Карина Василь - Тёмные души

– Я пойду спать, – произнёс он.

Бертран даже не услышал его.

Через некоторое время он вылез из ванны и по тёмным коридорам и переходам поднялся наверх и вышел наружу. Занимался рассвет. Прохладный ветер обдувал обнажённое тело. Дождь хлестал по лицу. Раскаты грома стихали. Вспышки молний виднелись где-то вдали.

– Ты снова проиграл, – произнёс он, обращаясь к розовеющему небу. – Всё будет так, как хочу я. Она родит мне сына. Родит мне ещё много детей. И ты ничего не сможешь изменить. Если легенда правдива, то тебе придётся поломать голову, чтобы найти тринадцатого потомка. Может, мы и прокляты, но живём, как хотим сами. Если ты есть, накажи же нас. Испепели меня сейчас! – Он воздел руки к небу и крикнул: – Докажи, что ты есть! Убей меня!

Ничто не нарушало тишину утра. Красное солнце медленно показывалось из-за горизонта. Бертран опустил руки.

– Так я и знал. Я – Бог. А ты – просто пугало для ничтожных людишек, которые всегда боятся неизвестного и непонятного.

Он сошёл в темноту замка. Природа постепенно просыпалась. Птицы начали свои утренние песни. Жизнь продолжалась. Мир продолжал жить своей жизнью.

Закончив писать, королева-мать, не глядя, сунула перо в чернильницу, пробегая глазами написанное. В одном месте она потянулась к перу и энергично вычеркнула и надписала что-то сверху. Затем, отбросив перо, она откинулась на спинку широкого кресла. Рука с пером бессильно поникла.

– Мне никто не поверит. Все будут обвинять меня, – прошептала она, глядя в пустоту.

– Конечно, – раздался вкрадчивый голос из-за портьер. – Вы совершили много ошибок и преступлений. Что-то на самом деле, что-то вам приписывают. Одним злодеянием больше, одним меньше – какая разница?

Едва услышав голос, королева резко развернулась в кресле, прищурившись, разглядывая вошедшего. Молодой человек изящной и несколько женственной наружности с гладким розовым лицом и пушком над губами, коварно улыбаясь, приближался к ней, держа шляпу с великолепным пышным пером в руке.

– Кто вы? – резко спросила королева. Она тяжело поднялась с кресла и поискала глазами колокольчик на столе. – Как вы посмели зайти в мои покои?

– Помилуйте, – На лице молодого человека появилось выражение лёгкого удивления. – Вы сами дали мне ключ. И разрешили приходить всегда, когда у вас появятся сомнения или затруднения.

– Я? – Королева гневно топнула ногой. – Да кто вы такой?

Молодой человек безукоризненно поклонился и достал из-за обшлага рукава сложенный лист бумаги.

– Я так и думал, что в заботах вы забудете меня. Поэтому и настоял, чтобы вы написали эту бумагу.

Он подал лист королеве, которая раздражённо приняла его. Развернув, она прочитала:

«Мы, королева Екатерина Медичи, дочь королей, жена короля, мать короля, передаём в бессрочное владение шевалье Бертрану ле Муи, пока у нас есть в нём надобность, ключ от наших покоев с тем, чтобы он в любое время предоставлял нам свои советы и пожелания, кои мы оцениваем высоко. Подписано

в Лувре 24 июля 1572 года

Екатерина»

– Что это? – Королева держала двумя пальцами бумагу как какое-то насекомое. – Я ещё раз вас спрашиваю: кто вы? Что означает эта писулька?

Молодой человек снова изящно поклонился, вздохнул и произнёс, скромно опустив красивые глаза:

– Я Бертран ле Муи, сын Бертрана де Го и Катерины ле Муи. Прибыл к вашему двору от вашего дяди, чтобы служить вам по мере моих сил. Эта бумага была написана вами месяц назад, когда я имел честь сделать вам несколько предсказаний, чем доставил вам несколько тревожных минут. Вы сочли меня достойным своего высочайшего доверия и дали мне этот ключ. Я попросил у вас заодно и бумагу, предвидя её необходимость. Видите, я оказался прав. Хотя вы и уверяли меня, что это излишнее.

Екатерина вертела в руках колокольчик, пристально разглядывая красивое девичье лицо, в котором не было ничего мужественного. Молодой человек только раз быстро бросил взгляд на королеву. Судя по выражению глаз, она начала что-то припоминать. Однако колокольчик всё ещё продолжала держать в руках.

– Значит, вы предсказатель? – спросила она после непродолжительного молчания. – Вы колдун? Алхимик? Астролог? Почему я о вас раньше не слышала?

– Ваше величество, я просто знающий человек. Для того, чтобы рассказать вам будущее, мне не нужно есть поганки и мухоморы, окуриваться благовониями, смотреть в хрустальный шар, расчленять животное или впадать в транс. Я просто знаю.

Екатерина слегка приподняла брови.

– Откуда вам открыто то, что сокрыто ото всех, кроме господа бога?

Бертран улыбнулся.

– Мне это неизвестно. Почему бог выбрал своего недостойного слугу, чтобы дать ему эти сокровенные знания? Возможно, для того, чтобы я мог помочь вашему величеству и вашей собственной стране.

Он указал на письмо, которое королева отбросила, когда взяла колокольчик.

– Вы знаете, что в нём написано? – холодно спросила она, глядя в смеющиеся хитрые глаза Бертрана.

– Да, – Он снова улыбнулся. – В нём вы просите Генриха Гиза быть осмотрительным и сдержанным, отказаться от авантюр, которые могут подвергнуть королевский дом проклятьям и позору.

Екатерина слегка вздрогнула.

– Откуда вы это знаете?

– А откуда вы знаете, что сейчас вечер, хотя стоите спиной к окну? Откуда вы знаете, что слова «королевское величие» пишутся так, а не иначе? Откуда вам известно, что кальвинистская ересь, да и лютеранская тоже, это именно зло? Вы это знаете. Так и я – просто знаю. Я могу не знать, как строятся мосты, но я знаю, когда один из них рухнет, другой взорвут и так далее. Мне неизвестна тайна зарождения жизни, но я знаю, когда она родится и когда умрёт. Я не знаю, сколько звёзд на небе, сколько капель в море, но я могу прочесть, что есть в голове практически любого человека. Я не всеведущ. Я просто знаю то, что другим неведомо.

Он снова поклонился. Екатерина отложила колокольчик.

– И вам ведомо, что случится?.. – начала королева и остановилась.

– Через два дня? – подхватил Бертран. – Да, ведомо. Как и то, что, несмотря на всю несуразность положения, обвинять будут вас.

Королева стиснула кулаки. Бумага Бертрана смялась. Она посмотрела на неё и подала ему. Бертран взял её, расправил и спрятал за обшлаг.

– Так что же случится через два дня? – спросила она, улыбаясь бледными губами. Глаза её оставались серьёзными и изучающе смотрели на Бертрана.

– Массовое убийство или, если хотите, избиение гугенотов в Париже, которое в последствие назовут Варфоломеевской ночью.

Королева вздрогнула.

– И ничего нельзя сделать? – спросила она, прохаживаясь вдоль стола.