Елена Нестерова - Отель для призраков

Мы уже ничем не могли ей помочь, и я направилась к искореженному вагону.

Пол был липким от крови, мои туфли приклеивались к нему при каждом новом шаге, и мне приходилось отдирать их с силой.

Несколько раз я наступала на что-то мягкое и бесформенное и, зажмурив глаза, шла дальше, стараясь не задумываться, что это было.

Битое стекло под ногами хрустело, словно я шла по снегу, и мои шаги отзывались эхом…

Все стены были превращены в решето, и многие из этих отметин имели ярко-алый цвет. Проходя сквозь свои жертвы, они уносили их жизни и капли их крови, навсегда впечатывая в стены метрополитена.

Чем ближе к дверям вагона, тем сложнее продолжать путь…

Службы спасения ещё не прибыли, и лишь зеваки с мобильными телефонами пытались подползти к эпицентру взрыва, но я была здесь первой…

Пол в вагоне не был виден за бесформенной массой тел. Сложно было разобрать, сколько их, и кому они принадлежат, мужчинам или женщинам, молодым или старым, но для меня это было и не важно, я смотрела выше трупов. Мой взгляд был прикован к потолку вагона, где парили около двадцати растерянных душ…

Я попыталась привлечь их внимание, но они как заворожённые следили за своими телами, надеясь на их воскрешение.

Через пару минут прозрачные субстанции начали вздрагивать и менять цвет. Казалось, что они становились легче и прозрачнее, из молочно-белого кто-то становился голубым, кто-то сиреневым и даже красноватым.

Я заметила, что тоненькие ниточки биотоков, тех, что тянулись от тел погибших к их энергетическим оболочкам, начали лопаться, отпуская на свободу души для дальнейшего путешествия в мир иной, и многие поспешили этим воспользоваться…

Здесь были все, кто снился мне сегодня… Пожилой ловелас, влюблённая дама, парень в капюшоне и мужчина, который так искусно плёл рыболовную сеть… И ещё многие другие, кого я видела впервые.

Они начали подниматься всё выше и выше и, проходя через крышу вагона, исчезали в свете, который ждал их наверху.

Но были и такие, что озирались по сторонам, не понимая, что происходит… И когда их осталось не более пяти, я окликнула их…

– Посмотрите на меня! Я хочу, чтобы вы меня услышали! Отпустите ваши тела с миром и пойдёмте со мной, я помогу вам, обещаю…

Я протянула руку вперёд, и первым ко мне подлетел юноша с кудрявой копной черных волос.

– Что здесь произошло, вы не знаете?

– Нет, не знаю. Но вам лучше подойти поближе и пожать мне руку.

Он послушно вложил свою туманную ладонь в мою, и тоненькие ниточки, связывающие его с телом, лопнули, и тут он переменился в лице…

В его глазах появился блеск и теплота.

Какой хороший парень! – подумала я. – Какая чистая душа. И почему он не смог уйти на небо…?

– Мама! – тихо произнёс он. – Я спешил к маме. Она в больнице, совсем одна. Я ехал к ней!

И он показал на своё тело. Оно лежало лицом вниз, спина была разодрана в клочья, но под левой рукой виднелся пакет, из которого просыпались на чёрный пол оранжевые мандарины, яркие, спелые, с наклейками-ромбиками. Они словно были лишними на «картине смерти», и казалось, что художник этого страшного шедевра написал их уже после, чтобы ввести нас в заблуждение…

– Она любит мандарины!

Он заплакал, и я обняла его и прижала к себе.

– Как тебя зовут?

– Равиль. Так звала меня мама.

– Не плачь, Равиль! Мы передадим их твоей маме.

Я обернулась и махнула рукой Петру. Он подлетел и поманил к себе юношу:

– Пойдём, Равиль, всё будет хорошо, а Вареньке сейчас лучше не мешать.

Старичок плакал над телом женщины. Она уже давно была на небе, а он всё плакал и плакал…

Я дотронулась до него, и он протянул мне руку, но я резко отстранилась…

– Вам нельзя со мной. Ваша жена ждёт вас на небе, ступайте к ней. Вам больше нечего здесь делать. Вы свободны!

Он посмотрел вверх и увидел, как жена машет ему рукой и зовёт к себе.

– Но я не могу! – плакал он. – Что-то держит меня и не пускает.

Я наклонилась к телу женщины и слегка отодвинула её.

Она была мертва, но человек, который находился под ней, ещё имел признаки жизни.

Мужское тело было искорёжено больше женского, но пальцы его дёргались и хватались за воздух, а тень старика в точности повторяла его движения.

– Вы ещё живы! Вот и вся причина… Вам нужно немного подождать! Совсем чуточку…

– Я хочу умереть, закричал он. Я хочу быть с ней! – и он показал на лик жены, уходящей в свет. – Помогите мне, убейте меня! Прошу!

Я не могла его убить. Я хозяйка «Отеля для Призраков», а не добиватель раненых на поле боя. Но тут подоспел Ник…

Пробираясь через тела, он схватил старика и резким движением выдернул его наверх. Его тело вздрогнуло пару раз и замерло.

Улыбка коснулась его уст, давая свободу душе…

– Спасибо, друзья мои! – услышали мы тихий голос, и старик отправился на небо вслед за своей любимой женой.

Две девочки обнимали друг друга и умоляюще смотрели на меня.

– Мы хотим остаться вместе! Пожалуйста!

Но это было невозможно! Одна из них была жива, а вторую я взяла за руку и потянула к себе. Их тела разъединились, и та, что осталась, вошла в своё тело.

– Она не будет жить, забери её! – настаивал Ник, показывая мне на раненую девушку.

– Не могу, ты же видишь, она ещё жива. А вдруг её спасут?

– Не спасут! Посмотри на неё… Где в этом месиве можно зацепиться за жизнь? За какой орган?

Ник иногда пугал меня своей резкостью в выражениях… Я видела, что юная девушка долго не протянет… но поделать ничего не могла.

Всё это время я держала за руку её подругу, и, не выдержав напряжения, она упала мне на грудь и разразилась рыданием.

– Всё будет хорошо! Вот увидишь! Нет ничего страшного в смерти, тем более, когда она уже случилась.

Мы же разговариваем с тобой, а это значит, что у твоей души тоже есть жизнь, и она не такая уж неинтересная, как может показаться вначале.

Ты пойдёшь со мной, в мой дом. Там у тебя появятся друзья и новые интересы, и ты ещё встретишься со своей подругой, но чуть попозже…

– Обещаете?

– Обещаю!

Её я тоже передала на попечение Петру.

И остался всего один персонаж, но какой!

Его тело находилось под грудой других, и маловероятно, что его когда-либо опознают. И не по тому, что оно было изуродовано больше остальных, а потому что этого человека уже давно не существовала в списках живых.

Наше общество устроено так, если ему выгодно, то ты живёшь, а если нет, если твоя персона, как бельмо в глазу, как незаживающая язва на теле или укор государственной совести, если такое понятие существует, тогда тебя выбрасывают вон, вычеркивают из списка, выкидывают из жизни.

У мёртвого тела не было ни ног, ни рук. Рукава рубашки и брюк были скатаны и защеплены булавками, чтобы не болтались понапрасну…