Татьяна Бродских - Вторая жизнь

– Мне самому этот хлыщ не нравится, но он из родовитой семьи, и король наверняка одобрит ваш брак, – я помрачнела, если дед так говорит, то ему можно верить. – Да не хмурься ты, есть выход. Балы будут идти неделю, на это время я могу отложить принятие решения по твоему замужеству. Такой подход практикуется не один век, ведь на балах ты можешь получить более выгодное предложение. Так что, внученька, все в твоих руках, у тебя будет целая неделя на то, чтобы найти себя достойного мужа. Или придется выходить замуж за этого, как его?…

Как его? Да я сама забыла имя жениха сразу, и не плохая память тому виной, а количество букв в имени. Значит, это судьба, она говорит мне, что не стоит даже воспринимать это недоразумение всерьез.

Подготовка к балам шла своим чередом: примерки, примерки, примерки. Я вымотала нервы портнихе еще в первую неделю, наотрез отказавшись от предлагаемых эскизов платьев. Они были очень красивые, по последней моде, но куда мне рюши и воланы, а так же розово-бежевая гамма. Понятно, что так принято одеваться молоденьким девушкам, впервые выходящим в свет, но уродовать себя в угоду моде – увольте. Так что, поругавшись с портнихой, матерью, отцом, я все-таки настояла на своем и выбрала модели для своих платьев из тех, что принято надевать молодым замужним женщинам, слегка их видоизменив. Также я отказалась от париков, пусть те, у кого нет волос, или они темнее исконных цветов королевства, мучаются с париками, а моим волосам мог бы позавидовать сам Августиан. Но это я так говорю, на самом деле у него тоже были белоснежные волосы, как у моего отца и у меня. Наверное, этим мотивировалось всеобщее увлечение белыми париками.

И все же, как любая девушка, я волновалась, меня не пугало общество, я не боялась показаться несуразной, нет, я переживала, что не найду подходящего мужчину за столь короткое время. Странно, но почему-то у меня не возникало сомнений в том, что я смогу уговорить этого самого мужчину на мне жениться. Не то чтобы я считала себя первой красавицей, скорее, сумма приданого придавала мне такой уверенности.

И вот пролетели три недели в столице, сегодня бал. Работой в доме заняты все. Последняя подгонка платьев, парикмахерша пьет успокоительное, потому что она последней узнала, что ее работа над моим париком была напрасна. Слуги сбились с ног, конюхи начищают лошадей, во дворе подкрашивают карету. И над всем этим действом слышан громовой голос маменьки. Дед с отцом заперлись в библиотеке, прикрывшись срочными государственными делами, но я-то знала, что они просто спрятались от миледи Алисандры, ибо в своей жажде деятельности она была страшна. Я тоже порывалась затаиться в библиотеке, но меня туда не пустили. Милорд отец был строгих правил, он считал, что напиваться в присутствии дочери неприлично. При поисках места, где бы спрятаться до вечера, была выслежена маменькой и препровождена под надзором Наденьки и еще двух служанок к парикмахерше. Три часа пытки мне были обеспечены, радовал только чай с успокоительными травками, без них я бы уже кричала не меньше миледи. Все-таки мы с ней родственницы, хоть в этом страшно признаться даже самой себе.

Как бы надо мной не издевались, но глянув на себя в зеркало, я была вынуждена признать, что выгляжу превосходно. И пусть я не соответствовала канонам моды (все-таки в двадцать один год грудь уже не спрячешь), но голубой цвет платья очень шел моим глазам. В общем, я была готова расставить силки своей привлекательности на достойных кандидатов в мужья. Кто же знал, что все мои ухищрения пропадут втуне. Нет, на меня кавалеров хватало, от желающих записаться на танец не было отбоя, но выбрать среди них мужа я не могла. Потому что они были копией моего потенциального жениха: парики, макияж, утонченные и возвышенные юноши со сложной душевной организацией.

У меня впереди еще неделя каждодневных балов, от этой мысли становилось тошно. Но я держала маску доброжелательности и скромности, как полагается девушке. Вот-вот должна была выйти королевская чета и открыть бал танцем, тут церемониймейстер выкрикнул смутно знакомое имя, кажется, мы ведем какие-то дела с этим герцогством. В бальный зал вошел мужчина. Он окинул собравшихся холодным взглядом и поджал губы. Я же смотрела на него, и мое чувство прекрасного просто умилялось. Мужчина не был красив, но уже то, что он был без парика, румян и пестрой одежды, выделяло его в лучшую сторону. Я на минуту забылась, излишне долго смотря на мужчину, он почувствовал мой взгляд, оглянулся, и наши глаза встретились. Мне стало неловко за свое внимание, немножко смутившись, улыбнулась ему краешком губ. Ответом мне стали изумленно приподнятые брови герцога, он даже пару раз оглянулся, как бы проверяя, нет ли кого за его спиной. Странный он какой-то, загадочный, вот с ним бы я потанцевала.

Двэйн Голлагэр, герцог Варрийский, тайный советник короля Августиана Третьего, с трудом сдерживал раздражение. И это он, человек, по лицу которого никогда нельзя было понять, о чем он думает. Всему виной недавно состоявшаяся беседа с королем. Государь в свойственной ему манере, которая никак не подразумевала двойственную трактовку, напомнил герцогу Варрийскому об обязательствах перед родом. А если дословно передать слова короля, то выходило так:

– Чтобы к окончанию недели балов ты представил мне свою невесту, – распорядился Августиан Третий, он же друг и двоюродный брат лорда Голлагэра.

Королю легко было приказать, а где ему, Двэйну, искать себе невесту, его не волновало. Около полугода назад Августиан женился и был искренне влюблен в свою королеву, а она отвечала ему взаимностью. Двэйн желал им дальнейшего счастья, но старался реже появляться во дворце и попадаться на глаза королю в частности, потому что эта влюбленная пара пыталась осчастливить всех, кто еще не связал себя узами брака. Стоит ли говорить, что правящая пара даже не интересовалась мнением этих «осчастливливаемых».

Вот так и вышло, что он, первый жених королевства, но при одном имени которого девушки падают в обморок, вынужден был прийти на открытие Большого Бала. Сколько же лет он тут не был? Десять? Нет, восемь. Ему тогда исполнилось двадцать два, когда он, только что ставший тайным советником короля, сделал предложение самой красивой девушке на балу. Он был уверен в себе и отказ больно ранил его самомнение, тем более что отказ был из-за его должности. Ему не раз впоследствии придется ловить на себе брезгливые взгляды знати, часто даже ниже себя по положению. Он к этому привыкнет, как, впрочем, и к страху. Его боялись, презирали, завидовали, не единожды пытаясь подкупить, но он всегда был на страже короля. И теперь этот друг, которому он всегда прикрывал спину, буквально кинул его на пики, имя которым девушки. Да он, Двэйн, забыл, как с ними разговаривать, ну не в допросную же волочь понравившуюся девицу и там под пытками требовать от нее согласие на брак? Двэйна передернуло от такой картины, впрочем, он всегда может попросить королеву найти себе невесту, она будет только рада. Это, конечно, плохой выход, все-таки хотелось бы, чтобы невеста сама дала согласие, но на крайний случай подойдет.