Абрахам Меррит - Колесо страха (сборник)

Взяв куклу-Петерса, я принялся изучать ее более тщательно. Из чего она сделана, выяснить так и не удалось. Это было не дерево, как в случае куклы Уолтерс. Больше всего этот материал напоминал нечто среднее между резиной и воском. Мне такое вещество было незнакомо. Сняв ее одежду, я обнаружил, что неповрежденная часть куклы с удивительной достоверностью воспроизводит все анатомические особенности человеческого тела. Волосы были человеческими, их по одному наклеили на голову игрушки. В глазницах поблескивали какие-то голубые кристаллы. Теперь я понял, что наполовину оторванная нога держится не на нитке, а на пружинке. Очевидно, в игрушке действительно был скрыт сложный пружинный механизм. Подойдя к сумке с инструментами, я взял хирургическую пилу и ножи.

– Обождите-ка, док. – Макканн внимательно наблюдал за всеми моими действиями. – Вы вроде как собираетесь вскрыть эту штуку?

Я кивнул.

Макканн сунул руку в карман, достал большой охотничий нож и, прежде чем я успел его остановить, отрубил кукле голову одним ударом. Срез вышел очень аккуратным. Взяв голову куклы, Макканн покрутил ее в руках. Щелкнула пружина. Громила отбросил голову куклы на стол и передал ее туловище мне. Тем временем голова покатилась по столешнице и угодила в «ведьмину петлю». Мне почудилось, что ее глаза смотрят на нас, и на мгновение в них вспыхнул красный огонек, черты исказились, злоба усилилась – как усиливалось это выражение на лице Петерса… «Всего лишь игра света», – одернул себя я.

– Зачем вы это сделали? – напустился я на Макканна.

– Вы для босса вроде как ценнее, чем я, – непонятно ответил он.

Я принялся разбирать обезглавленное тело куклы. Как я и подозревал, остов куклы был сделан из проволоки. Сняв верхний слой материала, я обнаружил, что пружины, сплетенные из проволоки, безукоризненно повторяют очертания человеческого скелета! Сходство с живым человеком было потрясающим – как внутри, так и снаружи. Конечно, это был макет, но точность исполнения ошеломляла. Я не видел внутри сочленений и крепежей, а материал, из которого была сделана кукла, оказался на удивление мягким и гибким. Даже ее крошечные пальцы можно было согнуть и разогнуть. Мне казалось, что я провожу вскрытие на анатомическом манекене. И это было страшно…

Я посмотрел на отрубленную игрушечную голову. Макканн склонился над ней, глядя кукле прямо в глаза. Его нос был всего в паре дюймов от блестящих голубоватых кристаллов. Ирландец вцепился в столешницу, будто прикладывая колоссальные усилия, чтобы отстраниться. Когда он бросил голову куклы на стол, она упала рядом с покрытой узелками нитью – но сейчас эта нить обвивалась вокруг шеи куклы, змеилась вокруг ее лба!

И я видел, как Макканн склоняется к ней… все ближе… ближе к узелкам… точно его что-то притягивает… На крошечном личике куклы отражалась дьявольская злоба – а черты Макканна сковала маска ужаса.

– Макканн! – воскликнул я и, обхватив рукой его шею, дернул назад его голову.

В этот момент – я мог бы поклясться, что так и было! – глаза куклы скосились в мою сторону, губы дернулись.

Макканн отпрянул назад. Он огорошенно уставился на меня, а потом, подскочив к столу, схватил голову куклы, швырнул на пол и принялся топтать ее, словно пытался раздавить ядовитого паука. И он не остановился, пока игрушечная голова не превратилась в бесформенную массу, лишенную какого-либо сходства с человеком. Вот только кристаллы все еще поблескивали, а «ведьмина петля» все еще обвивала остатки игрушки.

– О господи! Оно… оно притягивало меня!

Макканн подкурил сигарету. Его била крупная дрожь. Не затушив спичку, громила отбросил ее в сторону. Она упала на остатки кукольной головы – и вдруг в комнате что-то вспыхнуло, послышался протяжный стон, и я почувствовал, как в лицо мне пахнуло жаром.

На том месте, где лежала растоптанная голова, осталось только темное пятно на паркете. А в центре этой кляксы лежали голубые кристаллы – потухшие, покрытые копотью. «Ведьмина петля» исчезла. А тело куклы на столе растеклось тошнотворной черной лужей, из жижи торчал проволочный скелет.

Зазвонил телефон, и я, еще не придя в себя от случившегося, взял трубку.

– Да, слушаю вас.

– Мистер Рикори, сэр. – Звонили из флигеля. – Он вышел из комы. Он проснулся, сэр!

Я повернулся к Макканну.

– Рикори очнулся.

Громила вдруг обнял меня, но потом отстранился. Я видел неподдельную радость на его лице.

– Вот, значит, как? – прошептал Макканн. – Да. Он очнулся, когда «ведьмина петля» сгорела! Это его освободило! А нам с вами теперь нужно быть вроде как поосторожнее, так-то, док!

Я отвел Макканна к Рикори. Я полагал, что встреча с боссом станет главным испытанием для Макканна. Именно она поможет мне отбросить все сомнения в его неискренности. Я понимал, что, сколь бы странными ни были события, о которых я уже поведал, каждое из них могло быть частью сложного замысла, в чем я, собственно, и обвинял телохранителя Рикори. Обезглавливание куклы, возможно, представляло собой просто впечатляющий жест, призванный потрясти мое воображение. Макканн рассказал мне о загадочном смысле нити с узлами. Макканн нашел булавку. Его влечение к кукольной голове могло быть лишь проявлением актерской игры, а брошенная спичка – тщательно продуманным способом уничтожить улику.

Мне казалось, что не стоит доверять собственным ощущениям в этой ситуации. Тем не менее мне сложно было поверить в то, что Макканн окажется таким талантливым актером и коварным заговорщиком. Впрочем, он мог следовать указаниям какого-то более одаренного злоумышленника. Мне хотелось верить Макканну. Я надеялся, что он пройдет испытание. Очень надеялся.

Но моим надеждам не суждено было сбыться. Рикори пришел в себя, он был в сознании, в здравом уме. Но он ничего не мог сказать. Его разум освободился, но не его тело. Паралич так и не отступил, не давая мышцам двигаться. Работали только безусловные рефлексы, необходимые для поддержания жизнедеятельности организма. А вот речевой аппарат не функционировал. В ясных глазах Рикори светился ум, но вот лицо ничего не выражало. При виде Макканна в его глазах ничего не изменилось.

– Он может нас слышать? – шепнул громила.

– Полагаю, что да. Только ответить не может.

Телохранитель опустился на колени рядом с кроватью и взял Рикори за руку.

– Все в порядке, босс, – громко сказал он. – Мы все работаем, как полагается.

Ничто в его поведении не говорило о вине – но, с другой стороны, я же предупредил его, что Рикори ничего не может сказать.

– Вы быстро идете на поправку. Вы пострадали от сильного шока, и причина мне известна, – сказал я своему пациенту. – Осмелюсь предположить, что вы пробудете в таком состоянии еще около суток, потом способность двигаться к вам вернется. Не волнуйтесь, не нервничайте, постарайтесь не думать ни о чем неприятном. Вам нужно расслабиться. Сейчас я вколю вам слабое снотворное. Не боритесь со сном. Отдых пойдет вам на пользу.