Артём Черноус - …And the dead went… «The story of three»

Как бы Джэффу не нравились или смешили подобные разговоры, он понимал: мать была права. Но что бы он сделал? Он продолжил сохранять молчание.

«Скажи ему, если он ещё раз тебя тронет, я пойду в полицию», – y Линды повысился голос.

«Угу», – повторила газета. Джэфф взорвался:

«Мама! – начал он на повышенном тоне, чего не позволялось делать в семье Гринов. – Это моя жизнь! И мои проблемы! Я сам в них разберусь. Не лезь!» – рявкнул он, подхватился и покинул кухню. Воздух вокруг Джэффа буквально кипел. Он впрыгнул в обувь, подхватил рюкзак и хлопнул дверью. Линда Грин была в замешательстве. Она первый раз видела своего сына, своего милого Джэффи-боя в таком состоянии. Она посмотрела на его тарелку. Все было переставлено там по-другому. Ничего не тронуто. Джэфф переставил еду по тарелке в другой порядок. В свой порядок. Градус злости Линды начал подниматься.

«Угу», – задумчиво повторила газета.

Семейство Гринов проживало в одном из самых спальных, милых и красивых районов Бостона. Район носил название «Ньютон» и вряд ли он был назван в честь великого физика.

Ньютон – это городок в сельском наряде. Его дружелюбная атмосфера привлекает многих в этот пригород Бостона.

Ньютон мог бы быть обычным спальным районом, но он не вписывается в стереотипы пригородной жизни. Здесь вам не нужна машина, чтобы добраться до частных ресторанчиков, пекарен и книжных магазинов. А здешняя сельская атмосфера способна замедлить темп любой жизни и взамен наградить отдыхом в кресле-качалке за просмотром матча любимой команды из захолустной лиги. Очарование этого пасторального анклава так же просто, как и его жизнь, а до Даунтауна рукой подать на электричке.

Дом Гринов представлял собой красивый, уютный двух этажный дом в современном стиле. Он имел панорамные окна и стеклянные двери на заднем дворе, где находилось барбекю Роджера Грина. Почти каждое воскресенье Роджер звал их соседа, Мистера Санденса, к ним на барбекю. Мистер Санденс, на вид солидный мужчина в возрасте, слегка полноват, лысый и маленький человек.

Так же на заднем дворе был бассейн и шезлонги. Линда и Роджер частенько в нем загорали. Дом был окрашен в нежно-коралловый цвет, чем уже привлекал внимание. Возле дома росли красивые цветы (посажены и выращены Линдой), что так же подчеркивало красоту дома. Ещё был гараж. Святая святых Роджера.

Дом Гринов был не единственным красивым на этой улице, но он особенно завораживал. Бросался в глаза самый первый. Соседи Джэффа были в основном либо старики, либо матери одиночки. На улице кипела жизнь. Там было много детей. Они рисовали мелками по асфальту, катались на роликах, качелях, делали что угодно. Было конечно на улице и пару молодых семей, и даже завидный холостяк с типичным именем Том. У Тома была своя автомойка в Бруклайне, и он частенько там пропадал.

Несмотря на то, что район достаточно маленький, машины были практически у всех, так как почти все делали покупки в других районах, таких как «Честнат хилл», например. Отец Джэффа не стал исключением.

У Роджера Грина имелся старенький пикап «Bobcat». Роджер любил свою машину так же, как и жену. Он держал ее в чистоте, весь досуг проводил с ней и, шутя, выражался: «Машина любит ласку и смазку, детка». После чего он всегда смеялся. Джэфф терпеть не мог это выражение. Роджер потратил много денег на машину, чтобы она продолжала существовать в эпоху «Порше» и «Бугатти». Но как ни крути, а время берет свое. Недавно пикап стал немного тарахтеть и двери его начали скрипеть. Роджер категорически отказывался покупать новую машину.

«Я умру вместе с этой машиной!» – заявлял Роджер.

Джэфф терпеть не мог эту колымагу и стыдился на ней куда-либо ездить потому, что сейчас все ездят на более современных машинах. Даже его одноклассники. Он готов был обменять эту «ванну на колесах» (как сам он ее называл) скажем, на баночку «пепси-колы». Или же он был бы безумно рад, если бы смог засунуть эту развалюху в пресс и посадить за руль Майки и его друзей-дебилов.

Сейчас же Джэфф облокотился на этот пикап и ждал отца. Он знал, что не сможет избежать поездки с отцом, а так же нудного разговора на «мужские» темы. Их Джэфф тоже знал наизусть. Роджер вышел десять минут спустя. За ним на крыльцо вышла Линда. Она помахала Джэффу и произнесла:

«Удачного дня в школе, милый!»

Джэфф молча сел в машину. Роджер поцеловал жену и устремился к машине. Он сел и вставил ключ в зажигание. Машина завелась лишь с третьего раза.

«Готов?» – cпросил Роджер сына, изображая улыбку.

Джэфф знал,

что мама опять подговорила отца, чтобы он поговорил с ним на «мужские» темы. Джэфф молча укaзал жестом, что он может ехать и старенький пикап потихоньку, тарахтя, бросился покидать Ньютон.

Подержанный пикап Роджера тарахтел мимо Бруклайна. Джэфф отсчитывал секунды до начала разговора. Три, два…

«Сынок мне нужно с тобой поговорить», – начал Роджер, не отрывая взор от дороги.

«Eсли тебя снова подослала мать, можешь даже не начинать говорить», – холодно произнес Джэфф.

«С чего ты решил что мать попросила меня, а ни я сам захотел поговорить?» – cлукавил Роджер.

«И все-таки тебя попросила она?» – продолжил Джэфф.

«Да, – коротко ответил Роджер. – Пойми, ты мальчик, который растешь, – разъяснял Роджер, а Джэфф старался его не слушать. – Мы обеспокоены тем, что у тебя нет друзей, девушки, наконец». Роджер развёл руками, но быстро вернул их к рулю. Джэфф лишь опустил голову. Все правильно он говорил. Но что говорить то? «Я сам разберусь. Не стоит вмешиваться», – oтрезал Джэфф.

«Мы видели фото той девчонки у тебя над кроватью, как ее… кажись Кейси Джонс», – порывшись у себя в голове, сказал Роджер. «Отец!» – начал Джэфф, но Роджер его перебил:

«Если она тебе нравится, чего ты ждешь? Подкати к ней! Или как это у вас называется?»

Роджер снова ушел в раздумье. Джэфф горел от стыда.

«Покажи ей кто тут босс! – не успокаивался Роджер. – Ты – самец! Ты – хищник, который жаждет обуздать невинную самку!» «Хватит!» – завизжал Джэфф.

Но Роджер его не слушал:

«Подойди и скажи: красотка, поверь, я не такой как все. Ты даже не будешь успевать подумать обо мне, как я уже буду тут». Роджер подмигнул себе в зеркале заднего вида. Джэффа жарил стыд и срам.

«Твоя мать не только встречалась со мной из-за этого. Знаешь, какие чудеса я творил с ней в кровати?»

Джэфф запустил пальцы в шевелюру и закричал, чтобы не слышать этих слов.

Миша Колинс очнулся от бликов солнца, светящих ему прямо в глаза. Голова его была как колокол, по которому бьют молотом. Похмелье выдалось тяжелым. Он встал, покачнулся и упал на кровать, тряхнул голову и попытался встать ещё раз. Он поправил шапку на голове, которая сползла на глаза. С возвращением из Ирака, Миша никогда не снимал эту шапку. Он носил ее днем и ночью. Спал в ней, ел и, как некоторым казалось, даже мылся в ней. Никогда и никому не говорил Миша, почему да зачем он ее носит.