, у них там все женщины такие… только я бы поспорил на что угодно – вот это и есть она, то есть мама Вейлы.

– Вейла? Уа тинно олла ке тау теано? Уа тигайга кео тамула? Таарива леанана! – голос дамы дрожит от внутреннего напряжения.

Тот, что в болоньевой куртке, сделал короткий знак парням в камуфляже, мотнув ладонью в мою сторону.

– Ле! Уа тау ле паллоло!.. – вскинулась Вейла, умоляюще протянув руку в моём направлении.

В моей голове будто полыхнула молния. Свет сошёлся в точку, и всё поглотила мягкая тьма…

Солнце, размытым сияющим сгустком висевшее в зените, заливало всё вокруг потоками огня. Джунгли притихли, придавленные этим всепроникающим светом, деревья развернули листья дневной, белой стороной, дабы отразить хотя бы часть этого огненного потока. Поверхность озера курилась парком, скручивающимся в крохотные смерчики, тут же таявшие в горячем воздухе, – водоёмы дневной стороны, от океанов до последнего ручейка, щедро насыщали небеса водою, готовя скорое уже неистовство Времени Гроз. Но пока тут царили тишь и спокойствие. Время Зноя в низких широтах – суровое испытание для всего живого.

Инмун прошёл сквозь прозрачную стенку пузыря-гравилёта, и тот немедленно сдулся, вытянулся в узкое вертикальное веретено, прянул вверх, исчезая в небесном сиянии. Гранёная белоснежная глыба местного Дома Мудрости нависала над берегом, почти вплотную подступая к воде. Оглядев ещё раз окружающий пейзаж, молодой сотрудник Службы Внешнего Контроля шагнул в бесшумно раздвинувшуюся стеклянную дверь.

– Ну наконец-то! – в прохладном сумрачном холле возникла довольно уже пожилая дама, одетая в строгий деловой костюм, полностью закрывающий живот и лобок. Роскошные груди дамы с позолоченными сосками осуждающе колыхнулись. – Ждём, все собрались уже, молодой человек!

– Миллион извинений, уважаемая! – молодой человек присел в книксене. – Ну не мог никак раньше вырваться, задержали в Доме Вечного Света!

Дама обернулась и пошла впереди, указывая гостю путь. Инмун последовал за ней, чуть улыбаясь. Сзади костюм дамы оказался не столь строг: пушистая кисточка-хвостик игриво пошлёпывала хозяйку по голым ягодицам при каждом шаге.

В обширном конференц-зале собралось с полусотни народу обоего пола, переговариваясь между собой в ожидании начала доклада.

– Приветствую вас, коллеги, и прошу принять мои извинения по поводу невольного опоздания! Позволите начать или есть предварительные вопросы?

– Вопросы потом, сначала хотелось бы услышать доклад! – председатель собрания пожевал губами.

– Как скажете, многоуважаемый!

Покопавшись в связке амулетов на груди, Инмун отыскал нужный. В воздухе вспыхнула голограмма-заставка.

– Все вы в курсе, коллеги, что в последнее время аборигены Иннуру доставляют нам массу беспокойства. Сразу после запуска первого низкоорбитального спутника они принялись всерьёз интересоваться исследованием планет нашей системы. И если прямое достижение нашей Иноме тамошними аппаратами пока дело перспективы, то дистанционные методы грозят нам утратой инкогнито уже в самое ближайшее время.

Заставка видеоматериала сменилась изображением – огромные чашеобразные антенны смотрят в небо.

– Вот эту установку аборигены Иннуру намерены использовать для измерения радиояркости нашей планеты. Что позволит им для начала определить температурный режим как на дневной, так и на ночной стороне Иноме.

Сдержанный гул в зале.

– Ждать дальше нельзя. Необходимо срочно готовиться к внедрению легенды.

– Легенда уже проработана? – подал голос председатель.

– Да, разумеется.

– Ну так представь.

– Да, конечно, – Инмун покопался в своём амулете, отыскивая нужный материал. – Вот параметры нашей любимой Иноме. Давление, температура, состав атмосферы и прочее…

Некоторое время все рассматривали документ.

– Что, совсем нет воды?

– Абсолютная сухость. И серная кислота в облаках.

– Температура – это сурово, конечно… Нет, но с давлением же явный перебор.

– Ничуть. Они поверят, не моргнув. Теоретические кривые ещё подведут… Зато все аппараты им придётся ваять столь толстостенными, что сам запуск станет проблематичным.

– Ну так ещё утроить параметр, чтобы запускали броневые болванки, – засмеялся председатель.

– А вот это уже и впрямь будет перебор. Возникнут сомнения в достоверности информации. Всякому ужасу должен быть предел.

Инмун нажал на амулет, и рядом с документом-легендой возникло новое изображение.

– Но это ещё не всё, коллеги. Вот это сооружение аборигены намерены использовать для радиолокации нашей Иноме.

– Ничего страшного. Служба Неба вполне в состоянии полностью загасить сигнал, – подал реплику сидящий на первом ряду учёный.

– Как вы себе это представляете, уважаемый? Планета ведь не может иметь нулевое отражение. Так что формировать ответ-легенду всё равно придётся. Между тем спецагент Инбер сообщает, что сразу после первого отражения готовится более тонкий эксперимент с анализом спектра. Временно-частотное разделение и плюс поляризация отражённого сигнала. Такая обработка в принципе позволяет увидеть крупные детали рельефа.

Шум в зале.

– Тише, тише, коллеги! – повысил голос председатель. – Всем уже ясно, что лёгкой жизни у нас более не будет. Формирование фантом-сигнала по радиояркости пустяки, конечно, однако это следует сделать немедленно. А вот радиолокация… тут нам предстоит ювелирная работа. Так что прошу задавать вопросы докладчику.

– …Тебя ни на минуту одного оставлять, нельзя! Честное слово, хуже Ленки! Четырнадцать лет уже, вон какой вымахал лосина, а одни шкоды на уме!

Капельница бодро отсчитывала ритм. Мама вдруг заплакала.