Анатолий Старов - Божок

Созданное им агентство было небольшим. Он взял себе в помощники молодого выпускника юридического института Алексея со смешной фамилией Заяц. Поняв, что вдвоем детективный бизнес вести не очень удобно, он вскоре пригласил на работу молодую девушку, Дарью Кузьмину, на которую кроме обязанностей детектива были возложены обязанности и секретаря.

Дарья была, пожалуй, единственной женщиной, которую Венедикт не рассматривал в качестве своей очередной сексуальной добычи. И не потому, что она была некрасивая или характер у нее был пресквернейший. Скорее наоборот, она была и красива, и характер у нее был прекрасный. Может поэтому, когда Венедикт случайно заглядывал в ее лучистые карие глаза, ему становилось не по себе. В ней он видел угрозу своей раз и навсегда, как он считал, установленной независимости от женского пола.

Через полгода работа ему смертельно надоела. Он жаждал настоящего дела, где он смог бы в полной мере проявить свои сыскные способности. Ему же приходилось следить за неверными супругами, фотографировать их в момент амурных встреч и докладывать заказчику. Это приносило, конечно, доходы и позволяло оставаться на плаву его маленькой компании. Но это было так скучно, так неинтересно. Взвалив все текущие дела на своих помощников, Венедикт все чаще пропадал на своей новой даче.

Изредка он появлялся в офисе, невнимательно, с видом скучающего денди, заслушивал доклады своих подчиненных, приводил в порядок немногочисленные документы и с чувством выполненного долга, с облегчением, снова убирался в свою вотчину.

Иногда судьба сжаливалась над детективом, подбрасывала ему интересные дела, связанные с убийствами. В основном это были дела, которые ему подбрасывали его бывшие сослуживцы, когда не хватало своих сил для расследования, или когда милицейский сыск заходил в тупик. И получалось, что ему приходилось распутывать самые сложные и запутанные дела, связанные с убийством.

Тогда в нем просыпался дремлющий в повседневной текучке сыщик и он, забыв о сне и отдыхе, целиком окунался в расследования, иногда привлекая себе в помощь своих сотрудников. Особенно, если нужно было собрать большой объем информации или последить за объектом в течение длительного времени. Раскрыв очередное запутанное дело, он получал свое законное финансовое вознаграждение и снова удалялся на дачу, впадая в своеобразную спячку.

Раскрытые запутанные дела приносили ему не только доход, но и содействовали укреплению его авторитета среди сыщиков, как специалиста по раскрытию сложных преступлений.

Венедикт расслабленно лежал в шезлонге на террасе дома и занимался своим любимым делом. А, проще говоря, лежал и ничего не делал. Несмотря на раннее весеннее утро, солнце палили нещадно.

Венедикт лениво достал из сумки – холодильника очередную банку пива, легким движением руки вскрыл ее и припал к отверстию, поглощая ароматную прохладную жидкость. Закурив сигарету, откинулся на спинку шезлонга и закрыл глаза, отдаваясь целиком неге.

Его отдых был нарушен стуком молоточка, который прежний хозяин очень удачно повесил на калитку.

– Кого еще черт несет в такую рань? – пробормотал он с неудовольствием. – Не дадут расслабиться.

Венедикт нехотя поднялся, поставил рядом с шезлонгом открытую банку пива, и расслабленной походкой не спеша направился к калитке. К выходу вела забетонированная дорожка, за краями которой расстилался зеленым ковром недавно постриженный газон.

Открыв калитку, Венедикт выглянул на улицу. К его изумлению за калиткой стоял невысокий, щупленький мужичонка. Слегка покачиваясь от принятого с утра пораньше на грудь алкоголя, он серьезно сквозь насупленные брови из-под козырька низко надвинутой на глаза кепки, смотрел на Венедикта.

Он стоял, тяжело дыша, жадно хватая раскаленный воздух открытым ртом. Стянув с головы кепку, начал обмахиваться, почти с ненавистью поглядывая на высоко стоящее яркое весеннее солнце.

– Ну и весна в этом году! Середина мая, а, поди ж ты, жарища-то какая неимоверная! – пробормотал незваный посетитель вместо приветствия, небрежно надевая кепку, едва хозяин открыл калитку.

– «Ага, еще и на грудь, судя по всему, с утра пораньше принял немало», – подумал Венедикт, раздраженно ожидая объяснения причины его появления.

– Тебя как зовут-величают? – после некоторого молчания, по-прежнему не здороваясь, спросил мужик.

– Венедикт, – несколько обескураженный вопросом ответил тот, стараясь быть максимально доброжелательно.

– Необычное у тебя имя, редкое. А я – Николай, твой сосед справа. Вчера проходил мимо, смотрю, а в доме появился новый хозяин. Ну, оно и понятно, дом-то хороший. – Николай, приподнявшись на носочки, заглянул соседу через плечо. – Да и участок неплохой. Я жене говорил, что такая дача надолго без хозяина не останется. – Николай снова сдернул с головы кепку, вытер ладонью струившийся по лбу пот. – Слушай, земеля, а приходи-ка сегодня вечерком к нам в гости, – неожиданно изменил тему разговора Николай. – Посидим, поужинаем. Жена сегодня с утреца на рынок сбегала, грудинки купила свеженькой. Приготовит что-нибудь вкусненькое. Посидим, поужинаем, познакомимся поближе. Все-таки соседи. А соседи… Они же ближе родственников. А?! Как тебе моя идея?

– Спасибо, Николай. Я обязательно приду. Твоя идея мне очень нравится, – недолго колеблясь, ответил Венедикт согласием, тем более что был на даче совершенно один, и перспектива поужинать домашней едой, вместо ставшей привычной, но порядком надоевшей, сухомятки, представлялась ему приятно радужной.

Дом его нового знакомого находился совсем недалеко. Метрах в ста по его улице. Получив подробные разъяснения словоохотливого соседа, как разыскать его дом, Венедикт закрыл калитку, и пошел допивать пиво.

Вечером, когда пылающий круг солнца подкатывался к горизонту, Венедикт подошел к высокому, двухэтажному дому.

Первый этаж был сложен из кирпича, а второй сделан из добротного деревянного бруса, совсем недавно покрашенного нежно-голубой краской.

Венедикт, оглянулся в поисках чего-нибудь, чтобы постучаться. Подняв с дороги камень, постучал в калитку. Где-то в глубине двора залаяла собака. Стукнула дверь дома, и звонкий женский голос прокричал «Тубо, ну-ка, цыц! Черт бы тебя побрал. Иди, давай, в будку!». Тубо еще несколько раз для острастки тявкнул и, замолчав, полез в будку, громко гремя цепью.

Пелагея, жена Николая, оказалась женщиной, которой было уже явно за шестьдесят. Коротко остриженная крашеная блондинка. Невысокая, около ста шестидесяти сантиметров, полная женщина. На толстой, в солидных складках шее, висела золотая, низкой пробы, цепочка. Николай был лишь слегка выше своей супруги. На Венедикта она, как объект мужского вожделения, впечатления особого не произвела. Но, как оказалось, у Пелагеи на этот счет было совсем другое мнение.