Александр Асмолов - Французский завтрак

– Нет, нам фирма оплачивает абонемент на корты. Правда, я не столько играю в теннис, сколько бегаю за мячиком, – смущенно ответила Лиза.

– И результат просто отличный. Так, теперь переворачиваемся.

Иван с удовольствием касался упругой кожи, втирая крем. Потом стал всё сильнее массировать мышцы спины. Лиза расслабилась, и мягкие волны стали прокатываться сверху вниз, меняя способ воздействия.

– Как приятно, – блаженно улыбаясь, прошептала девушка, – я даже не помню, чтобы кто-то мне так массаж делал.

– А я никому и не разрешаю, – быстро отреагировал Иван.

– Тогда я назначаю тебя личным массажистом, – пошутила девушка.

– С удовольствием, моя госпожа.

Волны похлопывания, пощипывания, надавливания стали прокатываться от упругой попки до самых пяток и обратно. Лиза с наслаждением прислушивалась к прикосновениям и, казалось, видела их с закрытыми глазами. Сильные пальцы теребили разогретые мышцы, заставляя их отзываться на каждое движение. Закончилось всё нежным поглаживанием и шутливым хлопком по попке. Иван накрыл её полотенцем и строгим тоном приказал:

– Пять минут лежать!

– Если скажешь, что ты не профессиональный массажист-соблазнитель, я тебе не поверю, – пошутила Лиза.

– Просто я немного знаком с этим, – засмущался парень, довольный своим делом.

– Понятно, понятно…

– В спортивной школе был курс массажа, вот что-то запомнилось. К сожалению, в нашей стране массаж практически не используется. Разве что спортсмены да балетные держат его в своем арсенале. Но это только одна ветвь использование массажа – релаксация и тонизирование мышц. Главная же вообще нам недоступна.

– Почему? – заинтересовалась девушка.

– Мы люди иной культуры. Массаж родился и процветал в теплых странах. В Индии и сейчас много школ массажа. Как йога, он используется в лечебных целях – с различными маслами, настоями трав, лечебными грязями. Если верить, что тело и душа едины, тогда воздействие на тело может лечить душу, и наоборот. Собственно, это и есть часть понятия красоты – Гармония.

– Ты имеешь в виду массаж лица? – удивилась Лиза.

– Нет. Красота – это не только правильные пропорции. Особенно если говорить о лице. Красота заключена в том впечатлении, что нам передается. Это как разговор, только не словами, а эмоциями. В Индии под красотой понимают некий древний язык, к сожалению, абсолютно неизвестный нам.

– Как интересно. Мне раньше очень нравились индийские танцы. До сих пор не могу себе этого объяснить, но получала необычное удовольствие. Даже пробовала как-то заниматься, движения и позы достаточно сложные, но это так приятно, – девушка многозначительно замолчала.

– Это потому, что в тебе дремлет великая жрица. Язык танца, язык выражения лица очень древний и не требует перевода. Он работает на подсознательном уровне, потому понятен многим. Ну, у кого глазки открыты.

– Что ты понимаешь под языком – выражение лица?

– Лица… – Иван помолчал. – Ты любишь смотреть фотографии? Особенно не современные цветные, а старые, чёрно-белые.

– Да. У нас в семье хранятся еще дореволюционные. Они не в альбоме, а на таком плотном тисненом картоне. Я тоже замечала, что они необычные. Вот вроде бы такие же люди, ну – одежда другая, обувь. А я могу подолгу разглядывать их. Есть какие-то дальние родственники, но есть и просто посторонние люди, это не важно. – Лиза задумалась. – Даже не знаю почему.

– У меня было то же самое, – подхватил её мысль Иван. – Смотрю на такую фотографию и получаю удовольствие.

– Ты на девушек заглядывался, – пошутила Лиза.

– Нет. Не в этом дело. Я сначала не мог понять, потом вдруг объяснение само откуда-то выплыло. Я вроде как разговаривал с человеком из прошлого.

– Ты говоришь о выражении лица? – прервала его девушка.

– Именно. Лица на старых фотографиях полны достоинства и спокойствия, – Иван задумался, подыскивая слова, – духовной красоты. Вот это и привлекает в них.

– Да-да, ты прав, – согласилась с ним девушка. – Я, когда иду фотографироваться, пытаюсь сделать такое же лицо, но выходит всё наоборот. Я себя как увижу на такой фотографии, в ужас прихожу.

– Сейчас всё наоборот, – улыбнулся парень, – ты просто потрясающе выглядишь. Рекламное агентство сразу же заключило бы с тобой договор, – Иван нежно погладил её по спине. – А я так влюбился в тебя, что сам удивляюсь.

– Нет причин влюбится? – Лиза повернулась на бок и лукаво посмотрела на Ивана.

– Есть, конечно! Но самое интересное, что ты сама об этом не подозреваешь. Кто-то этому пытается безуспешно научиться, а у тебя от Бога, – он нежно осмотрел в её светлые глаза.

– И есть какой-то секретный массаж, который влияет на красоту? – полушутя, полусерьезно спросила Лиза.

– Как ты думаешь, может ли быть красивым лицо у человека с головной болью или другим недомоганием? – вопросом на вопрос ответил парень. – Может ли быть красивым зависть или злость? Может ли быть красивым безразличие или надменность?

– Но говорят же – холодная красота, – не сдавалась собеседница.

– Холодная, то есть неживая, отчужденная. Отчужденная от души – манекен. В этом случае могут быть лишь правильные пропорции, но не красота, – Иван задумался, смотря куда-то вдаль. – Даже неживые замки или парки могут быть красивы, если автору удалось передать им часть своей душевной теплоты. По-моему, искусство в том и состоит, чтобы создавать что-то не только по определенным правилам, но и делать это с любовью.

– Не знаю, как насчёт искусства, но когда мои тетки начинают печь пироги… – Лиза мечтательно покачала головой, – никакие кулинарные передачи не расскажут. Я с детства любила смотреть на это. Сяду на стульчик и глаз не свожу. Они все время поют да прибаутки приговаривают, посмеиваются. А как пахнет на кухне! Слюнки текут. У нас на даче печь настоящая. Еще дед сам сложил. Спится на ней… Представляешь, я как-то пристала к деду – есть ли секрет какой. В детстве непоседой была ужасной, а на даче могла до обеда проспать. Оказывается, он сухую мяту в раствор подмешал, когда складывал печку, вот она и убаюкивала.

– Не первый раз слышу о твоём деде. Наверное, мастер был.

– Да, дед у нас легендарный. Вернемся – обязательно поедем на дачу, сам все увидишь. Все с душой делал. Руки у него золотые были, – она помолчала. – Слушай, а руки от массажа сильно устают?

– Зависит от того, с какими мышцами работать.

– Я бы, наверное, не смогла. А уж старику какому-нибудь массаж делать тем более.

– Ну, это как для врача – есть пациент, а не человек.

Лиза поняла, что ей было бы неприятно, чтобы Иван кому-нибудь ещё делал массаж. Эта мысль насторожила её: она всё сильнее привязывалась к Ивану. Тревога возникала не потому, что он был плохим человеком. Нет. Просто у неё ещё не было столь серьёзных отношений ни с кем, и появляющееся чувство зависимости, какой-то несвободы было непривычно. Она всегда была очень самостоятельным человеком и привыкла сама принимать решения. Теперь же все чаще она стала соизмерять их с Иваном. Он не был для неё парнем с дискотеки, с которым можно поболтать по телефону в свободное время, сходить в кино или отказаться. Он становился её частью, заполняя собой её внутренний мир. Возможно, именно это и тревожило её, хотя ей нравилось чувствовать его рядом, ощущать его заботу, слушать его или даже просто знать, что он поблизости.