Елена Чудинова - Побѣдители

Но спасибо, по крайности, что не кидается пожимать руку – ужасная привычка, чисто новосветская, слава Богу. Но, если быть справедливой, верно и американцам странно наше поведение, то, как мы целуемся, если коротки, а не очень, так ограничиваемся мужчины поклоном, а дамы – кивком. И что мужчины наши обнимаются вместо рукопожатий – им, бедным, тоже, поди, необычно.

– Позвольте, для удобства, вам предложить такой ход нашего разговора. Я задам вам множество вопросов, ибо и нашим читателям, и мне, как слависту, интересно весьма многое. Но если вопрос покажется вам слишком личным либо неприятным, вы просто не станете на него отвечать. Но сердиться не будете, ибо извините мне профессиональный азарт. Вас можно об этом попросить?

Костер улыбался слишком широкой американской улыбкой, но в ней было опять же что-то мальчишеское. Я невольно сравнила его с Джоном – и не в пользу Джона, при всем светском лоске последнего. У Джона – у него улыбка взрослая, хотя сам Джон и моложе.

– То есть вы хотите, чтобы я извинила вас заранее? Не означает ли это, что вы таки лелеете намеренье засыпать меня несообразными вопросами?

– Да, пожалуй, не без этого. – Костер откровенно развеселился. – Какой же я иначе журналист?

– Хорошо, прощаю за прямоту. Заранее. Вы будете записывать? Я могу рассчитывать получить текст интервью на сверку?

Сама б я ни о какой сверке не подумала, конечно, но, едва книга пошла в типографию, от меня категорически потребовала подобного обещания Наташа. «Только так и никак иначе, Нелли!»

– Разумеется, я пришлю вам текст. Я не делаю записей на ленту, у меня превосходная память. Итак, начнем, благословясь, как вы, русские, говорите?

– А вы действительно хорошо владеете русским языком. И говорите почти без акцента.

– Госпожа Чудинова, мне было б и неприятно услышать иное. Я весьма серьезно изучал ваш язык.

– Так начнем. Чем вы удивите для начала?

– Вы – светская особа? По слухам, вы часто бываете при дворе, лично знакомы с Императором? Это объясняется положением ваших родителей? Ведь ваш отец был самым молодым лауреатом Менделеевской премии?

– А вот тут вы ошиблись. Мой дядя Николай Константинович все же моложе отца. На три года.

– Так у меня неточные сведения? – Костер нахмурился. – Вы не дочь, а племянница Менделеевского лауреата?

– Дочь, – я засмеялась. – И племянница.

– Погодите… – Собеседник мой, похоже, слегка растерялся. – Вы хотите сказать, Елена Петровна, что в вашей семье – двое Менделеевских лауреатов?

– Отец раскопал Очёр, да, еще довольно молодым.

– Звероящеры, о, конечно, я читал об этом.

– А дядя один раз не поверил, что окраска минеральных солей объясняется содержанием окислов железа. И что микробы, которых показывает микроскоп, современны. Ну и разработал такую установку… О, лучше не расспрашивайте подробно безнадежного гуманитария! Словом, дядя каким-то образом доказал, что соляным микробам – 250 миллионов лет 11 11 Подробнее – в научно-популярном фильме «Узники Пермского моря», «Ленфильм», 1970 г., реж. Т. И. Иовлева. . Ему долго не верили, но затем вручили Менделеевскую премию. У дяди Николая Константиновича парадоксальное мышление. Он всегда ищет то, чего никому не приходит в голову искать. Но довольно часто и находит.

– Потрясающе! Для интервью это великолепный факт – два лауреата Менделеевской премии в вашей семье, ладно б еще Нобелевской, но Менделеевской… Не удивительно, что вас принимают при дворе.

– При дворе в любом случае принимали бы моего отца. – Американская наивность Костера немножко смущала, но я постаралась проявить терпение. Он же не виноват, что родился в республике. – Да и моя мать также не просто супруга, а известный кораллист. Но из этого никак не следует, что мне непременно нашлось бы место на приемах в Зимнем Дворце. Могло и не найтись. Я же не отец и не дядя. С Его Императорским Величеством мы просто учились с восьмилетнего возраста в одной школе верховой езды. В так называемых Больших Московских Конюшнях. Это в Нескучном саду.

– Но ведь, вероятно, это весьма привилегированная школа?

Бедняга. Впрочем, опять же – не его вина. И надлежит все разъяснить этим несчастным читателям его газеты, чтобы поменьше нелепых мифов о нашей стране жило в их головах.

– Самая обычная спортивная школа, кто угодно может записать в нее своих детей. Видите ли, у нас считается, что образование, любое образование, должно быть на очень высоком уровне повсеместно. А что явилось бы лучшим доказательством тому, что мы преуспели, как ни то, что наши Великие Князья и Великие Княжны учатся в самых обычных учебных заведениях? Вот и Император также занимался в общих конюшнях. Впрочем, только до тринадцати лет. Дальше Его Величество действительно был записан в особый манеж, но это уже в столице. Только на то была простая необходимость. У нас, как и у вас, насколько мне известно, танковые, к примеру, войска до сих пор называются кавалерийскими. Но в каждой дивизии у нас есть сводный полк, конный либо пехотный. Уж в прямом смысле – для парада. И тут уж нужны навыки особой выездки. В обычных школах таким не учат, а Императору это необходимо. Есть только три манежа, где этим занимаются. Да, туда действительно поступают преимущественно юноши из Бархатной книги, уж такова традиция. Но это лишь традиция, не правило. Вы удивлены, я вижу, возможно, и сомневаетесь в моих словах. Но именно так дело и поставлено в Российской Империи. Покойный Император Павел II еще на заре своего царствования сказал: «В стране не останется ни одного учебного заведения, получение образования в котором не явилось бы причиной безусловной гордости выпускника» 12 12 Подробнее об образовательной системе – см. примечание к гл. XVII .

– Но при этом у вас ниже образовательная планка, чем у нас. – Костер очевидно решил посопротивляться. – Семь классов, для американца обязательны десять.

– Да, мы не пускаем на ветер ни денег, ни времени. Для весьма многих достойных подданных семи классов хорошего образования более, чем достаточно. Отнюдь не все предназначены в этой жизни следовать в университеты. Так зачем? Главное, что наша образовательная система не связана с финансовыми обстоятельствами родителей.

– Я многое читал о России. Да и нынешний мой приезд – уже четвертый. И все же – все это так любопытно… Простите, я скачу с пятого на десятое и даже слегка отвлекся от темы нашего разговора, что уж вовсе непрофессионально.

Течение нашей беседы слегка сбилось, поскольку я предложила посетителю коктейль. Не чай же ему предлагать, что американцы понимают в чае.

Пока я доставала из бара стаканы и трясла шейкером, Костер оглядывался по сторонам.