Shahsanam Binalieva - Столкновение времен. Запах надежды

– Не знаю, – ответила Эшли, дернув плечом. Я кошусь на окно, остерегаясь увидеть что-нибудь, что возможно не заметила в прошлый раз. Боюсь, чтобы Эшли не сошла с ума от внезапного ужаса. – Одно знаю точно, – она резко вздохнула. – Мы ни в коем случае не допустим смерти Кейна.

Мое сердце сжалось так, что я перестала дышать. Она так легко это произнесла. А у меня ноги скрутило от услышанного.

– Ты ведь уже все знаешь, – продолжила Эшли, гладя мои волосы. Я дрожу и не могу произнести ни слова. – Конорсы нам помогут во всем разобраться, если им рассказать все.

Я качаю головой и жмурюсь. Как же больно слышать эту фамилию.

– Они поверят тебе, у них нет выбора.

Четверг. 14.10.2014.

01:26. Эшли укуталась в одеяло и спит, убаюкивая меня своим размеренным дыханием. Не помню, когда в последний раз спала. «Мы ни в коем случае не допустим смерти Кейна».

Я снова спустилась вниз. За окном кромешная тьма. Свет в окошке уже не горит, и я специально следила за электричеством, пока Эшли не уснула. Светильник в комнате горел все время, а я отлично помню, что когда Джесс открыла мне дверь гаража, электричество в доме уже исчезло. Значит, это зависело от меня. В этот раз я никуда не ходила – последствия не возникли. На стене весят фотографии родственников, среди них нет ни одной папиной.

«Ни на одной фотографии нет твоего папы», – прозвучал голос в моей голове, и я медленно подошла к мини-галерее.

«Мама не оставила ни одной».

«Но она же его простила…».

– Где ты, папа? – прошептала я, глядя на фотографию, на которой стоим только я и мама. – Ты не оставил мне ни одной подсказки…

В ванной я умылась и присмотрелась к своей руке. Слава богу, у меня появилось железное доказательство для Эшли. Как я рада, что она поверила мне!

– Кейн. – Подняв по привычке голову вверх, я не смогла опустить ее. Тот Кейн, который любит меня – на небесах. Не могу поверить, что именно тот Кейн, с которым я столько чего пережила, умер. Навсегда. – Не могу больше.

Повторно умывшись холодной водой, я не стала подниматься наверх, чтобы не разбудить Эшли. У двери весит старая толстовка. Накинув ее на себя, я постояла несколько секунд у порога и, осмотревшись, быстро подошла к столу. Мельница полная соли тут же оказалась в моем широком кармане, я медленно подошла к двери и, аккуратно открыв ее, вышла на улицу. Тихо. Ветер уже не волнует деревья, не волнуюсь я. Думаю лишь об одном – хочу хотя бы поглядеть в его окошко, издалека. Мне нужно почувствовать, что он действительно там. Хочу представить, как он лежит беззаботно в своей синей кровати и видит спокойные сны. Он спал спокойно, пока не появилась я.

Уверено подошла к гаражу, открыла дверь, включила свет, села в машину и выехала со двора. Пусть только попробуют помешать мне сделать это… Проезжаю улицы и уже мечтаю о солнце. Ночь у меня ассоциируется лишь с одним. Узкая дорога растелилась передо мной, я остановила машину напротив старого дома у перекрестка. Как же глупо я поступила утром… Но мальчики не обидели меня, не считая того, что забыли мое имя. В противном случае, я бы во второй раз спрыгнула с чего-нибудь.

Преодолев грязную дорогу, перерастающую в большой родной двор, я остановилась под балконом любимого и вдохнула полную грудь холодного воздуха. Какое счастье…

– Увидеть бы тебя, Кейн, – прошептала я и, опустив голову, усмехнулась. – Помнишь, ты охранял меня? Под моим окном, пока я спала? Я даже не знала об этом… если бы знала… стояла бы рядом с тобой до самого утра. Теперь я постою.

Я прикусила палец и, подойдя ближе к дому, прислонилась к его стене, медленно сползла вниз, на корточки. А вдруг он не в своей комнате? Вдруг он вообще не здесь?

Скрутившись от холода и страха из-за сомнений, я закрыла глаза и погрузилась в теплые воспоминания. Как он дорожил мной… как улыбался каждый раз, когда видел меня, какие теплые слова говорил и как злился, когда я спорила с ним. Он прощал каждый раз, если я была не права, успокаивал ночами, когда я будила его своими воплями. Эти кошмары реализовались. Вряд ли уже кто-то побывал на моем месте.

В закрытых глазах вдруг посветлело. Я резко распахиваю ресницы и замираю всем телом, вцепившись пальцами в мокрую траву. Листья вокруг меня освещаются лампой, которая включилась прямо надо мной. В комнате Кейна включили свет.

– Боже, – шепчу я и, перестав дышать, прижимаю ноги к груди. Это он…

Глухой треск и тихий скрип. Дверь балкона медленно открывается. Все вокруг будто замирает. Глухие шаги. Я дрожу всем телом и крепко прижимаюсь к мокрой деревянной стене. Если меня увидят – мне конец. Упершись лбом в колени, я не позволяю себе дышать. Мозг отказывается осознавать, что это может быть Кейн.

Слышу, как он выдохнул. Ох… он выдыхал так, когда мы засыпали вместе. Кейн… Кейн!

Звуки телефона заставили меня вновь затаить дыхание. Я медленно открываю глаза, но не поднимаю голову. Звуки клавиш при наборе номера… Я не люблю их, все время выключала в его телефоне эту дурацкую функцию.

– М? – тихо доносится сверху. – Угу… Ээаах… Линдси, слышала, я зевнул? Два часа ночи. У тебя совесть есть?

Аккуратно убрав волосы за спину, я зажмуриваюсь и с упоение слушаю его голос. Из телефона доносятся грубые, возмущенные крики. Я только жду, пока Кейн что-нибудь ответит.

– Нет, – произносит он и коротко смеется. – Прекрати, Линдси, ради Бога. Вот черт… Прости. Я хочу спать. Линдси… Линдси! Днем договорим. Все. Сладких снов.

Женский голос теперь настойчивее, грубее, звучит с высоты так, что я морщу лоб, вздрагиваю каждый раз, когда Кейн цокает.

– Линдси, извини, – говорит он устало и снова зевает. – Не выноси мне мозг. Спокойной ночи.

Я сижу неподвижно, как камень. Кейн вздыхает и стучит пальцами по балюстраде.

– Достали, – выдыхает он и… уходит. Закрывается дверь и гаснет свет. Снова кругом темно, шумят светлячки… Я думала, его голос – бальзам на мою раненую душу, но сейчас внутри меня такая пустота… Надо спешить домой. Надеюсь, Эшли не проснулась и не сходит сейчас с ума.

Утром беру свой рюкзак и складываю в него мешочек с солью и набор мелких железных гвоздей. На всякий случай. В школу я не пойду. В старый газовый баллончик набираю священную воду и тоже кладу в рюкзак. Уже через месяц сама не смогу к этому всему прикасаться.

Эшли все спит, и спала крепко ночью, но я не смыкала глаз, думая о том, как мне поступать. Возможно, другой на моем месте уже имел бы четкий план того, как действовать, чтобы убить всех врагов и остаться счастливым, но я… я не герой. Я не смогу спасти весь мир. Я – сама все время жертва! Во мне нет ничего, кроме ненависти к врагам и страха потерять близких людей. Но я – бессмертна и знаю то, что не знает никто. Надеюсь, враг в том числе.