Алексей Синецкий - Недоступно пониманию

Ворона со всего излета приложилась к окну моего стекла. Я бы смирился с вороньим шмяком, тем более стекло тройное и в новой пластиковой раме, но ворона продолжала отважное нападение на мою замороженную стеклянность, – с этим уже трудно жить на должном уровне. Что подумают соседи с соседних этажей и домов? Обычной тучностью, пристрастием к латуку и равнодушием не объяснишь, почему ворона бьет мое окно. Новое и свежепоставленное, в ожидании белого холода и от частых рассматриваний соседских глаз на этажах, разноудаленных домов. Тем более разноэтажных. Возможно, сумасшествием будет открыть сейчас окно, но так не хочется опуститься в то, где уже и так, с таким трудом, находишься. Пернатый мячик продолжает отскакивать с четким ритмом и без всякого такта. Я нашел в забытых навсегда вещах резиновый мяч, еще сохранивший налет чьего—то яркого детства. Заботы – хлопоты с одной стороны и наивная жестокость с другой. Кинул в стекло с моего края реальности, метя в место, облюбованное вороной для очередного столкновения. Отпугнет? Забавно. Двойной шмяк. Ворона хитрит – финт крылом и обманутый мяч не встречает своего противника. Мой ход. Отбегаю для разгона, толкаю спиной дверь в спальню и где—то в области правой лопатки, скорее даже чуть левее, чувствую пренеприятнейший взгляд. Она?! Так скоро? Ведь крепко спала… О, ворона! Забыть такое… Фата и белое платье с бесконечным вырезом на спине. Чем не похоронная процессия? Возвратиться назад очень трудно. Не может обычное живое существо выдержать такие удары. Смотрю вниз. Под моим окном куча потрепанных черных тушек, некоторые еще трепыхаются. Поделом, усердные! Меняются паразитки… Э—э—э… Смена ворон, а я без замены остаюсь. Вот оно – несправедливое устройство вселенной! Моя участь в едва красном пеньюаре, настигает меня на половине пути к вороньим останкам. Под равномерные удары и щелканье тысяч клювов приходит совсем забытое воспоминание о радости пребывать в телесной близости. Вместо удовольствия быстро проявляется ожидание. Ждешь последнего толчка, когда, словно очередная мертвая мысль, вылетит послание о твоей обреченности. Кем ты не должен быть?

Виталик страдал. До Нового Года осталось три часа, а Машка так и не пришла. Целый месяц вместе готовились, выбрали на стихийном рынке рядом с остановкой здоровенную елку, метра три, даже чуть верхушкой не прорвали натяжной потолок в зале, пришлось пилить. Машка сразу получила занозу в свой миленький пальчик. Долго шипела, пока Виталик мужественно зубами вытаскивал ее, и отсасывал зараженную кровь… Срочно пришлось предпринять реанимационные действия в виде искусственного дыхания и массажа грудной клетки.

Когда он запустил руку под блузку и расстегнул лифчик, Маша уже стягивала с него штаны. Символ Нового Года послужил им зеленой, местами колючей, периной. Аромат ели возбудил в обоих что-то звериное. Одежда с презрением была сброшена, и тела слились в бешеном ритме, где каждый хотел сделать подарок для своего любимого человека.

Отдышались. Виталик хихикнул. Машка спросила: «Ты чего?» И Виталя уже не смог сдержаться и загоготал: «У тебя вся попа в хвое!» Машка ощупала бедра. Посмотрела на Виталю и сама засмеялась: «У тебя тоже!» Попробовали соскрести хвою с друг друга. Бесполезно! Смола намертво приклеила предательские иголки в самых неожиданных местах. И как она туда могла прилепиться? Как они должны были извиваться в объятиях, чтобы так обваляться в хвое?

«Ты ёлка моей мечты!» – сказал Виталя Машке. «А ты – мой любимый дуб!» – ответила Машка. «Чего?..» – решил обидеться Виталя, но Маша прижалась к нему и горячо, влажно поцеловала в губы.

Решили в ванной попробовать отмыться. Под струей горячей воды смола размягчилась, и иголки легко смылись мочалкой. Пока Виталя тер спинку Маше, ему в голову пришла неожиданная мысль. И она все больше поднимала его возможности, когда они обрели достаточный размер, он реализовал давнюю мечту человечества – сочетать приятное с полезным. Почти уже на излете, Маша повернулась к нему, обхватила руками голову и впилась ему в губы таким мощным поцелуем, словно пылесосом засосав его язык, что потом у него еще долго болело основание языка. Скажем прямо, это была приятная боль. Виталя сжал в объятиях тело своей мечты – намыленное, гладенькое, приятно-упругое в нужных местах. Он руками, губами и языком изучал на нем каждую ложбинку, каждый холмик. Пока не смог вновь пустить часть себя в тайную комнатку Машки.

Кое-как оделись, допилили дерево и стало даже еще новогоднее – появилось две елки! Одну поставили в зале, у двери на балкон, а вторую, из верхушки – на табуретке в кухне.

Вместе выбирали по магазинам елочные игрушки, гирлянды, серебристый дождик. Слегка потрепанные елки под кучей шаров и гирлянд, стали, словно надевшие бальные платья золушки. И всеми оставшимися канделябрами украсили так квартиру Виталика, что невольно перехватывало дыхание, когда они входили вечерами. Запаслись продуктами. На ноуте составили красочное меню, с разноцветными буквами названий и рисунками блюд. Такое меню само уже хотелось съесть. У себя в универе Машка напечатала в цвете, заламинировала. И совсем этим Виталий с Марией должны были встретить Новый Год. Вдвоем!

От этого первого совместного праздника оба ждали многого. Виталик думал предложить Маше съехаться, а сама Машка планировала согласиться. Ведь все так у них хорошо получалось. Они подходили друг другу, как пара хомячков, оба – домовитые и пушистые. И как хотелось надеяться – плодовитые. А какие оргии они устраивали! После развода Виталик почти год ни с кем не встречался, так соскучился по женскому телу, что требовал и требовал продолжения. Машке все было интересно попробовать. Студентка третьего курса, у нее это были первые серьезные отношения. И сегодняшний вечер с шампанским, при свечах, должен вылиться в такой чих-пых, что ёлки-палки! Виталик приготовил подарок Марии – духи с весьма эротичным название «Ле’Экстаз» – это на затравку, и смартфон, весьма недешевый, между прочим. Последней модели, от известного корейского бренда. Он знал, что старый телефон Марии – та еще глючная дешевка, зависает в самый неподходящий момент, а бывало и выключается. Мария тоже приготовила подарок – объемная коробка вся в блестках и сердечках, обвязанная синей лентой и с пышным бантом, уже стояла под основной елкой.

И вот все планы порушены.

«Я на минутку, – сказала Машка. – Маму проверю, поздравлю с Новым Годом и сразу к тебе».

Это она сказала еще в час дня, а уже девять вечера. Он предложил проводить ее, но проклятая курица в духовке еще готовилась… «Ты посмотри за курицей, а я быстро…»