Владимир Черноусов - Северный след Шамана. Сборник повестей и рассказов о скитаниях северных

истории из прошлого. Таким я и запомнил его. На следующее утро он ушел в тундру, я проводил его метров на пятьдесят от избы. – Живи ради людей, оно того стоит, в этом и есть счастье, – сказал он мне на прощание, повернулся и ушел, ни разу не обернувшись.

– Вот так, мореман, – Илья выпучил глаза так, что они стали больше его маленьких очков. – Не пей дешевую водку с утра.

– Ты меня еще учить будешь? – мореман со злостью смотрел на Илью. – Молодой еще!

– Я лейтенант. Я старше тебя по званию.

– Да мне наплевать, что ты старше меня по званию! Мне пятьдесят лет, я уже всю жизнь прожил.

– Я воевал.

– Где ты воевал?

– В Эквадоре.

– Россия никогда не воевала в Эквадоре.

– К России это не имеет никакого отношения. Это мои личные похождения.

– Не верю.

– Это твои проблемы, – Илья глотнул из фляжки бальзам.

Тем временем я лежал на верхней полке и слушал эту пьяную грызню. Стучали колеса, нам оставалось ехать еще около двенадцати часов, а этот умник нажрался не по-детски. Нам достались боковые места в плацкартном вагоне, рядом с самоваром и далеко от туалета, как и просил Илья, когда покупал билеты. Мореман, это механик из Мурманска, он просто ехал с нами в одном вагоне. Я понравился ему, а Илью он возненавидел, возможно, за его высокомерие. Илья был норвежским подданным, он был норвежцем по матери. Поезд пришел в Петрозаводск, Илья побежал в винный магазин, чтобы купить настойку на сухариках, которую он хвалил всю дорогу. Я ходил рядом с вагоном и курил. К счастью, Илья не отстал от поезда, он прибежал за пять минут до отправления. Поезд тронулся. Мореман ушел к себе, а мы сидели, дегустируя настойку.

– Настойка хороша, – признался я.

– А то. Да она не хуже виски, а я-то в нем разбираюсь, сам понимаешь. Просто так, что ли, начальник экспедиции будет бегать за бутылкой? А помнишь, поручик, барбадосский ром?

– Конечно, помню.

Дело в том, что Илья пару лет занимался дизайном этикеток для международной торгово-закупочной компании, и ему привозили образцы заморского алкоголя, в том числе и барбадосский ром какого-то древнего розлива. Но бог с ним, с ромом! Беда в том, что Илья выпил две фляжки настойки, изрядно обделив меня, между прочим, и начал приставать к пассажирам вагона. Когда стемнело, он охмурил одну тетку из Мурманска. Впрочем, никакой беды особенно и не было, не считая того, что он напился в хлам и напряг полвагона. После долгих громогласных выступлений он лег спать с теткой из Мурманска. Похоже, он ей понравился. Я лег спать. Проснулся я довольно рано. Поболтал с проснувшимися ребятами из соседнего купе, они ехали отдыхать в Хибины, а мы с Ильей собирались посетить знакомые места в истоках Паноя. Путешествие собиралось быть забавным, главное, не дать Илье напиться до смерти, так как у нас было два литра спирта, на которые я особенно не претендовал. Пора было будить Илью, через полчаса мы должны были приехать в Апатиты и выйти там. Во время перегрузки рюкзаков мы нечаянно сломали один из спиннингов. Мы их взяли два, теперь придется ловить рыбу по очереди. Я попрощался со своими соседями, пожелал им успешно отдохнуть, и мы вышли на сонный вокзал в Апатитах. По московскому времени сейчас должен быть рассвет, но на севере был полярный день, и уже давно было светло. Мы зашли в кафетерий, купили пирожков с рыбой, Илья принял пятьдесят граммов спирта, разбавив его минералкой. Его почему-то здорово развезло на вчерашних дрожжах. Мы долго не могли сесть в автобус потому что Илья не успевал одеть рюкзак, но времени у нас было в запасе очень много, так как в поселке Октябрьское мы надеялись поймать попутку во второй половине дня. В конце концов мы сели в автобус и доехали до Площади геологов. Там Илья уснул на скамейке, а я пошел в Сбербанк менять двадцать долларов, так как в поезде у Ильи кто-то свистнул из кармана семьсот рублей, и теперь денег у нас было в обрез. Илья проснулся через некоторое время, умылся минералкой и вроде бы пришел в себя. Мы сели в автобус, который шел до Кировска, огибая Хибины справа. Мы вышли у поворота на поселок Октябрьское. Там можно было сесть в автобус до поселка, но они ходят сейчас очень редко, и мы стали ловить попутку. Через некоторое время нам повезло – у поворота остановилась «Газель» и взяла нас с собой. У хозяина машины был свой магазин в поселке, и он вез туда разные продукты. Когда приехали в поселок, мы застряли около этого магазина, так как там оказалось свежее ярославское пиво, к тому же это был последний форпост – дальше нас ожидала только дикая тундра. Хозяин с удовольствием болтал с нами, он рассказал все последние новости в Апатитах и Кировске. Для севера стояла на редкость жаркая погода, и мы решили переждать жаркое время суток. Мы залегли на травку, недалеко от дороги. Около семи часов солнышко снизилось, и я уговорил Илью отправиться в путь пешком. За нами увязался какой-то бродячий пес, и я угощал его ванильными сухарями, которые мы купили еще в Москве. Дней через пятнадцать я и сам многое отдал бы за один такой сухарь. Нас обогнали несколько машин, но никто не захотел взять нас с собой. Мы прошли около десяти километров. Нас обогнала еще одна машина, но она была полна охотничьих собак, и нас опять не взяли. Мы прошли еще пару километров, а рюкзаки в начале путешествия у нас были убийственно тяжелы. Вдруг нас догнал мотоцикл с коляской, паренек заглушил мотор и спросил, куда мы направляемся. Мы объяснили, что мы идем к истокам Паноя, а пока собираемся добраться до связиста Валентина. Валентин – это легендарный связист в тех местах, он работает там уже семнадцать лет, живет один на вездеходной трассе, довольно далеко от населенных мест. Иногда его навещают жена и внук. Валентина знают все, кто иногда бывает в тундре. К счастью, паренек именно к нему и направлялся. Он решил взять нас с собой. Мы с радостью загрузили в коляску наши рюкзаки и сели на мотоцикл. Я сидел на рюкзаках, а Илья сел сзади водителя. Мы бодро мчались вперед по ухабам и камням. Дорога была не из лучших. Всюду торчали каменные глыбы, между которыми были огромные выбоины, заполненные водой. Из-под колес летела грязная вода, мы подлетали на каменных выступах. Но все же лучше плохо ехать, чем хорошо идти, как часто говорил Илья. На севере, в этих местах, я был уже второй раз, и эта дорога была мне хорошо знакома. А Илья на север ездил каждый год уже много лет подряд и был, в общем, уже опытным полярником. Он мог написать огромный труд о выживании в тундре. Короче говоря, промчавшись на мотоцикле сорок километров, мы доехали до Валентина, которого я увидел в первый раз, а Илья его знал уже семь лет. Валентин нас радостно встретил и поселил во флигеле для друзей. Там мы остались на ночь.