Антония Таубе - Убить археолога

Зашёл батюшка в дом, посмотрел по всем углам, да и говорит, – купи-ка ты, Марья, новую колоду карт, и брось её в погреб, после погреб закрой покрепче, а сверху соль четверговую насыпь! На следующий день Марья всё так и сделала, и батюшка сразу же начал дом освящать. Что тут началось! Ужас голимый! Из погреба начали, не знамо кто, колотиться, да не тут-то было, – соль четверговая не пускает! Начали черти истошным голосом орать, – отпусти! А батюшка как не слышит, своё дело делает – знай себе, отпевает! Потом как-то смогли черти всё-таки крышку погреба выломать, да вихрем все в трубу печную вылетели – только карты во все стороны после них разлетелись! И уж после этого тишина в доме наступила… Теперь-то Марья счастливая бегает, а про то даже вспоминать не хочет!

Опять Анастасия Петровна замолчала, задумалась. А мрачный Коряга вытянул вдоль трубы затекшие ноги и со злостью проворчал:

– Не деревня Каннибаловка, а просто какая-то древняя пещера сплошной несправедливости, божественных ужасов и поповских происков!

Одна только мысль несколько успокаивала Корягу, – уж этой ночью он устроит этой противной старухе самый настоящий великолепный пожар! За все сотворённые здесь пакости, и за всех невинно пострадавших от злодеяний местного попа! То-то шашлычком запахнет на всю округу! А потом разбирайтесь, в чём тут дело! Хоть всех попов соберите!

– Так кто пропадать-то начал, Анастасия Петровна? – Семендяй упорно пытался вернуть разговор к прежней теме.

Анастасия Петровна серьёзно посмотрела на своего постояльца поблекшими, а когда-то прежде – ярко голубыми, глазами и продолжила своё повествование:

– Первым пропал наш скотник Павел Сорокин. Ну, он-то ещё до невест сгинул, давно, – махнула она рукой, – сколько лет уже прошло! Обстоятельный работящий человек был, без всякого баловства. Возвращался вечером из коровника домой – и не дошёл! Коровник-то вон он, за околицей сразу был, тут с закрытыми глазами пройдёшь и не заблудишься, а его всей деревней искали, да так и не нашли. Словно в воду человек канул!

Ну вот, а теперь-то, после невест… Потом прошёл ещё месяц, и опять человек бесследно сгинул! На этот раз пропал наш тракторист Михаил Левашов, тоже хороший человек был. Этот и вовсе чудно пропал – зашёл в мастерскую трактор ремонтировать, там много всякой сельхозтехники стоит, а обратно – не вышел! Тоже искали, искали, да так и не нашли мужика!

И опять стали люди поговаривать, что это снова колдун колобродит, развлекается! Вроде как школьники его где-то издали видели, да бабы из Сосновки, когда в лес по ягоды ходили. И стали люди примечать, что как только где колдуна увидят, – так сразу вслед за тем где-нибудь мужик пропадает! Это разве дело? Да так мужиков не напасёшься! Пошли наши деревенские опять к батюшке жаловаться. А батюшка на это объясняет, что не может человек вот так просто взять и пропасть! Искать надо лучше! И попросил принести ему что-нибудь из одежды наших пропавших. Принесли, и он дал эти вещи собаке своей понюхать, Наре. А Нара его из таких собак, что на границе служат да наркотики на вокзалах вынюхивают, – непростая собака, одним словом, учёная! Понюхала Нара все вещи, да и потянула всех в лес. Много нас было, – всем ведь интересно посмотреть, как собака людей искать будет. Вот идём мы, идём по лесу, а она торопится, ещё дальше за собой тащит. И вдруг останавливается Нара у каких-то заросших развалин посреди болота. Уж я, кажись, за свой век каждую осинку в нашем лесу наизусть знаю, а тут гляжу – место совсем незнакомое, вроде как и не наш лес вовсе, чудно так! Довела, значит, нас Нара до этих развалин и давай их облаивать! А батюшка наш в старинных записях вычитал, что это гиблое место и было жилищем того колдуна, так что Нара не напрасно нас сюда вывела.

Вдруг ни с того, ни с сего потемнело вокруг, и налетел такой вихрь, что некоторые даже с ног попадали, а я вот за дерево успела ухватиться, а то меня ветром в самое болото укатило бы, весу-то во мне как в курице, – подшутила бабулька сама над собой и продолжала дальше. – Ох, и страшно там было Семендяй Симеонович, – молнии сверкают, деревья трещат и ломаются, сучья во все стороны валятся! А батюшка наш стоит, как глыба нерушимая, посреди всего этого безобразия и молитвы читает. И понемногу как-то всё начало успокаиваться. А когда совсем утихомирилось, батюшка и говорит нам, что остатки этого жилища дотла сжечь надобно, и велел нам для огня всякий сушняк собирать. Ну да мы всяких сухих веток для такого дела мигом натаскали и начали средь развала костёр огромный выкладывать. И всё время, пока пламя не угасло, батюшка специальные молитвы говорил, долго говорил… А огонь страшно трещал и из костра то и дело поленья вылетали, и всякие жуткие образы в пламени скалились, – жуть, одним словом!

– Так мужиков-то своих всё-таки нашли?

– Нет. Тех мужиков мы не нашли, но с той поры хоть другие пропадать перестали.

– А как ваш батюшка всё это объясняет?

– Да как, – просто объясняет! Говорит – стало скучно колдуну одному сидеть, вот он и взял их к себе для компании, так сказать.

– Анастасия Петровна! Так я немного не понял, – колдуна-то изгнали? Можно его изгнать?

– Нет, милый! Как ты его изгонишь? Никак! Его это место! Уж хоть бы живых-то не трогал этот чернокнижник проклятый – мы и тому рады! Я ведь для чего тебе это всё рассказываю – чтобы ты знал, с кем дело имеешь! Ты вот его книгу притащил – теперь жди, что нечистый притащится! А ну, сплюнь через левое плечо! – приказала бабулька и сама трижды плюнула.

Коряга при виде такого наглого попрания всех приличий прямо-таки взвился от возмущения, пребольно стукнулся о потолок своей расшибленной башкой и снова упал в полнейшем моральном изнеможении! Пропади ты пропадом, Лопоухов! И каким только ветром занесло тебя в эту Каннибаловку могилы копать? Гробокопатель хренов! Ну, погодите, – устрою я вам развесёлую ночку!

– Анастасия Петровна, давайте немного отвлечёмся от ваших грустных историй, – предложил Лопоухий, – ещё у вашего чернокнижника я одну занимательную книжонку нашёл, «Подчинение бесов» называется. Давайте, почитаем!

Бабулька явно колебалась. Хоть и была она не робкого десятка, это Семендяй уже давно понял, да и любопытно, конечно, очень было, но – сдерживало православное начало, не хотелось как-то по доброй воле соприкасаться со всякой бесовщиной.

– А не страшно Вам, Семендяй Симеонович?

– А мы попробуем, – успокоил её Лопоухий и поднялся из-за стола, – вот тогда и увидим – страшно или не страшно!

Он подошёл к лавке, согнал с ящика недовольного Ваську и извлёк из заветного колдовского тайника тоненькую книжицу. Затем вернулся на прежнее место, уселся поудобнее, водрузил на нос очки, положил книгу перед собой и с интересом открыл первую страницу. Анастасия Петровна молча, одними глазами, следила за всеми его перемещениями и ожидала. При этом даже невооружённым глазом было видно, насколько её распирало от любопытства и нетерпения! Бабулька-то хоть и старенькая была, но при случае пошустрить могла очень даже по-молодому!