Всеволод Липатов - Ночной директор. I том. История, рассказанная в тиши музея

Описания жизни и быта северных народов с течением веков практически не изменились. Сохранились воспоминания знаменитого венецианского путешественника Марко Поло, которые он записывал во время своих странствований, в конце XIII века:

«Где всегда темно, нет ни солнца, ни луны, ни звёзд. У жителей нет царя; живут они как звери, никому не подвластны. Их ум не развит и они похожи на идиотов. У этих людей множество мехов и очень дорогих; есть у них соболя очень дорогие, лисицы чёрные и много других мехов. Все они охотники и просто удивительно, сколько мехов они набирают. Соседние народы, оттуда, где свет, покупают здешние меха; и носят они меха туда, где свет, и там продают; а тем купцам, что покупают эти меха, большая выгода и прибыль». 6 6 Боярский П. В., Визгалов Г. П., Ивасько Л. В. Кардаш О. В. и др. Коч – русское полярное судно: проблемы исследования и реконструкции. М.: Ин-т Наследия, 2000. – С. 33.

Оставим на его совести утверждение насчет «ума» и других умственных способностей аборигенов и их государственного строя. Не будем вспоминать, что в это самое время в самой Европе властвовала святая инквизиция, на кострах тысячами сжигались еретики, а страны раздирались войнами. Давайте, просто вспомним его завистливое замечание о добыче пушнины, или как бы сейчас сказали, «мягкого золота».

Кстати, именно добыча и продажа пушнины сыграли огромную роль в истории России, и это отмечают многие исследователи.

Присоединение Сибири весьма обогатило российскую казну. К тому же традиционные промыслы добычи пушного зверя в печорских и пермских землях к тому времени сильно оскудели, зверь был выбит. А в то же время за границей заметно вырос спрос на русскую дорогую «мягкую рухлядь», как тогда называли пушнину. Русский соболь издавна высоко ценился во многих европейских и азиатских странах. В те времена меха были своеобразной русской валютой, ими расплачивались, дарили иноземным послам и государям. Поэтому вполне понятно, почему в кремлёвских платах проявляли такой пристальный интерес к торговым делам, которые разворачивались на этих загадочных и далёких территориях.

Не только русские искали дороги в Сибирь. Иностранцев тоже манили северные богатства. И лишь только великие трудности пути не давали разгореться пушной лихорадке в той мере, в какой это случилось на Аляске, когда там нашли золото.

Рассматривая документы, ночной смотритель вспомнил, как в музейных фондах ему довелось подержать в руках старую, ещё дореволюционную карту Сибири. Припомнились современные каталоги древних карт. Наивное представление людей, живших несколько веков назад, сейчас просто умиляли. Тогда на картах любили рисовать неведомых зверей: драконов, змей, и прочую мифологическую нечисть, якобы населяющих неведомые земли. Изображались золотые бабы и многое другое, на что только способно человеческое воображение. Смело давались имена народам, вот так и появлялись загадочные Гоги и Магоги. населяющие все нецивилизованные земли. Так что первые картографы были скорее художниками, чем учёными. Ведь первые карты представляли собой скорее художественную картину, чем документ.

Действительно, вот так посмотришь и начнёшь верить всяким ужасам, тем более карта всё-таки документ, а таким вещам привыкли доверять.

Человек удивлённо покачал головой:

– Как им только удавалось вообще куда-то доходить, а тем более возвращаться домой, если идти по таким картам. Но ведь же шли, и открывали новые земли, уточняли эти карты, рисуя свои. Перед ними надо снять шляпу. Тем более рисковали европейцы, ведь они совсем не знали местных северных условий.

Древние рисователи карт достаточно вольно интерпретировали земную поверхность. Реки, горы, леса и города рисовались со слов путешественников, никто не замерял точного расстояния. Как точно подметил классик в знаменитом диалоге: «А сколько вёрст будет? – Да, десять с гаком. – А в гаке сколько будет? – Да, ещё вёрст десять».

Но, несмотря на все недостатки древних карт, всё же ими успешно пользовались. Например, точно известно, что атаман Ермак обладал некой картой, на которой были зафиксированы земли Зауралья. До наших дней она не дошла, и откуда она взялась у смелого экспедиционера, сейчас точно не известно. Но, отправляясь в легендарный поход, опытный атаман пользовался знаниями местных людей, нанесёнными на этот пергамент.

На Западе, первые письменные свидетельства о северных народах появились ещё в XIV веке, ведь не только русские люди осваивали северные земли, одновременно с ними торили сюда дороги и европейские мореплаватели. Они путешествовали, используя уже накопленную к тому времени информацию об Обском Севере и опубликованные в Европе географические карты, изображающие «Московию» и «Татарию».

А ещё первые картографы были шпионами, впрочем, эту грань их интересов они старались широко не афишировать. Но, тогда ещё Московским княжеством, тоже не наивные дураки управляли. И хотя правительство, заботясь о приобретении возможно точных сведений о северо-западной части Азии, в то же время насколько возможно препятствовало проникновению туда иностранцев. Например, приехавшему в 1492 году в Москву немцу Михаилу Снупсу, хотевшему подробно ознакомится с русской землёй, и, между прочим, желая ехать в «страны полунощные и на восток к берегам Оби», великий князь Иоанн III Васильевич не позволил ехать дальше столицы. Впоследствии он отписал византийскому императору Максимилиану:

«Из дружбы к вам мы ласково приняли человека вашего, но не пустили его в страны отдаленныя, где течет река Обь, за неудобностью пути: ибо самые люди наши, ездящие туда для собирания дани, подвергаются немалым трудам и бедствиям». 7 7 Шемановский И. С. Хронологический обзор… – С. 116..

В 1542 году литовский картограф А. Вид составил карту Московии от Балтики до Оби. На ней впервые была изображена река Обь. На карте есть надпись «абьдори» (обдоры). Упоминаются также вогуличи и югры. В 1544 году в городе Базеле, Швейцария, была издана знаменитая «Космография» С. Мюнстера. В её состав входила карта, показывающая расселение остяков и вогулов, местоположение города Сибирь, старое название Искер, находившейся в районе нынешней Тюмени и Обдорска. Кроме этого в Вене в 1549 году вышли «Записки о Московских делах» австрийского посла в России Сигизмунда Герберштейна. На картах, приложенных к этим «Запискам…» была нарисована река Обь с притоками – реками Иртыш и Сосьва. Всю эта территорию картограф назвал Югрой, в отличие от Сибири, которая почему-то была обозначена на карте южнее.

Северные, «незнаемые» просторы привлекали своими неисчислимыми «легендарными» богатствами. Эти слухи доходили и до Москвы, и там же эта информация поступала к очень заинтригованным иностранцам, которых в столице жило немало. В 1517—1526 годах, живя в Москве, Герберштейн, собирая сведения о путях и богатствах Сибири, встречался с С. Ф. Курбским, который многое ему поведал из своего похода в Югру во время попытки покорения отдалённых племён. Многое Герберштейн почерпнул из, так называемого «Югорского дорожника», записанного со слов новгородских купцов на рубеже XV—XVI веков. В нём давалось описание древнего и очень опасного пути за Камень, так в древности назывались Уральские горы, к Ледовитому океану, проходившему через систему рек и волоков через горы, по тайге и тундре.