Мирослава Дорофеева - Капризы Ангела, или Приказ 1138

Тимоха всегда знал, что всё ещё на вольных хлебах пасётся только потому, что Роме нужны его услуги, потому и время играет на руку Тимохи, и тюрьма маячит в заоблачных далях. Хотя при встрече лёгкий страх всегда щипает Тимоху за зад.

– А что? Я всегда готов… – Проблеял Тимоха и, пружиня походкой, двинулся в зал. – Ого, ну и приплыли… – Жуткие картинки мелькнули в сознание труса, наркоманы все в сущности своей трусливые. – Рома, ты её замочил?

Рома почесал затылок дулом пистолета, зная, что его «баян» с готовым раствором лежит на телевизоре. Он помнил, что Светка не смогла вмазать его из-за ломки. Он, идиот, позволил ей разломиться, не учёл, что она в тряске рук не попадёт и себе в капилляр, так как стаж за много лет сожрал все вены.

– Жаль, что не замочил. Ты спас эту тварь от легкой смерти! – Ха-ха-ха, Рома смеялся над своими мыслями. – Хотя глупости, её бы смерть спасла от жизни или жизнь надо спасать от неё.

– Что, передозировка? Может, откачаем? – Бледнея пуще прежнего, топтался на месте Тимоха, но желание свалить из квартиры выдал косящим взглядом в сторону дверей.

– Меня вмажь и качай, и помни, шанса свалить у тебя нет, косой взгляд потушу пулей, – Рома ехидно скалился, направил табельное оружие в голову Тимохи.

– Я понял, надо варить? – Заикался на каждом слове, но с места двинуться дрейфил.

Рома за спиной Тимохи прошёл к телевизору, взял «баян». Ситуация страха стала его веселить. Адреналин закипал в жилах при виде пульсирующих вен на Тимохиной шее. Тимоху страх медленно стал прижимать к полу.

– Не напрягайся, вот, на «баян», у тебя же получится? – Рома сел на диван, отпихнув ногой валяющееся тело Светки возле дивана.

– Получится… – Тимоха не мог оторвать глаз от пистолета.

– Не парься… – перехватил взгляд Рома и сунул «Макаров» за ремень, чуть приподнявшись.

Рома был в вольном одеянии, закатал рукав свитера и рубашки очень быстро, его вены ещё были счастливы, что их владелец не загонял в них всякую грязную дурь, и стаж наркомана был приличным, но работа в органах спасла тело от абсцессов. Тимоха присел на колени возле дивана, потёр рукой вены и ловким движением поймал цель. На волну прихода Рома расслабился, откинул голову на спинку дивана и прикрыл глаза. Тимоха совсем не находил в себе сил для скорой помощи, совсем не хотел бороться за жизнь Светки. Не хотел задержаться в этой квартире, но здравый смысл победил. Он быстро ринулся на кухню и, разбрасывая грязную посуду, нашёл соль. Хорошо, что в чайнике обнаружилась кипячёная вода, а то в ход бы пошла водопроводная. Полных две столовых ложки насыпал в стакан и лихорадочно размешал. В «баян», которым две минуты назад вмазывал Рому, набрал три куба соляного раствора и вернулся в зал, не обращая внимания на кайфовавшего Рому, превратился в медицинского брата. Тимоха очень быстро нашёл вену на шее, по пятнам крови на спортивках догадался, что Света вскрыла пах, сделав последнее, что позволяют себе наркоманы. Это вскрыть – святая святых, хотя о какой святости можно говорить. Все наркоманы с первым уколом надевают маску лицемерия, злобы, изощрённости и до гробовой доски снять её не в силах. Соляной раствор раздул вену до размеров куриного яйца, а Тимоха старательно делал искусственное дыхание и применял ударотерапию. Саданув со всей дури в грудную клетку, он вдувал Светке в лёгкие большие глотки воздуха, вслух считал свои манёвры.

– Восемь, девять… – Вдул глоток воздуха. – Десять, одиннадцать… Давай дыши, дыши, дыши. – Удар, воздух, счёт, сколько раз нужно повторить такие действия, чтобы откачать наркомана? – сам с собой разговаривал Тимоха.

– Ещё удар… – Подал голос Рома, наблюдая за действиями спасения. – Пятнадцать, шестнадцать, хорошо. – «Хорошо» было сказано Светке, так как она сделала свой первый реанимированный вдох и блевонула.

– Всё, будет жить! – Отскакивая, констатировал факт Тимоха.

Рома встал с дивана и, глядя через плечо, пошёл к выходу.

– Гуд бай, я не прощаюсь, – махнул Рома вытащенным из штанов пистолетом, и на ходу спрятав его в кобуру, шумно хлопнул дверью.

– Что это было? – Светка, удивлённо смотрела на свои вещи, измазанные жидкостью из желудка.

– Ты передознулась, Рома не пожадничал герыча, – просветил Тимоха.

– А ты как здесь?

– Да зашёл на огонёк, не зная, что тебя хотят пристрелить.

– Вот ублюдок… – память вернулась к Светке и события восстановились в сознании. – Ты его вмазал?

– Да, он «баян» с герычем подал, я его втёр. Он даже не предложил мне оставить.

– Ты угораешь?

– Да какой угар? Я свариться к тебе пришёл.

– Иди, вари, что пялишься, – прогоняла Светка из зала Тимоху.

– Понятно, без благодарности за спасённую жизнь меня делают рабом.

– А может, тебе ещё и спасибо сказать? – Зверея от наглости Тимохи, Светка начала подниматься и застонала от боли в грудной клетке. – Ты что махал со всей дури?

– А что, жизнь возвращал кулаком, – отшутился Тимоха, уходя в кухню.

– Да пошёл ты… – Светка проползла с метр на карачках, медленно встала и закрылась в ванной.

Тимоха забыл про её существование на пять-шесть часов и колдовал, отбивая, вываривая, переливая, выпаривая «Винт». Воскресшая из тлена Светка, медленно вышла из ванной, уселась в грязной комнате на диван и тихо постанывала. Тимоха затих на кухне, выбирая «Винт» в три шприца.

– Я так понимаю, сегодня кайф на двоих? Где Верка?

– Хочешь правду или обойдёшься невинным, типа не твоё дело?

– Да мне чего? Я кайф на троих мутанул.

– Молодец… Верка третий день в походе. Ушла на шарик и до сих пор не вернулась.

Шариком называли место на трассе, где путаны шабашили без сутенёров, точнее, кто не желал лезть под гнёт крыш в любой форме их проявления, стояли на памятнике, который символизировал земной шар на постаменте.

– И часто она загуливала? – Спросил Тимоха, сверкая двумя шприцами в руках.

– Загуливала регулярно, кто её тут нанимался раскумаривать? Ну, вот по три дня таскаться ей ещё ни разу не удавалось. Кто захочет наркошу греть и лелеять?

– Может, что случилось? – Тимоха говорил из кухни на повышенном тоне.

– Если не затаскалась в доску, то где-нибудь кумарить прибомбилась!

– Ну, да, или жизнь накрылась медным тазом, – Тимоха приладился к своей вене на кисти левой руки и блаженно ввёл драгоценную жидкость.

– Хорошо пошла? – Цинично заметила Светка, впрочем, не циничней, чем минуту назад равнодушно рассуждала о Вериных похождениях.

– Ты семь часов назад сама почти сдохла! – отметил Тимоха.

– А с чего ты взял, что я танцую канкан на Верином трупе?

– Ну, ты же не волнуешься, что трое суток её нет?

– А что, ты предлагаешь подать в федеральный розыск?