Адриана Суворова - Галатея. Мистический роман

Увлеченная мыслями о предстоящем докладе по бунинской «Темной Аллее», Тоня прошла совсем рядом с конурой и поняла о том, что поступила опрометчиво, слишком поздно. Фомка радостно выскочил из укрытия и, накинувшись на хозяйку, повалил ее прямо в грязь. Да еще принялся лизать ей лицо, виляя хвостом, глупый, бестолковый пес! Тоня, опрокинувшая на себя ведро помоев, расплакалась от досады.

Беда никогда не приходила к ней одна. Напасти сыпались на нее одна за другой. Дома девчонка обнаружила пьяного отца, метавшегося по залу. Тоня хотела прошмыгнуть мимо, с замирающим от страха сердцем, в надежде остаться незамеченной, но отец обернулся в самый неподходящий момент.

– А ну поди сюда, Тонька!

Она робко вошла в зал. Только тогда Тоня заметила, какой бедлам устроил ее отец. Ковер был устлан разбросанными книгами, на полу валялись перевернутые ящики от шкафов и их содержимое в виде фотографий, шкатулок с нитками, открытками, газетными вырезками и прочей ерундой.

Отец оглядел мокрую грязную дочь с ног до головы и злобно расхохотался. Он еле держался на ногах и от заливистого смеха чуть было не упал, потеряв равновесие, но вовремя ухватился за дверь.

– Правду говорят про тебя, что ты свинья! Посмотри на себя в зеркало! Крокодилка! А ну говори, где мать цацки свои прячет?

– Я не знаю, – испуганно ответила Тоня. Она говорила правду. Мать свое золото никому не доверяла.

– Все ты знаешь, тварь! Мне сказали, она сегодня что-то прикупила. И ее видели, как она шла сюда. Ты же тоже дома была! Ты видела, куда она все попрятала!

– Нет, я ее не видела. Я только недавно вернулась. Я в библиотеке была.

– В библиотеке она была! Что, в Москву хочешь поступать? Ни хера ты не поступишь! Будешь тут прозябать, как и я! Это ты мне всю жизнь загубила! Я бы сейчас сам в Москве жил, если бы твоя мать не обрюхатилась и не заставила на ней жениться, сука!

Тоня молча стояла перед отцом и смотрела на него испуганными глазами. Она не знала, как спастись от назревающего скандала. Успокоить отца ей вряд ли удастся, а если бежать, то куда?

– Меня Пашка, друг мой из армии, звал к себе в Москву, а тут ты, тварь, появилась… – продолжал отец, нервно измеряя зал нетвердыми шагами. Грязные резиновые сапоги оставляли следы на ковре, на книгах, на фотографиях…

– Ну ничего, я тебе тоже жизнь испоганю! Будешь всю жизнь, пока не сдохнешь, свиней кормить!

Отец подлетел к Тоне, от страха сжавшейся в комок, схватил ее очки, бросил их на пол и начал яростно топтать ногами.

– Папа, папочка, не надо! Я прошу тебя! – слезы брызнули из глаз бедной девочки, пытавшейся остановить его. Но мужчина лишь брезгливо оттолкнул ее от себя с такой силой, что она не удержалась на ногах.

Тоня упала на пол, поранив ладони об осколки, и, близоруко щурясь, на ощупь нашла свои сломанные очки. Линзы были полностью разбиты. В руках она держала пустую оправу с отвалившейся душкой.

Напоследок отец пнул дочь в живот и вышел из дома, громко хлопнув дверью.

Тоня заплакала навзрыд. Она одна на этом свете. Никому не нужная. Зачем жить дальше? Лучше умереть. Прямо сейчас!

*

Галатея подобрала подругу возле станции метро «Марксистская» ровно в 19.30. Кристина ловко запрыгнула в машину, подрумяненная на морозе в ожидании, и, увидев Галу с платком на голове и в длинной юбке, не удержалась от возгласа:

– Ну, мать, ты даешь! Первый раз вижу тебя в длинном!

– Я юбку поверх джинсов надела, потом сниму. А ты почему в штанах? Нельзя же в брюках! – пришел черед Галатеи удивляться. – Сама ведь вчера говорила!

– Так ведь холодно же в юбке! Смотри, какой мороз! В колготках я бы окоченела. И потом, я так подумала, многие ходят в брюках. Ничего страшного в этом нет вроде, я думаю. Будет гораздо хуже, если я отморожу свои придатки.

– Надо цветы купить. Там, напротив монастыря, должна быть цветочная палатка. Говорят, она желтые любила. Я хочу купить желтые розы.

– Я вижу, ты основательно подготовилась к походу к Матроне, – заметила Кристина.

– Всю ночь читала про нее в Интернете. Она на самом деле удивительная. Столько невероятных историй про Матрону!

Галатея действительно серьезно отнеслась к делу. Она никогда не действовала необдуманно. Если уж решилась посетить такое необычное для нее место, как монастырь, должна была знать, что оно из себя представляет.

Первым делом Гала нашла на Google фотографии Покровского монастыря. Сначала ей нужно было увидеть, что это за место, чтобы понять, представляет ли она себя в нем или нет. Но увиденное поразило ее.

Толпы посетителей, окольцовывавшие двор монастыря, говорили о том, что Святая Матрона действительно творит чудеса. Иначе бы люди не стояли по несколько часов в очередях, чтобы поклониться ее мощам и припасть к ее иконе. Снимков было много, сделанных в разное время года, но ни палящий зной, ни лютый мороз не отпугивали желавших попасть к Матроне и попросить ее о помощи.

От фотографий Гала перешла к поиску информации. Ночь пролетела незаметно за чтением историй о Святой Матроне. Сердцем она чувствовала, что все невероятные чудеса, о которых писали люди, происходили на самом деле, это не были выдуманные сказки.

Галатея не увлекалась мистикой, но и не относилась к тем, кто удивительные события расценивал как простую случайность и пытался всему найти рациональное объяснение. С детства Гала чувствовала себя не такой, как все. Ей часто снились странные сны. На утро она не помнила их, но у нее оставалось необыкновенное ощущение того, что когда-нибудь в ее жизни произойдет нечто настолько невероятное, что в это трудно будет поверить. С годами после таких снов уверенность в своем пока еще не известном предназначении росла. И, похоже, сейчас все это действительно начало сбываться.

Множество раз Галатея пыталась вспомнить, что же такого было в этих снах, но безрезультатно. А иногда внезапно осенний ветерок с легкой паутинкой, чей-то звонкий смех или резкий скрежет тормозов сдвигали с места блокировку ее памяти, и ей казалось, что вот-вот она поймает эту невидимую нить, которая проведет ее по лабиринтам подсознания. В эти мгновения подушечки ее пальцев начинали покалывать и как будто сжимать нечто вроде куба, словно они помнили, как держали его раньше. Гала чувствовала, что сейчас вспомнит нечто, возможно, связанное с ее прошлыми жизнями, и это открытие отведет ее туда, откуда нет обратной дороги. Ее разум перевернется. Она уже никогда не будет той Галатеей, которая беззаботно шла по жизни. И, наверное, поэтому, чтобы спасти ее от безумия, каждый раз память захлопывала двери перед ее носом, и воспоминания ускользали от нее подобно мокрому куску мыла из рук. И Гала оставалась со своими обычными земными ощущениями.