Наталья Яненко - Мистические рассказы. Жизненные рассказы

11.09.2013 среда.

Прости, несколько дней не писала, уставала просто безбожно. Хотя, я уже не сплю в спальне наверху, а сплю в зале на первом этаже, ночами, все равно, слышу какой-то шум… Все это очень странно… Может быть в этом доме есть мыши? Надо завести кошку… Вчера, перебирая горку в зале и пытаясь найти там какие-нибудь интересные диски с фильмами, я неожиданно наткнулась на дневник. Очевидно, его вела прежняя учительница, что жила здесь до меня… Вот несколько страниц из ее дневника:

«Сегодня суббота. Наконец-то могу нормально выспаться. Меня продолжает ночью терзать какой-то шум, а иногда и шорохи. Это продолжается всю ночь, а утром стихает… Только днем можно нормально выспаться. Может это мыши? Но я нигде не находила ни мышиных норок, ни мышиного помета, хотя перемыла весь дом. Все это очень странно…»

«В деревне, у одной сердобольной женщины я все-таки смогла выпросить кошку, сказала, что житья нет от мышей. Странно, но кошка сбежала на второй день, хотя я старалась кормить ее вкусненьким… Вела она себя как-то странно, все время жалась по углам и протяжно мяукала.»

«Сегодня я, наконец, побывала в этой заброшенной деревне колдунов. Жуткое место! Правду о нем говорят. Меня согласился провести туда один местный житель, вечно пьяный сторож Николай. Я пообещала ему бутылку водки и он меня провел. На самом деле эта деревня находится недалеко от моего дома, ближе, чем я думала. Мы спустились с холма и прошли около трехсот метров, прежде чем попали в небольшую рощицу. Всю дорогу меня преследовала тишина. Птицы не пели, не было видно даже насекомых. Когда мы из нее вышли, то увидели заброшенную деревню. Не знаю почему, но у меня дыхание перехватило, когда я увидела эту «деревню колдунов». Мы перешли небольшой деревянный мост, перекинутый через обмелевшую речку и оказались в окружении этих заброшенных домов. Мне, как археологу в прошлом, было интересно пройтись по настоящим улочкам древней деревни. А то, что она древняя сомнений быть не могло. Но все-таки что-то здесь было такое, отчего у меня душа замирала, а сердце уходило в пятки, казалось, сам воздух налился свинцом, в нем было что-то гнетущее. Первый дом, на который мы набрели, был когда-то трактиром. Он был полуразрушен, ставни были оторваны, а крыша провалилась от времени. Очевидно, трактирщик с семьей жили наверху, а внизу сохранился зал. Когда мы зашли, запах гнили ударил нам в нос. Мы увидели столы, за которыми местные мужики любили пропустить кружку пива. Столы были засаленные, попорченные временем, но стояли в идеальном порядке, как и стулья. Вот и пивные бочонки с кранами, Николай оживился, увидев их и спросил, что будет, если он попытается налить себе пива. Я, рассмеявшись, ответила, что пиво такой выдержки скорей всего пить уже нельзя. Хотя, если честно мне было не до смеха. Столько лет прошло, как люди ушли отсюда, а здесь мебель, стеклянная посуда, все осталось в неприкосновенности. Почему интересно? Неужели местные так боятся этого места, что даже стул отсюда никто не рискнет унести? На второй этаж я подниматься не рискнула, вдруг перекрытия не выдержат? Следующий дом, в который мы зашли, был домом обычного крестьянина. Покосившаяся дверь висела на одной петле. Николай аккуратно отодвинул ее, уступая мне дорогу. Когда я зашла, то резкий тошнотворный запах гнили и разложения снова ударил мне в нос. Осмотревшись, я увидела, что нахожусь в светелке, довольно просторной. Посредине комнаты высилась русская печь с лежанкой. По стенам разместились лавки. У окна стояла прялка. Я чувствовала себя так, как будто оказалась в музее. Так все тут сохранилось. Если бы не запах… Интересно, почему люди отсюда ушли и почему они оставили здесь все свои вещи? Может быть, здесь свирепствовала какая-нибудь болезнь, типа чумы и на самом деле все крестьяне вымерли, тогда остались бы скелеты, но ничего подобного не было. Потом, мы прошли еще дальше по улице и зашли в дом пекаря. Очевидно, он снабжал хлебом всю деревню. В его доме стояла огромная печь. Вся кухонная утварь была на месте. В парадной комнате стоял стол. А по стенам лавки. У меня возникло такое чувство, что пекарь ненадолго вышел из дома и должен скоро возвратиться, хотя с тех пор прошло уже несколько веков… Поразительно, как обычные крестьянские дома смогли простоять так долго. Нет, конечно, на них были следы от времени, но ни одного по настоящему развалившегося дома мы так и не встретили. Последним был покосившийся крестьянский дом на окраине деревни. Почему-то он показался мне особенно мрачным, почерневшие от времени окна зловеще ухмылялись. Мы зашли внутрь. И тут, вдруг, мне стало по-настоящему жутко. В этом доме не было потолка, вернее он был прорублен. Черная дыра зияла посреди комнаты и обнажала крышу. Мне сразу вспомнились все древние легенды. Моя бабушка еще говорила: «если колдун или ведьма долго не могут умереть, в доме нужно прорубить потолок». Но главный ужас заключался не в этом. Небольшой проем соединял эту комнату с другой, поменьше. Почему-то мне неудержимо захотелось туда заглянуть. Каково же было мое удивление, когда в темноте я смогла рассмотреть силуэт женщины! Она лежала на небольшой лавке в углу. Когда я подошла ближе, она не пошевелилась. Она выглядела живой и в то же время казалось, что умерла уже давно. На ней была старинная одежда, очевидно, так одевались крестьянки в те времена: сарафан, надетый поверх рубашки и кокошник на голове. Но самое страшное – это было ее лицо. На нем не было следов разложения или смерти, она казалась живой, если бы не глаза… они были открыты, а ее взгляд уткнулся в одну точку. Казалась, она о чем-то задумалась и не обращает ни на что внимание… Я негромко окликнула ее. Ответом мне было молчание, тогда я хотела потянуть ее за рукав, но Николай, оказавший рядом, крепко схватил меня за руку.

– Что вы делаете? – зашипел он и я заметила на его лице ужас. – Ее нельзя трогать… Это же ведьма.

От его слов в голове у меня прояснилось и ужас сковал руки и ноги. Я беспомощно повисла на руках у Николая, а он потащил меня к выходу. Лишь, когда мы покинули эту избу, силы вернулись ко мне. Мы зашагали быстрым шагом по направлению к мостику. Я заметила, что Николай перестал раскачиваться из стороны в сторону, его походка стала пружинистой, очевидно он окончательно протрезвел… Когда мы вернулись обратно в наш хутор, он был очень бледный и у него тряслись руки. Я отдала ему обещанные деньги и он пообещал выпить за мое здоровье, которое, как он сказал, мне теперь пригодится… Что он имел в виду? Неожиданно для самой себя, я спросила его:

– Как ты думаешь, та женщина в избе, откуда она могла взяться?

Он перекрестился.

– Забудьте о ней, скорей всего она нам просто померещилась…