Артём Черноус - …And the dead went… «The story of three»

Но сегодня утро Миши началось очень неожиданно.

С утра Мишу стал бить в нос запах гнили. Такого запаха Миша никогда не ощущал. Стоял такой смрад, что Мише казалось, будто рядом кто-то сдох. Миша открыл глаза.

«Твою мать!» – cказал он, и зажал нос.

Вставши, у Миши заслезились глаза от запаха. Миша вышел в гостиную, и запах стал ещё сильнее. Мишу сжал рвотный рефлекс. Миша словил себя на мысли, что такой запах он слышал только в одном месте, а значить это могло лишь одно: где то рядом смерть.

Открывши входную дверь, запах смерти еще сильнее дал в лицо Мише. Желудочный сок подступил к горлу. Миша увидел, что дверь напротив приоткрыта. Ему казалось, что оттуда даже зеленый дым идет, как в старых мультфильмах. Сомнений у Миши не возникло: запах шел оттуда. Миша думал уйти, но любопытство взяло верх. Миша открыл дверь и вошел в квартиру. Его обдало теплым воздухом. В квартире было жарко. Вонь была неимоверная. У Миши слезились глаза. Он ничего не ел, но чувствовал, что что-то таки выйдет с него. Миша обошел узкий коридор. Первой дверью оказалась ванная. Миша, не разжимая носа, даже не стал поправлять шапку, а просто отпер дверь.

«Очень уютно», – думалось Мише.

Он заметил розовую зубную щетку. И все.

«О, Господи…» – подумал Миша и закрыл дверь.

Следующей комнатой была кухня. Там было ухожено, чисто, аккуратно. Миша прошел дальше. Пройдя в гостиную, Миша оцепенел от ужаса. Вонь достигла предела, и увиденное заставило Мишу выблевать немного желудочного сока себе под ноги. Посреди комнаты лежала девушка. Она была настолько бледна, что казалась скорее синей, чем бледной. Капилляры полопались и ее впавшие глаза смотрели куда-то вдаль. Ее челюсть отвисла, как у идиота. Вены везде поздувались. Из ее рта капала кровавая каша. «Видимо, она обблевалась кровью», – подумал Миша.

Вокруг девушки летали мухи. Их было много, и, как только Миша вошел в комнату, они перестали облепливать ее тело и взлетели, делая вихрь. Миша ничего не мог понять. Слезы струились из его глаз. Эта вонь. Мишу выворачивало наизнанку. Рвотные рефлексы наступали волна за волной. Миша долго не мог сообразить, что происходит. Он не знал, что ему делать. Миша вознес взор высь. Мухи кружились в танце удовлетворения. Она плясали тандемом, создавая воронку и ужасный звук, жужжание, больше походящие на ультразвук. Мише казалось, что мухи смеются над ним, над девушкой, которую даже не знал.

«Вот так, – подумал Миша, – живешь и не знаешь, кто напротив живет».

Миша понял, что мыслит о непонятном и безобидном на почве страха. Он снова посмотрел на мух. Они не переставали смеяться. Ему казалось, что они говорят с ним. Они жужжали о том, что скоро придут и за ним. Что скоро он будет так лежать. Скоро.

Миша отогнал подобные мысли и уставился на мух. Хмыкнув, он просто показал им средний палец.

Придя в себя, Миша двинулся к тумбочке, куда смотрела мертвая девушка. Там лежал сотовый телефон и сумка. Мишу слегка качнуло от помутнения, и он облокотился на тумбочку, которая упала, забирая его с собой. Миша упал и сразу же подскочил. Он взял телефон и разблокировал дисплей. Он уже набрал первую девятку, как вдруг его взгляд упал на девушку. Содержимое сумки вывалилось на девушку, а именно внимание Миши привлек кошелек, который упал в руку девушки. Миша уставился на него. Сотни мыслей пробежали у него в голове. Миша посмотрел себе под ноги и снова на кошелек. Деньги были нужны. Миша прикусил губу. Сглотнувши Миша задрожал.

«Она же мертвая, – он оправдывался у себя в голове. – Ей все равно. Она ничего не имеет против.»

Миша вспотел. Минуты шли. Содержимое кошелька манило Мишу. Звало его, влекло. Мухи кричали о его кончине. Кошелек звал. А девушка уставилась в никуда. Миша бросил телефон на диван и сделал шаг вперед. Ещё один. Миша навис над девушкой и глядел на нее.

«Это… просто… прости…» – Миша не знал, что сказать.

Он наклонился. Труп ужасно вонял, но казалось, Миша забыл об этом. Он потянулся к ее руке. Она была холодна, как лед. Миша сморщился и вырвал кошелек из мертвых рук девушки. Он не стал проверять его здесь. Ему хотелось поскорее уйти отсюда, а дома он вызовет полицию. Миша развернулся к двери.

«Ты следующий, Колинс!» – кричали мухи.

Миша зашагал прочь.

«Не стыдно брать чужое, Миша?» – кто то сказал отвратительно-корявым голосом.

Миша не стал оборачиваться. Он знал, кто с ним говорил.

«Я беру эти деньги на еду», – проговорил Миша.

«Ты врешь! – вскрикнуло нечто. – Ты берешь эти деньги, чтобы напиться в стельку.

Голос стал смеяться. Этот смех мог бы свести с ума.

«Ты уже мертва, а это значит, что тебе насрать, поняла?» – Миша повернулся, но все было так, как лежало. Труп бедной девушки так же лежал с челюстью идиота. Миша ещё раз осмотрел комнату и поправил шапку.

«Боже, спаси ее душу…» – Миша перекрестился и покинул эту несчастную квартиру.

Тим Картер зарылся в бумагах в своем небольшом фургоне. Он долго разбирал, сравнивал, проверял. Он не знал, к чему он пытается докопаться, но все происходящее, по его мнению, было связано между собой. Оператор Тима сказал ему, что тот помешался, но Тим, который уже не спал трое суток, не мог успокоиться. Его чутье говорило ему что что-то здесь нечисто и что все это связано между собой. Тим точно знал, где он получит ответы на все свои вопросы. Он посмотрел с окошка фургона. В ночном свете Маssachusetts —General Hospital выглядел как какая то психушка из фильма ужасов. Тим ухмыльнулся. Он вспомнил себя пять лет назад. Его забавляли такие места. Он очень любил такие приключения и адреналин. Сейчас же, когда он был успешным журналистом, он редко совершал подобное. Но именно сегодня он был готов вспомнить былое. Он чувствовал: пахнет сенсацией.

Тим поднялся со стула и похрустел спиной. Ужасно клонило в сон, все болело, но Тим не мог просто взять и уйти. Он должен был сделать то, что задумал. Тим снял пиджак и повесил на стул. Оставшись в темных джинсах и в заправленной рубашке со смешной бабочкой и подтяжками, Тим посмотрел на стол. Разрыв бумаги Тим нашел то, что искал. Перед ним лежала маленькая цифровая камера.

«Вот она, старушка», – улыбчиво подумал Тим.

Приятные воспоминания были связанные с этой камерой. Тим взял камеру, проверил на наличие батареек и погладил ее. Тим ещё раз улыбнулся и открыл дверь фургона. Холодный, свежий воздух после духоты фургона показался Тиму целебным. Он спрыгнул с фургона и тот покачнулся. Тим подошел ближе к забору и включил камеру. Убедившись, что видно не очень, Тим включил ночной режим и снял на камеру больницу. Тим стал идти по периметру забора, в поисках лазейки и снимая все на камеру, потому что было очень темно. Тим шел, глядя только в дисплей камеры. Он обошел больницу сзади и забрел в кусты. Там он заметил слегка покосившийся забор. Тим, все так же глядя только в дисплей, двинулся к забору. На полпути Тим наступил на ветку, которая хрустнула, и Тим подскочил от неожиданности. Сердце его неистово заколотилось, все похолодело, и он аж присел. Ему казалось, что хруст услышали все. Тим задыхался от страха. Он осмотрелся своими глазами. Ночь была настолько темная, что Тим не видел даже своих рук. Он посмотрел на больницу. Если бы не пару прожекторов, освещающих больницу, ее тоже бы было не видно. Тим поднялся. Щеки горели от страха. Он снова поднял камеру. Оглядевшись, Тис звкрепил ее на руке и подпрыгнул. Схватившись двумя руками за забор, Тим лихо подтянулся и перелез через него. Тим рухнул ногами на траву и снова присел. Осмотрев периметр через дисплей камеры, Тим, так же, на присядках, продолжил путь по левую сторону от забора. Добравшись до больницы, Тим прислонился к ней и пошел вдоль нее, надеясь на то, что белье вывозили сегодня и задняя дверь для санитаров была открыта. Тим шел словно ниндзя, снимая свои ноги. Тиму показалось, что на него смотрят, и он присел, накрыв рукой камеру. Убедившись, что все хорошо, Тим двинулся дальше. Тим остановился за углом. Он перевел дух. Было страшно, Тим не спорил. Он сглотнул и поднял камеру. Сначала он выглянул из-за угла сам. Ничего толком он не разглядел. Затем Тим взглянул на камеру. Он хмыкнул и высунул руку с камерой из-за угла. Подержавши так камеру пару секунд, Тим убрал руку и уставился в дисплей. Он отмотал кассету чуток назад и стал вглядываться. Тим увидел открытую дверь и много мешков с бельем.