Михаэль Фартуш - «Некрономикон» и гипноз Хранителя

– Какая любовь? Какой казённый дом? Какие проблемы со здоровьем?

И тут он увидев, как на помощь пожилой цыганке, ринулись её более молодые коллеги.

– Иди подобру-поздорову, солдат, – спокойно сказала гадалка. – Я тебе и так многое рассказала. Иди и живи. Сможешь обмануть свою судьбу – будешь на коне, а если не сможешь… Что ж? Не все рождаются счастливыми. Используй свой дар только с добрыми намерениями. Зло и так придет к тебе.

Юноша отпустил цыганку и та гордо пошла навстречу своим родичам, что-то говоря им на своём языке. Солдат ещё несколько секунд озадаченно смотрел ей вслед, все никак не понимая, смысла её последних слов. Особенно его озадачил «казённый дом». Если это не тюрьма, то что? Может больница? Но как в больнице может быть неплохо. Это не то место, в котором бывает хорошо. И что это за проблемы со здоровьем?

Юноша неопределённо пожал плечами и озадаченный пошёл своей дорогой.

Галина Федоровна, пожилая соседка Толи, приняла его очень радостно.

– Я знала, что ты приедешь, – заявила она с порога. – Ты проходи, проходи. Я тебя сейчас покормлю. С дороги, небось, проголодался. Жаль, что на похороны отца тебя не отпустили.

– Я как раз в это время был на учениях, – с сожалением проговорил Толя, проходя на кухню. – Когда вернулся в часть, только тогда узнал эту печальную и неприятную новость.

– Это хорошо, что тебе дали отпуск, – Галина Фёдоровна стала копошиться на кухне. – А то совсем нехорошо получилось. У парня умер отец, а он не смог проводить его в последний путь.

– Меня комиссовали, – заявил солдат и добавил с грустью в голосе. – Я ведь теперь сирота.

– Прими мои соболезнования, – шмыгнула носом пожилая женщина. – Потерять за два года самых близких тебе людей – это очень большое горе и невосполнимая утрата. Но ты держись! Жизнь подарит тебе ещё много радостных и приятных моментов. Главное в это верить и никогда не отчаиваться.

– Спасибо, тетя Галя, – уныло промолвил Толя и спросил. – Как прошли похороны?

– Отлично прошли, – заверила соседка. – Народу много было. Только со школы два автобуса дали. Все коллеги Николая были и ещё старшеклассники. Его ведь очень уважали. И как педагога, и как человека. Почти все соседи были. И ещё какие-то люди, которых я не знаю.

Толя начал вспоминать похороны матери два года назад. Ему дали отпуск на десять дней. Тогда тоже было очень много маминых коллег, соседей и маминых родственников, о существовании которых он и не знал. Видимо, мама не очень их любила и не поддерживала с ними отношения. У отца не было родственников. Был только какой-то очень хороший друг, проживающий в Израиле. А Толя никогда не интересовался своими родственниками. Интересно, родичи мамы тоже присутствовала на похоронах отца. Все-таки не мешало бы их разыскать.

Галина Федоровна налила большую тарелку борща и поставила перед Толей.

– Спасибо, – поблагодарил юноша. – А вы что разве не составите мне компанию?

– Только пообедала, – ответила соседка. – Ты бы хоть предупредил, что приедешь. Может тебе налить сто грамм для аппетита?

– Давайте, – сразу же согласился молодой человек. – Помянем моего отца. Пусть земля ему будет пухом.

Соседка глубоко вздохнула и заметила:

– Я выпью совсем чуть-чуть. Чисто символически. Давление, знаешь, скачет.

После стопки водки разговор пошёл быстрее.

– Завтра мы съездим на кладбище. Я тебе покажу его могилу, – соседка с тоской смотрела на Толю. – Кстати, его похоронили совсем недалеко от Светы. Ты же помнишь, где похоронили твою маму? А это соседний сектор, чуть ниже к дороге. Уже можно будет памятник заказывать. У Светы большой мраморный памятник. Отец постарался. Уж очень он любил свою жену.

Соседка всхлипнула и, чтобы парень не заметил её слёз, встала из-за стола.

– Твою маму, я очень редко видела, – продолжала далее Галина Фёдоровна. – Мы редко с ней общались. Она всё-таки была очень активной и деловой женщиной. Известный в городе ученый, по телевизору её показывали, статьи в газетах писали. И вот так умереть совсем молодой.

– Я маму тоже очень плохо помню, – заметил Толя, потупив взор в тарелку. – Я помню, что моим воспитанием, в основном, занимался отец. Он и в садик меня водил, а позже и в школу. И выходные со мной проводил. И кормил, и одевал, и сказку на ночь рассказывал. А мама? Я её вообще редко видел. Утром, когда я просыпался, она уже была на работе, а вечером приходила с работы уставшая, взведенная и ей было не до меня. Да, и выходных у неё почти не было. Бывало и в воскресенье её вызовут на работу, и в субботу. Даже не знаю, что вспомнить. Вроде и была мама, и вроде её и не было.

– Ну, что ты так говоришь? – пожилая женщина махнула руками. – Мама – это есть мама. Она дала тебе жизнь. И все, что она не делала в жизни, делалось для твоего блага и для блага твоего отца.

– Я её не упрекаю и не виню, – задумчиво промолвил юноша. – Просто так хотелось видеть её чаще, разговаривать с ней, обнимать. Спасибо вам за обед.

– Может добавки? – спросила соседка. – В армии же так не кормили.

– Нормально нас кормили, – обронил Толя. – Я не жалуюсь.

– Я тебе немного дам продуктов на первое время, – засуетилась хозяйка. – Холодильник я помыла, в комнатах убрала. Я понимаю, что тебе сейчас не до этого. Отдохни пару дней. Наберись сил, а там решишь, как дальше жить. Хорошо, что у тебя есть, где жить. Все-таки родители побеспокоились о твоём будущем. Отец открыл для тебя счёт в банке и все свои сбережения положил туда.

Толя встал из-за стола и неожиданно спросил:

– Отчего умер мой отец?

Соседка от неожиданности чуть не обронила тарелку и опустив голову ответила:

– От сердечного приступа. Я же тебе это говорила по телефону.

– Но ведь он никогда не жаловался на сердце, – воскликнул Толя. – Сердечный приступ, насколько я понимаю, происходит мгновенно. А отец, как будто знал, что умрет. Все заранее тщательно спланировал: написал завещание, перевел деньги на мой счет. Как это понимать? Но не может же человек так чувствовать приближение смерти.

– Не может, – подтвердила соседка, не поднимая головы. – После смерти твоей матери, Николай стал совсем другим человеком. Он замкнулся в себе, мало общался, стал избегать людей, часто уединялся и очень тосковал. На лицо были все признаки депрессии. Это и в его школе заметили. Дали ему путёвку в санаторий, чтобы отдохнул. Ему бы к врачу обратиться. Но он не хотел. Если бы ты был рядом, может смерть жены он не перенёс бы так болезненно. Почему же тебя раньше не комиссовали?

– Это разве от меня зависело, – смахнул Толя одинокую слезу. – Значит не положено было.

– В-общем, я считаю, что он намеренно лишил себя жизни, не в силах вынести смерть жены. – Но об этом лучше не распространяться.