Юрий Монастырский - Возврат

– Привет старик, – Северов услышал голос Володи, – я вижу, ты зазнался и забыл своего старого друга. Хватит тебе грызть гранит науки, сделай перерыв, приезжай ко мне в гости. Кстати, послезавтра у меня день рождения и не забудь, что это – суббота. Приезжай со своей красавицей женой. Погуляем, отметим это событие.

Максим задумался. До посёлка, где жил Володя, более ста километров. Регулярных автобусных рейсов туда не было. Придётся ехать на отцовской машине. С одной стороны очень удобно, но с другой – как он справится. Доверенность на машину у него есть. Есть водительские права. Но совершенно нет опыта. До сих пор ездил только по городу и то немного. Но не ехать нельзя. Володя обидится и обидится не на шутку.

– Ладно – решил он – поедем машиной. В конце концов, что тут такого сложного. Справлюсь.

– Леночка, нас Володя к себе приглашает. Хочешь съездить к нему на день рождения. Мы же у него ещё не были. Давай поедем.

– Конечно, поедем. Но знаешь, последнее время я себя не очень хорошо чувствую. Что-то подташнивает.

– Бог ты мой! – воскликнул Северов, – неужели…

– Да, да. Я думаю, что уже недель восемь, – ответила Лена.

– Ура! – закричал Максим, – ну ладно, не поедем.

– Нет, поедем, поедем.

До посёлка они добрались благополучно. Володя был в восторге. Стол ломился от яств. Сидели до глубокой ночи, вспоминая всех своих друзей и знакомых.

На следующий день молодой человек с трудом проснулся. Болела голова, тошнило.

– Володя, не привык я к этому, как же теперь мы будем возвращаться домой.

– Да брось ты, старик, сейчас выпьем, и всё пройдёт.

После выпитой бутылки водки он почувствовал себя лучше.

– А где же Лена? – спросил он у Володи.

– Наверное, ещё спит.

– Я пойду и посмотрю.

Максим зашёл к Лене. Она лежала на кровати бледная и вялая.

– Что случилось?

– Ты знаешь, у меня кровоточит.

– Как кровоточит?

– Очень просто. Ты что не понимаешь. Кровоточит, но не сильно. Нужно немедленно возвращаться в город. Немедленно ложиться в гинекологию.

Северов растерялся. Ситуация неожиданно сложилась достаточно серьёзная. Оставаться в селе, где даже нет гинеколога, нельзя. В то же время как ехать? Нет, нужно ехать.

– Володя, мы должны ехать.

– Ты что старик сдурел. Ты же поддатый. Тебя «менты» остановят, и будешь иметь серьёзные проблемы. Давай я сейчас найду человека, он вас отвезёт домой на вашей же машине.

Но словно упрямый бес вселился в Максима. Его «Я» требовало немедленной деятельности.

– «Нельзя медлить. Лена в опасности», – требовало оно.

– Не надо никого беспокоить. Я сам доеду.

– Говорю тебе не нужно ехать.

– Нет, я всё-таки поеду.

– Ну что ж, дело твоё, – расстроился Володя, – позвони, как приедешь.

– Володя прав, ты не можешь в таком состоянии ехать. Посмотри на себя: ты плохо спал, а сейчас опять выпил. Я не хочу, чтобы ты ехал, – Лена вышла из своей комнаты, укоризненно глядя на мужа.

И снова бес упрямства зашевелился внутри Максима, вновь его «Я» укоряло: «Ты же взрослый мужчина, неужели ты не сможешь сам решить эту проблему. Как ты будешь выглядеть в глазах жены, да и в своих собственных, если тебя на твоей же машине привезёт домой чужой человек. Сделай всё сам».

– Леночка, прошу тебя, не беспокойся, я себя отлично чувствую. Мы прекрасно доедем. Ты же сама понимаешь, что нам нужно ехать.

Погода ухудшалась с каждым часом. Шёл дождь, местами дорогу окутывал туман. Многие машины шли с зажжёнными фарами. Максим очень устал. Они уже проехали более половины пути. Голова кружилась от выпитой водки и от беспокойства за жену.

– Лена как дела? – Спросил он жену.

– Пока неплохо, – ответила Лена.

В этот момент из-за изгиба дороги выехала фура, окутанная плотным облаком водяной пыли. Через секунду облако накрыло машину. Потоки грязной воды хлынули на ветровое стекло. Он мгновенно потерял ориентацию, и в ужасе со всей силы нажал на тормоз. Машину занесло вправо. Вылетев на обочину, она правым боком зацепила придорожный столбик и, перелетев через канаву, врезалась в дерево. Что-то сильно ударило по голове, на мгновение он потерял сознание, но тотчас же пришёл в себя и почувствовал резкую боль в груди. Не хватало воздуха. Нажав на ручку, он со всей силы толкнул дверь. Дверь не поддавалась. После второго удара она, наконец, открылась. Лена! Лена! Лена! Молотом стучало в его голове. Рывком, открыв заднюю дверь, Максим увидел жену. Словно сломанная тряпичная кукла она лежала на заднем сидении. Её голова была неестественно повёрнута вбок. Из угла рта стекала струйка крови. Не помня себя от отчаяния, вытащил её из машины.

– Делай! Делай что-то, – повторял он. – Она жива! Жива! Жива!

Пульса на сонной артерии не было. В течение нескольких минут Северов в отчаянии проводил реанимацию. Но все было напрасно. Серые, широко раскрытые глаза спокойно смотрели в безразличное низкое небо. Холодный осенний дождь каплями стекал по её щёкам, а на лице застыло состояние безмятежности и умиротворения. Казалось, что она хочет спросить: «Что произошло? Что ты со мной сделал?»

Максим, обхватив руками голову, выл словно зверь, катаясь по мокрым листьям.

Тем временем на шоссе остановилось несколько машин. Испуганные люди бежали к месту происшествия. Кто-то старался успокоить злосчастного водителя, кто-то вызывал скорую помощь и милицию. Северов ничего не слышал. В его голове продолжало стучать: Лена! Лена! Лена! Вырвавшись из рук окруживших его людей, он вновь бросился к лежащей на земле жене и, обняв её, дико закричал. Почти одновременно к месту аварии подъехали сотрудники ГАИ и машина скорой помощи. Вышедший из нее врач, подошёл к лежащей на земле женщине и, взглянув на неё, беспомощно развёл руками.

Из милицейской машины вышли два сотрудника – лейтенант и сержант. Старший из них взглянув на Лену сказал: «Серьёзное дело, с трупом».

– Лейтенант, а водитель-то пьян, – произнёс сержант. – А ну, вставай, сволочь, угробил человека и расселся тут, – и дернул за воротник сидящего на земле Максима.

Что-то яркое, похожее на молнию, сверкнуло в голове Северова. С громким криком он вскочил на ноги и коротким, рассчитанным ударом ребра ладони по шее свалил младшего гаишника. Лейтенант бросился на своего противника, но, получив подсечку, упал лицом в грязь. Перескочив через лежащего на земле полицейского, он бросился бежать.

– Стой, буду стрелять! – лейтенант вскочил на ноги и дважды выстрелил.

Одна из пуль просвистела в полуметре от головы беглеца, другая срикошетила от камня.

В ту же секунду он остановился, обмяк, опустившись на землю. Без всякого сопротивления на него надели наручники и поволокли к машине. Всё вдруг стало безразличным, мозг отказывался воспринимать происходящее, наступило какое-то отупение, стало казаться, что все это происходит не с ним, что он только зритель какого-то ужасного спектакля, что это сон, что сейчас он проснётся и всё вернётся на свои места. Дальнейшие события вспоминались с трудом, отдельными фрагментами. Отделение полиции, злобные лица его сотрудников, пинки в спину, клетка «обезьянник» наполненная какими-то забулдыгами, подписание протокола, постановление об аресте, следственный изолятор – все слилось в один кошмарный поток, в котором он не мог найти ни начала, ни конца.