Елена Арсеньева - Дверь для призраков

Кайтэн с тоской глядел по сторонам. Кто бы только знал, как ему все это надоело! Договор, заключенный с родом Корио, Ловцов призраков, превратился в тяжкие путы, которые сковывали его вот уже сколько времени. Миссия рода Корио на этой планете что-то затянулась…

Ничуть не удивительно! Кого они прислали на Землю на сей раз?! Неопытного юнца! Вот он и возится – бестолковый, медлительный…

Ну ладно, Ловец призраков хотя бы занят делом, а Кайтэн?!

Еще никогда в жизни он не влачил столь безрадостное, беспросветное существование, да еще в таком гнусном обличье. Не сосчитать, сколько раз Кайтэн уже был готов покинуть это унылое, серое, неприглядное место, куда привела его судьба. Вдобавок именно здесь некогда погиб его родич…

Вспоминать об этом невыносимо тяжело. Как только Кайтэн мог дать Ловцам призраков уговорить себя!..

Это все его проклятое чувство долга! Никак от него не избавиться! Издавна все Истребители демонов помогают Ловцам призраков чистить Землю от нечисти. Погибший родич тоже помогал им. И Кайтэн не мог опозорить его благородную память своим отказом.

Так что делать нечего. Приходится терпеть. Если Кайтэн исчезнет, этот молодой, неопытный Ловец-Корио окажется совершенно беспомощен и не сможет выполнить свою миссию. Кто откроет для него новый портал для перехода во вселенские тоннели? Кто распахнет незримые для обитателей Земли двери, чтобы Корио могли беспрепятственно войти в них со своей добычей, призраками?

Нигде и никогда! Кайтэн незаменим.

Но как же ему скучно и одиноко!

Правда, в последнее время появилось хотя бы небольшое развлечение…

Да здравствует конец октября! Да здравствуют эти отвратительные, мокрые, снежные, ветреные, холодные дни! Потому что начались каникулы. Каникулы – это свобода! Родители рано уходят на работу, и Роза вольна делать что хочет. Да и в школе можно больше не придумывать причин, почему она день за днем опаздывает на уроки. Трижды Роза отвиралась, будто ходила в медицинский центр на какие-то там процедуры. Ей верили: всем известно, что у нее слабое здоровье. Из простуд она не вылезает сколько себя помнит. Ее нос вечно уткнут в шарф.

Этих шарфов у Розы полным-полно, и все очень классные. Говорят, они ей идут, она умеет их носить.

А что делать – приходится превращать свои недостатки в достоинства!

И вот уже который день она накручивает на себя самый яркий и эффектный шарф и прячет туда нос, чтобы не озяб. А потом по часу или даже больше стоит буквально по щиколотку в снежной каше. И, что самое смешное, не чихает, не кашляет, даже носом не шмыгает, хотя раньше и представить такого не могла!

Похоже, она вылечилась от всех простуд на свете. Не зря умные люди говорят: любовь – лучший лекарь.

Ну да, Роза влюблена! Влюблена первый раз в жизни… потому что Витька Васильев, конечно, не в счет. Это было три года назад, тогда ей еще не исполнилось одиннадцати – а какая может быть любовь в таком щенячьем возрасте?! Чепуха одна. А сейчас Розе уже почти четырнадцать – как Джульетте! Да, ей почти четырнадцать – и она влюблена по уши!

А тот, в кого Роза влюблена… Конечно, он даже не подозревает, с какого перепугу эта долговязая девчонка с пружинистыми каштановыми кудряшками, обмотанная по самую макушку цветастым шарфом, каждое утро торчит напротив старой развалюхи, укрывшейся за таким же ветхим забором.

Не подозревает потому, что он Розу даже не замечает. Он на Розу даже ни разу не взглянул. Он проходит мимо Розы, как будто ее на свете нет!

Роза встретила его случайно: бежала в медицинский центр, опаздывала, свернула в проходной двор, чтобы сократить путь, – и вдруг мимо прошел он .

Розу словно молнией ударило.

Правильно французы называют любовь с первого взгляда coup de foudre – удар молнии! Кажется, это самое полезное выражение, которое выучила Роза Карамзина в своей школе с французским уклоном.

Роза машинально взглянула на часы. Оказывается, сoup de foudre настиг ее полдевятого утра.

Как его зовут, этого потрясающего парня? Александр, Максим, Георгий, Кирилл?

Имена красивые, но ему не подходят.

У него черная гладкая челка до самых бровей. Прямой нос, высокие скулы. Губы напряженно стиснуты. Ресницы такие густые, что цвета прищуренных глаз не разглядишь, но, наверное, глаза тоже черные.

Он такой красивый, что кажется ненастоящим. Таких невообразимых парней рисуют на обложках японских комиксов, которые называются «манги». Поэтому Роза назвала его Манг.

На другой день ровно в полдевятого утра Роза снова пришла сюда. И снова увидела Манга! Он медленно, устало прошагал мимо и зашел в тот же самый старый и невзрачный дом.

И на третий день случилось то же самое.

Каждое утро Роза пыталась дождаться, когда Манг снова выйдет на улицу, но ей это так и не удавалось. Приходилось уходить ни с чем, чтобы не слишком уж безобразно опоздать в школу.

Но сегодня начались каникулы! И теперь можно ждать Манга сколько угодно!

У Розы наготове мобильник. Звук отключен, чтобы случайный звонок не помешал. Она решила украдкой сфотографировать Манга. Завтра и послезавтра выходные: родители будут дома, так что, может быть, Розе не удастся улизнуть из дому рано утром и повидать этого парня. Но у нее хотя бы останется его фото! Чтобы совсем с тоски не помереть, не видя любимого!

Роза взглянула на часы. По идее, Манг сейчас появится: высокий, худой, угрюмый, недоступный, с этим ворохом жестких черных волос, которые наполовину закрывают лицо. Сзади волосы смяты поднятым воротником черного широкого длинного плаща, который вьется за его спиной будто королевская мантия. Из-под плаща видны черные джинсы, заправленные в черные короткие сапоги.

На вид ему лет семнадцать, по возрасту старшеклассник, но он, конечно, не учится в школе. Потому что дом, в который он входит, на школу похож меньше всего.

Дом совершенно дурацкий! Как будто больной на голову архитектор сочинил его из нескольких разных построек. Просто так – отрывал от них куски и лепил один к другому. Даже странно, что Роза его раньше не замечала. Такую нелепицу не заметить было просто невозможно!

Одна стена кирпичная, глухая, без окошек. Типичный брандмауэр [1] Брандмауэр – глухая стена здания. Обычно такие стены делались для того, чтобы помешать возможному пожару проникнуть внутрь помещения. . Около самой крыши из стены произрастает чахленькая березка, на которой до сих пор дрожит одинокий желтый листок.

Дом огорожен забором – дощатым, щелястым, неопределенного цвета, замшелым до зелени и заплесневелым до белизны. Определенно его не красили с тех пор, как поставили, а поставили небось еще при царе Горохе!