Марина и Сергей Дяченко - Одержимая

– Устала? – Вика поставила чашку на стол – прямо поверх церковной парчи.

– Викуль, – сказал Ира. – Позвони, пожалуйста, Лехе из турагентства, пусть присмотрит для меня отель в Хургаде… или лучше в Шарме, деньков на десять.

Грянул дверной звонок.

– А это кто? – насторожилась Ирина. – До четырех еще…

– Это пиццу привезли, – Вика ухмыльнулась. – Пошли обедать.

Они ели пиццу с грибами, пили апельсиновый сок на кухне и говорили о ценах, о Викиной взрослеющей дочери, которой пора думать о будущем, а ее отец, скотина такая, уже три года носа не кажет и не отвечает на звонки. Вика, как обычно, пригорюнилась оттого, что трудно одной поднимать девочку, а потом приободрилась, потому что она, баба без высшего образования и в общем без профессии, справляется, тянет и поднимает. Потом Вика позвонила в турфирму и заказала для Ирины гостиницу пять звезд в Шарм-эль-Шейхе.

В это время столик под церковной парчой, где так и осталась стоять чашка с недопитым чаем, вдруг начал трястись, как в вагоне. Дверь в комнату была прикрыта, ноутбук играл ретро-композицию «Дискотека восьмидесятых»; только когда чашка соскользнула со стола и с грохотом рассыпалась осколками, Ирина и Вика почуяли неладное.

На темном паркетном полу растеклась лужица, похожая на звезду. Белые осколки с золотой полосой разлетелись по всей комнате.

– Сквозняком скинуло? – предположила Вика.

– Вроде не было никакого сквозняка…

Приоткрытая форточка цедила дневной воздух. Запах благовоний ослабел; ни лягушачий скелет, ни диплом на стене, ни череп, ни сушеные травы не пострадали.

– Порывистый ветер, – сказала Вика, возвращаясь из кухни со щеткой в одной руке и шваброй в другой. – Сегодня в прогнозе…

– Чашки жалко, – сказала Ира. – Удобная была.

Ей случалось встречаться с недовольными родственниками клиенток, с женами отбитых мужей и невестами украденных женихов. Бывали скандалы, иногда мордобития, но такие инциденты проходили по части неприятностей, а не серьезных проблем.

Несколько раз в ее практике запах жареного появлялся совсем близко, густой и едкий. Ей случалось удирать по темным улицам от гопников, нанятых, чтобы ее избить, приходилось менять офис и срочно съезжать со съемной квартиры. Ей удавалось решать проблемы с милицией, бандитами, налоговиками; всякий раз она ясно понимала, откуда исходит опасность и что надо делать, чтобы избежать ее.

Почему-то разбитая чашка, предмет простой и неважный, заставил ее снова ощутить запах жареного. Еле слышный. Но – самое плохое – она не могла понять, откуда грозит опасность.

Начинала болеть голова.

Ровно в четыре явилась следующая клиентка – провинциалка лет пятидесяти, с виду простоватая, но хваткая и умная. Дочь у нее жила в Америке и никак не могла выйти замуж – хотя и в мужиках, казалось бы, недостатка не было.

– Вот, погляди! – женщина с порога стала обращаться к Ире на «ты», изначально уравнивая их позиции. – И фигурой Бог не обидел, и лицом, работа денежная, и вечно вокруг то один, то другой вертится. А замуж – все время срывается! Этот, последний, уже и кольцо купил. А потом слинял, будто смыло его… Это не венец безбрачия, случайно?

– Он, – Ирина внимательно разглядывала фото девушки. – Венец. Так и есть, – она скорбно покивала. – Кто наложил, есть подозрения?

– Нету, – женщина беспомощно развела руками. – Она… ни с кем не ссорилась, чтобы уж так…

– Она крещенная?

– Конечно!

– Эх, жалко, что в Америке, здесь бы я ей в два счета сняла… – Ирина задумалась, возведя глаза к потолку, отметив машинально, что побелка потемнела и скоро потребует ремонта. – Значит, так. Пойди в церковь, возьми три свечки…

Стол вздрогнул под руками. Покачнулся череп. Дернулся язычок свечи. Форточку неплотно заперла, обреченно подумала Ира. Сейчас распахнется, да как дунет…

Она потрясла головой. В ушах гудело, и гул нарастал; Ира с беспокойством коснулась ушей кончиками пальцев.

Давление? Перемена погоды?

– Что это? – спросила она, хмурясь. – Слышишь?

– Нет, – с внезапной робостью отозвалась клиентка. – А что?

– Гудит…

Землетрясение? Вот еще…

ИРА ИРА ИРА ИРА ИРА

Ведьма подпрыгнула на стуле и сильнее потерла уши:

– И сейчас не слыши… те?

Клиентка смотрела с недоумением. Тем временем низкий чужой голос повторял и повторял имя ведьмы, и тонкий звук «и» звучал в его исполнении басовитым ревом.

Стол трясся, и череп неудержимо ехал к его краю. Огонек свечи запрыгал и погас. Ирина вскочила, опрокинув стул; длинная боль прошла вдоль позвоночника, растеклась по рукам и ногам. Никогда в жизни она не знала таких судорог, никогда ее так не корчило.

ИРА! ИРА!

– Нет! – завопила она, в панике позабыв, что должна иметь власть над демонами. – Изыди! Нет! Мамочки! Помогите!

Никто не помог. Ирина рухнула на пол, ухватилась за край скатерти, будто пытаясь за него удержаться. Мимо лица пробежали пыльные сапожки на сбитых каблуках, хлопнула дверь, и клиентки след простыл; Ира корчилась, стуча пятками по паркету, правая туфля слетела с ноги. Череп свалился с края стола, стукнул по лбу и упрыгал в темный угол.

– Помо…

И все закончилось внезапно. Стих гул. Прекратились судороги. Распахнулась дверь, заглянула Вика:

– Чего она… Что с тобой?!

Ирина села. Руки тряслись. Спину заливал пот, губы показались чужими, когда Ира с усилием растянула их к ушам:

– Посмотри… у меня улыбка не кривая?

– Это что, улыбка?!

– Это тест на инсульт, – простонала Ира. – А руки…

С трудом поднявшись, она вытянула руки перед собой. Ладони подрагивали. Ведьма закрыла глаза и дотянулась пальцем до кончика носа.

– Что с тобой? – Вика помогла ей подняться, усадила на стул. – Она тебя что, по голове стукнула?

– Нет, – Ира потерла лоб. – Это череп…

– Что у тебя с черепом?

– Не у меня! Это череп со стола упал…

Она глубоко вздохнула. И еще раз. И еще.

– Попустило, – сказала наконец. – Такой, знаешь, приступ… Завари мне чая, хорошо?

Вика испытующе ее оглядела. Оттянула веко. Потрогала лоб. Вышла; Ирина открыла форточку, прошлась по комнате, с удовольствием замечая, что головокружение прошло, что в ушах не звенит, что руки трясутся все меньше. Подобрала слетевшую туфлю; потом открыла шкаф, замаскированный черной тканью, вытащила сумку, из сумки косметичку, раскрыла пудреницу…

Сперва она увидела красную шишку у себя на лбу, бледное лицо, съехавшую косынку; потом, краем глаза, она увидела в углу комнаты, у самой двери, нечто такое, отчего волосы под косынкой встали дыбом.

– А-а!

Пудреница со звоном грянулась об пол. Разлетелись осколки пудры, пополам треснуло зеркальце. Ирина в ужасе огляделась; того, что померещилось ей в отражении, в комнате не было и быть не могло. Это глюки, это морок, это…