Елена Нестерова - Отель для призраков-2

– Моё имя ты знаешь, Варенька!

– Но я не помню…

– Не страшно! Значит, ещё не время… Вспомнишь ещё…

Она пригладила длинные седые волосы, выбившиеся из-под капюшона, своими костлявыми руками с тонкими длинными пальцами, и отвернулась от меня. Я почувствовала, что она была слегка взволнована.

Странная женщина, но… Мне вдруг показалось, что я знаю её очень давно, так бесконечно давно, как только можно себе представить.

Но мои мысли и воспоминания прервались от страшного крика и скрежета тормозов.

На дороге лежало тельце девочки, свободно раскинув руки в стороны, как белая птица. Она была одета в светлое платьице, и оно медленно окрашивалось в цвет крови.

Я бросилась к ней, но моя спутница закричала:

– Варя, не смей подходить к ней! Ей ещё рано!

Но я не слушала и, подбежав к ребёнку, стала проверять ей пульс, как это видела в кино, и тут же серебристая тень отошла от тела, так же раскинув руки и приняв вертикальное положение, посмотрела на меня, удивлённо и не моргая…

За спиной стояла моя странная знакомая, имени которой я никак не могла вспомнить, и печально качала головой.

– Эх, Варенька, что ты наделала!

С этими словами она подняла руку к небу, и, разбивая лёгкие облака, на землю спустился столп света.

– Лети, малышка. Ты свободна!

Она подтолкнула серебристую тень в небо, но та – зависла, словно что-то не отпускало её.

– Варя, отойди подальше. Немедленно! И так столько дел натворила, и я, старая, не углядела. В День рождения такой конфуз сотворили.

Когда душа влетела в свет, её потянуло вверх, и вскоре она исчезла, а к девочке-птице подбежали прохожие и «скорая» подоспела, но было уже поздно.

Я стояла растерянная и смотрела на женщину в капюшоне.

– Что я натворила? Объясните мне!

– А разве мама с папой ещё не сделали этого?

– Чего?

– Пойдём в сквер, я расскажу тебе. Уже можно. Ведь у тебя сегодня День рождения?

– Да.

Мы сели на лавочку, и незнакомка рассказала мне, как дорого для девочки обошёлся мой гражданский порыв к её спасению.

– Эта девочка не должна была умереть. У неё был шанс выжить. Правда, она бы осталась инвалидом… Но суть не в этом. Нельзя нарушать порядок вещей.

Твоё предназначение – помогать неупокоенным душам, а не забирать жизнь. Стоит тебе подойти к человеку в пограничном состоянии, между жизнью и смертью, и тут же весы перетягиваются ко второму варианту. Ты отняла жизнь у этой девочки раньше положенного времени, но я постараюсь замять этот случай, а ты держись подальше от пострадавших и от больниц тоже. А то я не буду справляться с работой!

А теперь мне пора. Души зовут.

И незнакомка исчезла, а я осталась сидеть на лавочке, боясь пошевелиться.

Через десять минут в дом напротив подъехала «скорая» и из подъезда вынесли носилки, целиком покрытые простынёй.

Сколько я просидела на лавочке, сложно сказать, но когда уроки кончились и дети побежали домой, я всё сидела, как замороженная.

– Кто я?

Наверное, родители знали ответы на все мои вопросы, но домой не хотелось. В сердце нарастала обида на них. За себя, за эту маленькую девочку. Она могла бы жить, но благодаря мне отправилась на небеса, и теперь её мама и папа глотают безутешные слёзы.

Наступила ночь… Фонари зажглись все одновременно, осветив мрак и сделав его пригодным для жизни.

Я уже решила, что домой не вернусь, пока не восполню все ускользнувшие от меня знания. Сложно было себе представить, что можно так запросто прийти домой, поужинать и лечь спать в уютную кроватку, когда в другой семье такое горе. И это – моя вина!

Тогда я не задавалась вопросом, как будут страдать мои родители, потеряв единственное дитя. Я была маленькая и злая. И эта злость росла.

Я окутала себя непроницаемым панцирем из гнева, и, когда мой отец вышел из дома, чтобы найти любимую дочь, он не почувствовал моего присутствия, а ведь я была в двух шагах от него.

Когда ночь окончательно накрыла город, и все окна домов погрузились во тьму, я встала со скамейки и пошла по улице, путая свои следы, меняя направления, улицы и перекрёстки, уводя своё тело как можно дальше от родного дома.

Ещё не настало время для зова крови, время, когда дом проявит своё предназначение и призовёт меня к себе.

Утро застало меня врасплох. Я пыталась прятаться за сумрак, но тут первые весенние лучи солнца ворвались в город и спугнули мою уверенность в своей правоте.

Я вспомнила слова незнакомки: «Не подходи к пострадавшим и к больницам». И тут я решила поступить противоположно её просьбе и направилась в больницу на окраине города.

Ранним утром дверь не охранялась, и, надев халат, оставленный на вешалке для новой смены, я прошла по коридору и поднялась на хирургический этаж.

В моей голове созрел план. Я решила помогать тем, кто не способен жить дальше, чьё тело изношено или повреждено настолько, что жизнь доставляет только боль, и мечта этих людей – смерть, ведь только она может избавить их от нестерпимых мук.

В каждой больнице есть такие. И я отправилась на их поиски…

В первой же палате я нашла человека, всего в бинтах. Он лежал совсем один, хоть и были свободные места… Врачебная записка, прикрепленная к его кровати, говорила о том, что восемьдесят процентов кожи обожжено и он находится в коме.

Из парня по имени Олег, 25 лет от роду, торчало множество трубочек, но это не помешало врачам забинтовать его лицо целиком, и в этих бинтах были прорезаны дырочки для этих самых трубок. Я подошла к кровати и положила свою руку на его лоб, и аппарат, контролирующий сердце, громко запищал, зовя на помощь персонал больницы. Но они не спешили. Может, им помешал утренний сон, а может, пациент был настолько безнадежен, что повода шевелиться не было.

Когда они явились, сладко зевая, то просто констатировали смерть и ушли, а сердобольная медсестра, что накрывала покойного простынёй, жалостливо процедила: «Отмучился, сердешный!»

Как ни странно, но на меня никто не обратил внимания, словно меня не было в палате. Но тогда мне было не до этого…

Я ждала столп света, чтобы он забрал душу погибшего, но его не было, и я уже хотела уходить, думая, что чего-то явно не понимаю и лучше вернуться домой и получить пояснение, как за своей спиной я услышала голос:

– Меня зовут Олег! А вас, милая барышня?

Позади меня стоял молодой парень, изящно одетый, словно сошедший с картинок модного журнала. Волосы были уложены и залачены, а ироничная улыбка скользила по моей фигуре. Он смел оценивать меня самым беспардонным образом. Но я решила не грубить, боясь, что он вызовет охрану и меня выгонят из больницы.

– Меня зовут Варя, а вы – доктор?