Мирослава Дорофеева - Тайны Ангела, или Учреждение СЛО-312

– Ты же сказала, что впервые здесь. Я вот уже второй год, а все не могу научиться разбираться в званиях. – Эмма удивленно посмотрела на Ларису.

Лариса пожала плечами, сама, не понимала, откуда у нее эти звания. Они пошли, толкая вперед каталку с микстурами.

– Смотри Лариса номера камер, вон, под глазками, в них можешь заглядывать, смотреть, наблюдать, записывать. Кормушку может открывать только он, – Эмма, пальцем с накрашенным ноготком указала в сторону конвоя.

Лариса посмотрела на тележку с мензурками, нашла номер восемь. Взяла в руки мензурку, в которой были насыпаны таблетки и подошла к камере номер восемь.

– Познакомлюсь, – сказала, повернув голову к Эмме и заглянула в глазок.

Ей не терпелось увидеть мужчину из своего видения. Действительно ли, там за железными дверями, он? Охранник взглянул на Эмму: «Что делать?» – Спросил одними глазами. Эмма ему кивнула, открывай номер восемь, в первый день можно побегать и по продолу, обслуживая выборочно, а не по порядку, начиная с первой камеры. Охранник загремел ключами, расстегнул цепь соединявшую замок с задвижкой, затем отпустил цепочку, отодвинул задвижку и на конец открыл кормушку. Затем наклонился к открытой форточке.

– Опа-лов, – позвал конвоир, растягивая слово по слогам, как в лесу. – Опа-лов, иди сюда пить пилюльку, – как бы оправдываясь за сюсюканье, сказал конвоир. – Выпить-то ему надо обязательно вот, и нянькаемся, они же вроде, как его, правильно сказать ну, больные.

Лариса не слышала последнюю фразу Петровича-конвоира, с которым успела познакомиться, когда шла к камере номер восемь. Лариса остановилась возле дверей, посмотрела на табличку, висевшую с красной пометкой «Особо опасный преступник». Взор затуманился, сознание выдало картину за доли секунд. Битое зеркало блестит осколками, мужчина с окровавленными руками трет себе лицо. Чиркает по телу: рукам, ногам, животу, лицу, бросает окровавленный осколок, трогает свое тело и снова трет себе лицо. Жуткое видение не для слабонервных людей, растаяло моментально, так же быстро, как и появилось, Лариса спокойным голосом спросила.

– Петрович, а откуда зеркало в камере. «В инструкции написано, что любое стекло запрещено», – спросила она тоном обыденным, повседневным, как будто речь идет о реальных вещах.

– Ты что доченька, запрещены колюще-режущие предметы, никакого зеркала в камере не может быть! С чего ты взяла? – удивленно спросил Петрович, в упор глядя на Ларису.

Лариса расстроенно захлопала глазами, Петрович уловил ее замешательство, больше ни о чем не стал спрашивать.

– Клади ему таблетки в руки. «Я прослежу, что бы он их съел», – сказал Петрович, указывая Ларисе, что дальше делать.

Лариса положила на худющую ладошку две капсулы, которые вытряхнула из мензурки. Петрович наклонился, наблюдал, как мужчина кладёт капсулы в рот и начинает жевать. Закрыл кормушку. Лариса заглянула в глазок, на тумбе, отгораживающей туалет в тесной камере лежала газета. Она прочитала дату, выпуск третьего мая, моргнула глазами, отстранилась. Сознание моментально выдало информацию: «сегодня не третье мая», и заложило уши, как в самолете. Лариса не боялась потерять связь с реальностью, она не анализировала то, что с ней происходит. Реальность и необъяснимое стало целостной личностью.

– Пошли Ларис. Предписание нужно выполнять с камеры номер один, по порядку возрастания, ладно? – попросила Эмма. – Желательно не нарушать предписание, а то Олег Игоревич ругать будет.

Лариса кивнула, и пошла рядом с Эммой, наблюдая, как она раздает микстуру по камерам. «Не могу понять в полной мере, что сейчас произошло. Очень хочется позвонить Маши. Нет, встретиться с Машей и поговорить, непременно сегодня» – раздумывала Лариса, наблюдая за Эммой. Закончили смену вышли на улицу. Погода стояла замечательная. Лариса и Эмма прошли пропускной пункт. Лариса простилась с Эммой, которая осталась болтать с охранником. Лариса шла мимо автостоянке к центральным воротам.

– Лариса, я могу вас подвезти и покажу остановку, где лучше садиться на автобус вашего маршрута, – позвала Вера Витальевна.

Ларисе было приятно повышенное внимание начальника учреждения. Почему внимание было повышено? Лариса не задавала себе подобного вопроса, кивнула в знак согласия головой. Обошла пару машин и уверенно села в машину к полковнику.

– А откуда вы знаете, какой маршрут мне нужен? – не задумываясь над вопросом, спросила Лариса.

– Адрес ваших родителей указан в личном деле, мы живем в одном микрорайоне с вами. Если вам будет удобно, на работу к 8:00 утра можете ездить со мной, я покажу вам мой гараж, а до вашего дома минут двадцать ходьбы от моего гаража. – предложила Вера Витальевна.

– Да, замечательно. Вы мой Ангел Хранитель, избавляете от тягот транспорта. Мне всегда там не хватает воздуха, – щебетала радостная Лариса, полна жизненной энергии.

От быстрой ходьбы дыхание стало немного прерывистым. Шумно поднялась в квартиру, где взволнованная мать с отцом пришли с работы и ждали Ларису за накрытым столом к ужину.

– Лариса, что случилось, за тобой гоняются преступники? – мать выскочила навстречу дочери из кухни.

Лариса рассмеялась, излишнее волнения матери всегда веселили Лору.

– Мамочка, ну, с чего ты взяла?! Я спешу к вам, рассказать о том, как замечательно меня принял новый коллектив и какие милые люди, эти военные. – Лариса разулась, сунула ноги в тапочки, обняла мать за плечи и завела в кухню. – Папочка, принимайте свою взволнованную даму в объятия, а я забыла про обед, я очень голодная.

Мать покачала головой, засуетилась, подкладывала в тарелку дочери котлетки, наливала молоко. Лариса принялась кушать, родители, любуясь, наблюдали за ней.

– Вы что родители? Есть не будем? – Лора подняла счастливые, светящиеся глаза на родителей, задав им вопрос, продолжала есть.

После ужина перебрались в зал, а отец так и не решился задать свой вопрос: «ну, как тебя приняли?» Лариса понимала, что они хотят услышать, рассказала, как к ней отнеслась, начальник Учреждения СЛО-312 и оказывается, они живут рядом, и Лариса будет ездить с ней на работу. Она позвонила Маше и в 20:00 ушла в любимое кафе. Родители остались одни.

– Что-то мне подозрительным кажется поведение этой полковницы, может она знает, что мы… – волнуясь, заговорила мать.

Мужчина прервал речь женщины, хлопком ладошки по подлокотнику кресла. У них в семье существовал запрет обсуждать тему, которую совместно решили скрывать до гробовой доски, как в некоторых культурах запрещено произносить имя демона, а то он появится. Посидели еще немного, в молчании и пошли спать.

Девушки уселись за столиком в кафе, где им было всё знакомо и царила атмосфера уюта. Лариса немного нервничала, дожидаясь, когда уйдет официант. Маша подтерла голову кулачками и разглядывала кувшинчик с цветами.