Александр Щербаков-Ижевский - Первый шаг в Армагеддон. Серия «Бессмертный полк»

А дальше, больше и хуже. Вот что говорят об этом ветераны. На то время член Военного совета 8-го мехкорпуса Николай Кириллович Поппель (впоследствии член ВС 1-й гвардейской танковой армии, которая штурмовала Берлин), Архипов.

26 июня в географически небольшом районе, треугольничке ограниченном населёнными пунктами Броды-Дубно-Луцк войска Красной армии попытались силами 8 (через Броды), 19 (через Дубно) мехкорпусов худо-бедно ударить во фланги наступающему противнику.

В районе Берестечко у нас даже существовал шанс захватить в плен всё фашистское руководство 57-й панцердивизии.

Но, не случилось.

В результате немцы удержали это наступление и в соответствии со своей тактикой не задерживались в своём продвижении вглубь советской территории ни на секунду. Одни части Вермахта сдерживали удар, а другая армада спокойненько вгрызалась в глубины исконно русской земли.

На следующий день 27 июня случилась абсурдная и вообще-то криминальная история.

Генерал Пуркаев дал правильный приказ 8-му мехкорпусу отойти от Берестечко на Броды и перегруппироваться.

Однако, прибывший на место сражения начальник Генштаба РККА Георгий Константинович Жуков отменил этот приказ и двинул 8-й мехкорпус по чистой и свободной от основных сил неприятеля панцеррокаде на Дубно. Аккурат между 57-й и 16-й немецкими панцердивизиями.

И что вы думаете? Не встречая на своём пути никакого сопротивления части Красной армии лихо, вплотную подошли к Дубно. Но войти в город им помешали (предупреждённые?) подготовленные части Вермахта в составе 111-й панцердивизии.

А за спиной беспрепятственно наступающих воинов захлопнулась мышеловка. Мехкорпус в полном составе под Дубно и под Сасово был окружён.

Два котла сопротивления сражались отважно. Но силы были неравны, а предательство было очевидным и достигло своей роковой цели. Все части были разбиты, личный состав пленён. Остатки разбежались и почти месяц по лесам пробирались до линии фронта.

Опять предательство Жуковского Генштаба?

Язув Стары «Много раз возникала ситуация, когда экипаж советского танка не видел удачно установленное на позиции орудие, вплоть до дистанции 10 метров»

Немцы отмечали на львовском направлении умелые и храбрые действия 4-го механизированного корпуса генерала Андрея Андреевича Власова: «На угрожаемых участках противник немедленно ставит заплатки небольшими моторизованными группами».

В журнале боевых действий 17-й армии констатировалось: «Командование противника, судя по принимаемым мерам, вполне адекватно ситуации». Однако сражавшиеся без поддержки пехоты советские танки были изначально обречены. И не важно, в какой город на встречном ударе врывались танки РККА: Могиров, Немиров, Жовкву.

Документы позволяют сделать выводы, что танки либо погибали в бою, либо были оставленными вследствие технической неисправности и не имели возможности быть восстановленными в мастерских, либо попросту были брошенными без горючего на дорогах.

Танкисты умудрялись даже доставлять их до железнодорожных платформ. Но впоследствии они всё равно были брошены на железных дорогах вследствие хаоса, либо были разбомблены «Юнкерсами».

Если сравнивать наши потери в танках в 1941 году в пропорциональном отношении с противником в 1943 году, у немцев было почти то-же самое.

Смотрите сами. После провала немецкой операции «Цитадель» и, как раз перед советским наступлением на Курской дуге состояние сверхновых «Пантер» на 20 июля 1943 года оценивалось следующим образом.

Здесь только 25% от численного состава боевых машин оставались на ходу и были боеспособны. 25% было потеряно безвозвратно. А 50% находилось в ремонте. Эти сверхсовременные танки немцы так и не успели восстановить. В результате брошенными, либо умышленно взорванными оказалось 75 САУ (самоходная артиллерийская установка), «Пантер». А это, как ни крути почти 2 панцердивизии.

Если проводить аналогии и производить какие-либо расчёты, то приходится делать вывод, что все поражения у любого противника в сравнении выглядят абсолютно одинаково.

Гудериан в докладе фюреру 27 марта 1944 года писал: «Под Уманью, около 300 танков попало в руки противника. Группа армий „Юг“ со всей ответственностью докладывает: ремонт оставшихся в Умани повреждённых танков был абсолютно невозможен вследствие недостатка запасных частей». При отступлении на станции Потаж были брошены на платформах танки Т-6 «Тигр» в количестве 21 единицы.

Со своей стороны только замечу, что ситуация на фронте стала сравнительно равной только к середине войны. Это как раз к тому моменту, когда перестали действовать подарочные бонусы Генштаба РККА первого периода войны. Или у вас иное мнение? Ну-ну…

Помимо основных факторов, влиявших на успехи одних и неудачи других, были так же второстепенные. Тем не менее они так же оказывали воздействие на ход боевых действий, усугубляя и без того тяжёлую ситуацию.

Проблема заключалась в том, что в Красной армии не было тракторов и тягачей, которые могли бы по скорости соперничать с танками. И это было ой, как остро необходимо. Противотанковые пушки были, чуть ли не основной составляющей противотанкового боя в начале войны. А, как и чем их было перемещать?

Вот что докладывал на совещании в декабре 1940 года командир 4-го мехкорпуса М. И. Потапов: «Наша артиллерия, которая входит в состав механизированного корпуса, имеет такой трактор-СТЗ-5, который не успевает в своём продвижении за танковыми частями, поэтому требуемого взаимодействия мы не получаем. Этот трактор необходимо снять с вооружения механизированного корпуса и заменить его более мощным и вездеходным». Поясню читателям, что всю войну «головастик» СТЗ-5 был всегда мечтой командира стрелкового соединения и головная боль танковых командиров.

В свою очередь немцы, ещё с 30-х годов производили мощные и маневренные полугусеничные тягачи. Командир 11-й танковой дивизии генерал Крювель оценил их, как «ценнейшие». Они могли легко прихватить на буксир тяжёлую 150 мм гаубицу SdKfz8, да ещё весь артиллерийский расчёт с обслугой до 12 человек и двигаться вслед за своими танками. Они же виртуозно с разворота устанавливали на позицию любое орудие, которое было готово немедленно вступить в бой.

Если подводить итоги сказанному, то отчётливо высвечиваются причины поражения летом 1941 года.

Первое, это отсутствие упреждения в мобилизации и развёртывания войск.

Второе, это отсутствие полноценных и манёвренных мехсоединений.

Третье, это существовавшие проблемы с выучкой войск и подготовкой новых и новых кадров так необходимых для фронта, нехватка командирского состава и подавляющее отсутствие инициативы на местах.