Александр Башибузук - Страна Арманьяк. Фаворит

– Я дал вам повод сомневаться в моей преданности? – с показной обидой поинтересовался я.

И еще больше насторожился. Нет, подобного потепления отношения я ожидал уже давно, но пока остается непонятным, к чему ведет свою партию герцогиня. Она чертовски умна, значит, это все неспроста. Ой неспроста…

– Нет! Я никогда не сомневалась в вас, Жан! – с чувством заявила герцогиня. – Но для меня вы всегда оставались загадкой. И ваше отношение ко мне… тоже… – неожиданно выпалила она и, в желании скрыть свое смущение, даже опустила на лицо вуальку.

У меня не получилось быстро оценить последствия разных вариантов ответа, поэтому я отключил мозги и отдался эмоциям. Была не была!

– Мегг… когда я рядом с вами, мне хочется заколоть себя… – Я слетел с кресла и стал на колено пред Мергерит. – Потому что муки, испытываемые мной, воистину непереносимы…

Громко звякнул о паркет бокал, выпав из руки герцогини.

– …ибо я долго был вынужден скрывать свои чувства… – продолжил я и осторожно завладел ручкой Мергерит. – И даже сейчас я не уверен в том, что могу раскрыть их пред вами…

– Говорите! – почти выкрикнула она, судорожно сжав мою ладонь.

– Этим чувствам имя – любовь! – тихо и печально завершил я монолог и слегка прикоснулся губами к холодному как лед запястью герцогини.

Мергерит тихо вскрикнула, вырвала руку и испуганно откинулась на спинку кресла. Ее грудь, стиснутая черным муаром корсета, судорожно вздымалась, на лице мгновенно пронеслась целая гамма чувств, одним из которых было искреннее недоумение. И восторг. Да-да, черт побери, восторг!

– Жан… – после недолгого молчания, хрипловатым голосом прошептала Мергерит, – после смерти мужа вы мне стали надежной опорой и настоящим другом. А сейчас… – она слегка запнулась, – сейчас…

– Моя госпожа…

– Нет! Молчите… – пылко остановила меня герцогиня. – Я… я догадывалась… я знала, но не могла ответить на ваши чувства… – Подрагивающей ладонью она провела по моей щеке и сразу отдернула ее назад.

Отдернула, потому что в дверь будуара легонько постучали, а потом голосом статс-дамы сообщили, что в резиденцию прибыл с визитом кардинал де Бургонь.

Глаза Мергерит полыхнули огнем, мне даже показалось, что она сейчас прикажет казнить статс-даму с кардиналом заодно, но, вопреки моим ожиданиям, ее голос прозвучал спокойно.

– Проводите его высокопреосвященство ко мне в кабинет, – приказала она Анне, а потом, обернувшись ко мне, с виноватой улыбкой попросила: – Жан, вы присоединитесь к нам за ужином, а пока я вынуждена оставить вас. Вам приготовили покои подле моих. Пожалуйста, проинспектируйте их…

– Мегг… – я, сделав шаг вперед, взял ее руки в свои и по очереди поцеловал, – я же говорил, ваши желания для меня – закон…

Герцогиня вздрогнула, на мгновение показалось, что Мергерит сейчас бросится мне на шею, но она сдержалась и почти бегом выскочила из будуара.

– M-da… – буркнул я на великом и могучем, оставшись один, – sovsem deffka zastojalasja. Neladno…

Но развить тему не получилось: в будуар наведался майордом и с поклоном предложил осмотреть покои, отведенные для кавалера, гранд-камергера, барона и просто хорошего человека Жана ван Гуттена. Шучу… про хорошего человека он не упоминал, не по этикету, но усердием и почтительностью просто светился. Сверх меры. Неужто уже в фавориты записали? Это зря, любезные, хотя, черт возьми, Мергерит чудо как хороша и волнует меня нешуточно. Даже не упомню, кто меня так за сердце брал. Разве что принцесса Мадлен Французская, регентша Наварры, родная сестрица самого Паука, черт бы его побрал, сволочь такую. Хотя нет, тогда я еще не очень разбирался в средневековых дамочках и просто хотел побыстрей опробовать, как себя ведут принцессы крови в постели. К тому же сия интрижка ничем хорошим не закончилась, кроме как дыркой в моем бедре от удара даги ревнивого соперника и побегом в чемодане. Но об этом я уже рассказывал.

А вообще, в отличие от Мергерит, появление де Бургоня меня не очень разозлило. Вернее, совсем не разозлило. Во-первых, общение с герцогиней уже грозило перерасти в нечто большее, к чему я пока не особенно готов. То есть готов, но не совсем.

М-да… вот это выразился. Попробую объяснить. Близость с вдовой самого Карла Смелого может для меня обернуться большими хлопотами, если не откровенными неприятностями. Нешуточными милостями, конечно, тоже, но о них думать пока рано. А во-вторых, встреча с кардиналом у меня самого планировалась только на поздний вечер. Причем эта встреча обещала быть очень важной. Так что он приперся сюда очень кстати. Сэкономил мне время.

Кардинал, кардинал… Когда я встретился с ним первый раз… Нет, надо с самого начала. Значит… Что, пришли уже?

М-да… похоже, точно в фавориты записали. Причем по личному приказу Мегг и явно не сегодня. Значит, сегодняшняя мизансцена готовилась давно…

Сами посудите: целая анфилада покоев, вместе с личным кабинетом, охотничьей залой и залой для воинских упражнений, совмещенной с оружейной комнатой. Даже декор примерно в моем вкусе: суровая, но дорогая простота, в темных бархатных тонах. А это что?..

Я остановился перед громадным, в полный рост, портретом в золоченой резной раме, полускрытым черными бархатными занавесями. Раздернул их – и едва не ахнул…

Неизвестный художник изобразил Мергерит Йоркскую в охотничьем наряде на фоне могучих вековых деревьев с раскинутыми ветром кронами. В темно-зеленом платье с серебряной вышивкой по лифу, с серебристым прозрачным покрывалом на голове, прихваченным золотой короной, тяжелом ожерелье о пяти подвесках из кроваво-красного камня и с коротким узким мечом в левой руке. Правую она опустила на загривок могучего пса, настороженно скалящего брылястую пасть с внушительными клыками.

Картина, конечно, написана в нынешней манере, далекой от реализма, но художнику удивительно точно удалось отобразить холодное лицо герцогини и ее глаза, с надеждой устремленные куда-то вдаль.

Черт возьми! Это признание в любви… Особенно учитывая то, что картина висит в моем кабинете, а охотничий меч из драгоценной толедской стали, ожерелье и этого фламандского волкодава по имени Дюк подарил ей тоже я.

Услышав шаги за спиной, резко обернулся. Так… Личные слуги, общим числом шесть… нет, семь. И ни одной смазливой девчонки, одни парни и женщины, возрастом далеко за сорок, по нынешним меркам уже давно старухи. И страшные, как эпидемия холеры. Предусмотрительно. Браво, Мегг, браво! Фаворита надо хранить от соблазнов.

– Вина и сыра. Живо! И пошли пока прочь… – Последние мои слова совпали с дружным топотом ног. Помнят, сволочи, как в одну из своих ночевок здесь я едва не зарубил кастеляна, обнаружив в тюфяке целое гнездовье клопов.