Екатерина Сереброва - Трижды по семь

– Русик, а что если… у них тут потайная комната? – зажегся Илья, посматривая на стену.

– Ты начитался фэнтези? – вскинул брови Руслан.

– Ха-ха, – скорчил рожицу Илья. Русик усмехнулся: они с Илюхой не читали ничего, что не связано со спортом. Изредка – учебники. – Я в кино видел: постукивают по стенке, находят вход.

– Может, они просто свалили на улицу? – предположила Милана.

– В тебе никакой романтики, – с театральным страданием закатил глаза Илья. Миркова злобно на него покосилась.

Руслан отошел от стены и услышал едва заметный треск обоев. Он недоуменно обернулся. Вместе с Ильей они плавно потянули обои снизу вверх, тоненькая полоска постепенно оголила дверь. Русик удивился, что никто из них троих сразу не заметил, что обои вовсе неплотно прилегают, а край и вовсе оторван.

– А вот и логово, – прошептал Илюха, не менее потрясенный находкой.

– Чую, если они и там, то точно не в карты играют. Мы просто обязаны проследить за гадюшником. Не прощу себе новых измывательств с их стороны, – убежденно проговорил Руслан, стискивая зубы.

– Согласен, – коротко кивнул не менее решительно настроенный Илья.

– Милана, тебе придется вернуться на наш этаж, – Дильницкий посмотрел на девушку.

– Ни за что, – помотала головой Миркова.

– Лучше послушай умного человека, беги поскорей, – мотнул головой Илья.

– Вот еще! – возмутилась Милана. – Я – не трусливая девчонка! Умею за себя постоять и не сдюжу. Идем, остановим их прямо сейчас.

Она сдвинула брови и сжала кулаки. Илья смотрел на нее со скепсисом и раздражением, Руслан – с восторгом. Но потом Дильницкий все же обеспокоился и с надеждой посмотрел на Илюху.

– Я пойду первым. А ты держись Миланы, хорошо?

– Расслабься, Руслан, – нервно усмехнулся Илья, который не мог не ощущать реальной опасности от их затеи. – Я пойду вперед. Так тебе будет спокойнее за нее.

– Илюха, без обид, я дерусь чуть лучше, чем ты, могу им серьезно помешать, – настаивал Дильницкий.

– Ну так тем более прикрывай меня, – начинал злиться Шураев. – Пусть твой выход станет внезапным.

– Не вижу логики в твоем плане, – насупился Дильницкий. – Я зайду и сразу огорошу их, а ты прикроешь. Или при необходимости вступишь в бой – что неясно?

– Я не собираюсь прятаться за твоей спиной, – процедил Шураев, мрачно сверля Руслана взглядом. Руслик отвечал Илюхе гораздо более тяжелым натиском, но Илья не желал уступать.

– Вы – двое кретинов, – голос Миланы отрезвил обоих. Бурлящие гневом взгляды обратились на нее. – С ними Жарков, значит, ваша тактика известна им всем заранее. Вы сотни раз с ним дрались! Кто бы из вас чем ни козырнул – вы будете раскушены через минуту после начала атаки. Но от меня никакой опасности они ожидать не будут.

– Не хочешь же ты сказать, что… – зрачки Руслана опасливо сузились.

– Отлично сыграю роль приманки, а вы ворветесь гораздо более неожиданно и в подходящий момент, – спокойно сказала Милана. – Либо я хотя бы выясню, что у них там происходит, и мы сбежим.

– Даже не думай, – прошипел Дильницкий, махая перед ее лицом указательным пальцем.

– Это слишком для тебя, Миркова, – покачал головой Шураев.

Милана метнула в него ненавидящий взгляд, а на Руслана посмотрела с мольбой.

– Пожалуйста, доверься мне, – шепнула она одними губами. – Тебе не вытащить двоих, а я знаю, кого ты выберешь. Поэтому даю вам шанс действовать вдвоем.

– Милана, – Руслан аж побледнел после ее слов. Миркова будто прощалась, и он не желал даже думать об отрицательном исходе. Они ведь всего лишь проверят, чем занимаются подростки за закрытыми дверями, что там может быть такого?..

– Идемте же, я не хочу провести здесь Рождество, – задорно хихикнула Миркова, улыбнувшись Руслану, и потянула мальчишек за собой.

Миркова шагнула за порог, когда Руслан опомнился и запоздало схватил лишь воздух. Они с Шураевом мрачно переглянулись: происходящее меньше всего напоминало им простой шпионаж и обыденную вылазку. В ту же секунду девушка закричала, и мальчики ринулись вовнутрь.

Четыре фигуры в черных мантиях с накинутыми на головы капюшонами стояли полукругом. В темной комнате с отличной акустикой горели несколько факелов. По центру, где стояли застывшие чернокнижники, были зажжены свечи и расставлены по периметру нарисованной кровью пентаграммы. Еще минуту назад они были переполошены из-за вторжения со стороны двери – Васильев и Вилков до сих пор держали миниатюрную блондинку на прицеле пистолетов. До ее прихода всего за несколько минут заявился вдруг Мальгин, которого никто не ждал. Однако внезапная вспышка света, и возле пентаграммы материализовалась чумазая девчонка, перепугала не только юных любителей ритуалов, но и, разумеется, их незваную гостью и ворвавшихся следом бравых защитников.

В глубоком шоке пребывали все.

На каменном полу на месте поскользнулся Георгий, не эстетично брякнувшись, и незнакомая никому девушка с каштановыми, спутанными волосами.

Кира ошарашенно осмотрелась. Она содрогнулась всем телом, узнав всех четверых в мантиях, склонившихся над ней: Жарков, Вилков, Оскин и, кажется, Васильев. Только… они были слишком юными. У трусливого, но кровожадного рыжего Вилкова отсутствовала козлиная бородка, Васильев не был таким массивным и не напоминал безмозглого тролля, хотя и симпатичным его назвать было трудно. Они оба – местные неудачники-грабители, известные даже ей, одаренной школьнице. Лица настолько часто мелькали в криминальной хронике, что не узнать их Фиалковой было невозможно. Дмитрий Оскин – городской депутат. Кира вообще почти его не помнила, она и уверена до конца не была, что это он. Низкорослый, щуплый, с характерным прищуром глаз – возможно, что и похож. В Арсении Жаркове Фиалкова нисколько не сомневалась: болезненно худой, с черными волосами и острым, как у ворона, профилем, чуть более забитый на вид, хотя и достаточно уверенный в данном обществе. И взгляд. Проницательный, глубокий, пугающий – неизменный. Но беда в том, что Жарков, каким его знала Кира, – ее преподаватель биологии, учитель данного интерната, а вовсе не подросток, склоняющийся сейчас над ней. Равно как и остальные трое не являлись детьми – каждому было, как минимум, по сорок лет.

Пока она осматривала ближайших парней, с неприятным чувством осознала, что и Мальгин вовсе не тот, каким казался. Он был чуть старше парней. Тогда как Фиалкова имела о нем другие, однозначные сведения: около сорока двух лет, женат, меценат, имеет сына – недавнего выпусника интерната, ненамного старше Киры. У этого же юного Георга и более мягкие черты лица, красивое, ничем не испорченное, будто идеал внешности. Мальгин между тем уже поднялся и презрительно посматривал на нее, четверо подростков обступили его с двух сторон и пялились на Киру не менее неприятно. Вилков и Васильев – с особой плотоядностью. Что же произошло? Как они так резко помолодели, или ей просто померещилось, будто кто-то Фиалковой реально знаком?