Мария Некрасова - Дом мертвеца

– Ну ты же помнишь: два года назад, в январе, мы с тобой ломали еловые лапы на венки...

– Да все он помнит! – вмешался Колян. – Он нас за нос водит, дурачков нашел!

Вечно этот Колян на всех бычит! Макс еще с надеждой поглядывал на Сашку: ну скажи ты правду, не вреди себе! К тому же всем жутко любопытно и страшновато... Но Сашка и глазом не моргнул:

– Конечно, помню! Только лесник с тех пор переменился, а вы и не заметили!.. – Он попытался улыбнуться, как пытаются предатели в кино, которых уже раскусили, но которые продолжают все отрицать, потому что деваться им некуда... Макс еще не верил своим ушам:

– Как же сменился, когда Старик все тот же! У Андрюхи в телефоне древние-древние фотки есть, давай поищем! Может, и влез где в кадр твой Старик...

– Поищем! – с угрозой пообещал Андрюха. Кажется, Макс это зря сказал. И, как всегда, хотел, как лучше. Неужели Сашка и правда – того? Все знает и не хочет говорить? А главное – почему? Старик его запугал? А может, Сашка уже и не Сашка, а этот... Как там называют слуг мертвяков. И почему, в конце концов, Старик...

А Сашку жалко. Ужасно жалко Сашку, черт его знает, что такое с ним происходит, но Макс ему не завидует. Мало того что прислуживает мертвяку, так сейчас еще и получит. За то, что соврал, это уже очевидно. За то, что скрывает от друзей что-то страшное, о чем надо вопить на весь лагерь, убегая подальше за территорию...

Андрюха между тем ковырялся в телефоне. Макс пытался по лицу угадать: найдет – не найдет? А если не найдет? Еще хуже. Сашку бить не будут, уже вроде как не за что. Но все равно ему никто не поверит, потому что все и так знают: Сашка врет. Все видели Старика сегодня ночью, все помнят похороны, шесть человек не могут обознаться одновременно. Но если Андрюха фоток не найдет, предъявить им будет нечего. Все будут просто знать, что Сашка врет и прислуживает мертвяку, будут его молча сторониться и злиться еще больше...

– Нашел! – Дальше все было очень быстро.

Андрюха встал, не отводя глаз от телефона, шагнул в Сашкину сторону. Сашка рванулся было к дверям, не дожидаясь, пока ему фотки покажут, но за спиной его тут же возникли Колян и Серый. Они закрыли собой дверь. Санек нервно попятился. Макс помахивал перед собой чьим-то свитером, как будто хотел всех разогнать.

– Ребят, вы че?

Серый угрожающе скрестил руки на груди и эффектно парировал:

– Это ты... Че?!

Дэн и Семушка синхронно спрыгнули с кроватей и шагнули к Сашке. Макс еще пытался спасти положение:

– Ну что вы, зачем так-то на человека давить? Сейчас он сядет и сам нам все расскажет. Правда, Санек?

Неправда. Сашка обернулся, скользнул взглядом по Коляну и Сереге и... Ничего не сказал.

Андрюха деликатно за плечи толкнул Сашку на кровать. Остальные обступили кровать хороводом. Макс тоже подошел, мельком глянул на Андрюхин телефон: правильно, вот он, Старик. Тот же, которого все видели сегодня ночью и уже вряд ли с кем-то спутают. А на снимке – лето. Зеленый лес, зеленое озеро (там вечно вода цветет), чьи-то плавки на заднем плане и лицо Старика – на весь оставшийся экран. Андрюха, должно быть, фотографировал обладателя плавок, а Старик влез в кадр и все испортил.

– Что ты теперь скажешь?

Санек затравленно смотрел на снимок, и Макс ему не завидовал. Может, еще попробовать урезонить человека? Видит же, что отпираться бессмысленно.

– Ну зачем ты врешь? Мы же все видели. Может, этот Старик опасен? Может быть, он тебе угрожал и ты боишься нам говорить? Ты скажи, не бойся, вместе-то мы его одолеем! Мы же твои друзья, Санек!

– Еще бы не опасен: мертвяк чертов... – буркнул Андрюха.

Сашку нисколько не задела проникновенная речь Макса. Лежа на кровати, честно глядя в шесть пар глаз одновременно, он только мотнул головой:

– Другой.

Когда человек не хочет говорить своим друзьям правду, это повод задуматься. Когда всю правду друзья уже знают, а человек продолжает отпираться, это повод дать ему в лоб. От хороших дел не отпираются, когда они уже всем известны.

Колян рывком за майку поднял Сашку с кровати и залепил пощечину. Несильно, ладонью, как пощечины дают, но Сашке хватило. Он скорчил гримасу, как будто собирался зареветь (что-то новенькое), и заревел, что совсем уже выходило за рамки. Зареветь, да еще при всех... Макс себе такого с первого класса не позволял – задразнят же! И запомнят. И будешь ты всю жизнь рева-корова, кто ж такое допустит-то?!

Впечатленный мужественностью поступка, Макс шагнул назад. Сашке этого хватило, чтобы вскочить, юркнуть в образовавшуюся щель между Коляном и Серым и выбежать из палаты, хлопнув дверью. Ребята стояли ошарашенные и смотрели на эту дверь. А в окно смотрел Старик.

Макс его заметил, хлопнул по плечу Андрюху, тот – Серого, Серый – Коляна... А Старик стоял себе и смотрел. Тот! Фонарь освещал только одну сторону его лица, а тени совсем не было. И кто после этого скажет, что это не мертвяк?! Все нормальные люди отбрасывают тень. Макс видел его лицо, седые вихры на лысине, черные полоски сажи, забившейся в морщинки вокруг глаз. Остальные, наверное, тоже видели, но никто не спешил делиться впечатлениями.

Старик смотрел не на кого-то конкретного, а так, рассеянно перед собой через стекло. А стекло треснуло. На уровне стариковских глаз возникла тонкая, как волосок, полоска-трещина и пошла-пошла разрастаться паутиной... С тихим шелестом, как листья осенью, мелкие стеклышки осыпались на кровать под окном.

Андрюха вскрикнул и скакнул в сторону. Макс только увидел, что он держится за плечо, и тут колкий взгляд Старика зацепил его. Колкий – в самом буквальном смысле. Когда грудину как будто пробили шилом. Крови не было. Зажимая на всякий случай невидимую рану, он упал на пол, перекатился под кроватями и залег. Лежал и наблюдал, как под режущим взглядом Старика крошится и осыпается краска со стены напротив окна. Как будто ее долбят чем-то небольшим, но очень острым...

– Это что же происходит с утра пораньше?! – Хлопнула дверь, Макс увидел ноги Владика – вожатого и Сашкины тапки. Тапки неуверенно топтались на месте, ботинки Владика притопывали и лютовали:

– Что происходит, я вас спрашиваю?! Что за разборки, шестеро на одного?! Домой захотелось?! Всем сразу?!

Макс не верил своим ушам: Сашка настучал вожатому! Быть такого не может! Забыв про Старика (кому страшен мертвяк, когда здесь такое?!), он выбрался из-под кровати, сел, уставившись на такую невидаль. Вот он, Сашка, стоит носом в пол, вид виноватый. Вот он, Владик, лютует.

– А ты, Макс, не мог их остановить?!

Ну что тут было отвечать? Чуть что, так сразу Макс. И совсем не укладывалось в голове: Сашка – стукач?!

– А это что?! Стекло разбили?!

А Старика за окном уже не было.

– Это не мы... – промямлил Семушка, но его не услышали. Владик втолкнул Сашку в палату, прошипел: