Геннадий Марченко - Мир уже не будет прежним

Единственное, что меня огорчило, когда мы всей командой с уже отобранными актёрами прибыли на место, – жуткая жара. Из-за гор, прижимавших город к морю, какая-либо продуваемость здесь отсутствовала напрочь, в первый момент возникало ощущение, что мы угодили в сауну или плавильный котёл, а скорее всего, в смесь того и другого. Даже сами горожане, как я заметил, старались передвигаться по теневой стороне улицы.

– Ох, хлебнём мы тут… – молвил Игорь Андреевич, вытирая платком покрытые бисеринками пота лоб и шею.

Первый день мы посвятили знакомству с городом. Тогда-то я и забрёл на местный рынок, где приглядел плетёное кресло-качалку. А теперь покачивался в нём с высоким стаканом свежевыжатого охлаждённого апельсинового сока в руке, прикрытый от лучей палящего солнца большим пляжным зонтом. Из-за этого перед остальными участниками съёмочной группы я испытывал некоторый моральный дискомфорт. Впрочем, на открытом воздухе мы старались работать в основном на рассвете и закате, чтобы хоть как-то облегчить физические страдания. В другие часы снимали в павильоне.

В одежде мы предпочли демократичный вариант; глядя на местных жителей, майками и шортами все, включая что-то вечно бурчавшего под нос Басилашвили, обзавелись уже на следующей день.

Пару раз к загородной фазенде, где мы снимали большинство сцен, приезжал местный градоначальник. Видно, получил приказ свыше проследить и обеспечить всем необходимым. С питанием и проживанием, к слову, проблем не было. Но в такую жару есть не очень-то и хотелось, мы больше налегали на соки, коих тут имелось в избытке. Неудивительно, ведь пологие склоны гор были усеяны преимущественно апельсиновыми деревьями, хотя и другие фрукты здесь тоже произрастали в изобилии. Яблок, кстати, было днём с огнем не сыскать, зато экзотики типа гуавы, гуанабаны и черимойи – хоть отбавляй.

Для проживания нам выделили особняк почти в самом центре города, причём меня поселили на втором этаже в большой зале с таким же, как и в кабинете у председателя кубинского Госкино, вентилятором под потолком. Приятно чувствовать себя пупом вселенной! Олег Валерианович, пользуясь тем, что пока в его услугах особенно не нуждались, предпочитал оккупировать мою комнату с потолочным вентилятором (естественно, с моего разрешения) и сутки напролёт перед зеркалом со сценарием в руках репетировал свою роль. В этом плане он конечно же был профессионалом.

Пастор Освальдо – так звали главу муниципалитета – заодно познакомил нас и со своим семейством. Сам он был, можно сказать, светлокожим, а супруга оказалась негритянкой. Дети же – два мальчика и девочка – получились мулатами, цвета кофе с молоком. В тот день мы, закончив утреннюю часть работы, устроили своего рода ланч прямо на фазенде. Мэр привёз не только семью, но и пару объёмных плетеных корзин с сыром, свежеиспечёнными лепешками, в том числе и рисовыми, с ветчиной, отварными и маринованными в банках креветками, овощами, цинковый бочонок с соком гуавы и пару бутылочек рома «Santiago de Cuba Anejo ». Оказалось, что здесь ещё и производят этот самый знаменитый напиток, не забыть бы перед отплытием приобрести на память несколько таких «стекляшек» объёмом 0,7 литра.

Я сразу же отметил плотоядные взгляды, которые то и дело бросала в мою сторону супруга мэра Мерседес Освальдо. Пару раз, по привычке, связанной с одноимённым автомобилем, я сделал неправильное ударение в произношении её имени, на что Мерседес оба раза отреагировала игривой улыбкой. Блин, закадрить, что ли, меня собралась? И что она во мне нашла? Обычный среднестатистический мужик, разве что русский и режиссёр. Может, последний фактор и сыграл свою роль? Нет уж, надо бы поосторожнее с этим делом. А то муженёк – глава немаленького города, да ещё и представитель другого государства. Дело может обернуться международным скандалом. А если этот Пастор совсем не пастор, а весьма вспыльчивый мужчина? Узнает об измене, схватит мачете и прибежит рубить меня в мелкий фарш. Оно мне надо?

Но, с другой стороны, почему бы не сделать местному градоначальнику приятное? Например, предложить снять его жену в какой-нибудь небольшой роли? А что, у меня, кстати, до сих пор нет актрисы на роль Кармен Чавес – поварихи в партизанском отряде. Изначально я думал привлечь какую-нибудь упитанную кубиночку, но что-то ничего из предложенного меня не удовлетворило, и я попросил Топалова заняться этим вопросом, благо время ещё терпит – к съёмкам лесных облав и перестрелок мы планировали приступить в начале следующей недели.

Едва я озвучил своё предложение сыграть небольшую, но яркую роль – повариха по сюжету гоняет голодных партизан черпаком и постоянно балагурит, – как глаза Мерседес тут же загорелись. Она кинула умоляющий взгляд на мужа, тот развёл руками, тараторя что-то на испанском, и, получив в ответ ещё более экспансивную тираду от супруги, махнул рукой.

– Компаньеро Освальдо говорит, что он не против, – перевёл Пабло. – Просит только, чтобы это не заняло много времени, потому что Мерседес – прежде всего жена и мать, и ему нельзя долго сидеть с детьми в её отсутствие, у него слишком много дел.

– Передайте компаньеро Освальдо, что мы учтём все его пожелания и участие в съёмках Мерседес никак не отразится на его личной жизни.

В итоге стороны разошлись, как принято говорить, довольные друг другом. Думаю, мэру всё же будет приятно, когда на телеэкране – сериал планировалось продемонстрировать и на Кубе – покажут его супругу. А я в глазах местного королька заработаю лишние очки, которые в дальнейшем могут оказаться вовсе и не лишними. Кто знает, как всё повернётся в будущем.

Два месяца съёмок прошли, можно сказать, без сучка и задоринки. За исключением разве что одного момента, едва не стоившего жизни Кончите Себальос. По сюжету в одной из сцен гринго-Басилашвили требует от Марии, чтобы та отдала ему свои сердце и руку. Негодяй Луис-Игнасио присутствует тут же и всячески пытается надавить на племянницу, преследуя этим браком свои корыстные интересы. Взбешённый отказом Марии, дядюшка выхватывает пистолет и целится в девушку, заявляя, что если она не согласится выйти за Форбса, то он её убьёт, а дело обставит так, будто она сама застрелилась, не выдержав любовных терзаний. Мария, сама впадая в тихую ярость, надвигается на направленный в её сторону ствол пистолета и заявляет:

– Я давно подозревала, что вы, дядюшка, тот ещё негодяй. Стреляйте и пусть вас потом черти поджаривают в аду!

Луис-Игнасио в замешательстве, он не решается стрелять в собственную племянницу, и тогда та подходит вплотную и пытается вырвать из его руки пистолет. В этот момент раздаётся выстрел, девушка хватается за простреленное плечо и спустя несколько секунд падает в обморок. Понятно, что выстрел холостой, а кровь на блузке Марии в следующем кадре – всего лишь пятно вишневого сока.