Николай Космич - Пособие для рыцаря

– Еще! – Майк протянул монаху пустую кружку.

– На сей момент достаточно, – спокойно ответил тот.

– Тогда, прошу вас, повторите сегодняшнюю дату, – попросил Майк.

Отец Илларион снова озвучил день, месяц и год, принадлежащие некой Четвертой эпохе и, заметив недоумение на лице собеседника, добавил:

– Похоже, ты совсем ничего не помнишь…

– Ох, нет уж, отче, дело не в этом, – возразил Майк. – Моя память в полном порядке. Я помню все, что происходило со мной с детства, помню события годичной давности, помню… что произошло со мной в лесу до того, как вы меня нашли… – последние слова он произнес с горечью, и мурашки вновь пробежали по его телу. – Дело не в памяти, отче. То, что я вам сейчас поведаю, может показаться безумием. Но это правда. Я не в силах предсказать вашей реакции, но желаю, чтобы вы просто мне поверили. – Майк глубоко вздохнул от переполняющего его волнения; монах сохранял молчание. – Дело в том, отец мой, что я пришел сюда из прошлого. И, судя по всему, из далекого…

– Из прошлого?.. – тихо переспросил Илларион; он был слегка взволнован, но старался не показывать этого, однако раненный успел заметить на его лице задумчивую растерянность вместо ожидаемого удивления. Монах молча сидел и смотрел на своего собеседника; из уст раненного также не доносилось ни звука, он пристально взирал на своего спасителя, пытаясь понять, что происходит в его душе. Ведь монах не набросился на него с расспросами, не посчитал безумцем и даже не улыбнулся, а о чем-то глубоко задумался. Слова Майка задели что-то в нем…

Но вдруг монах поднялся и медленно направился к выходу.

– Мне нужно идти, – не оборачиваясь, промолвил он. – Тебе необходим сон, ты еще слишком слаб.

Майк изобразил недоумение: ведь он только что проснулся и вовсе не хотел спать. Но он осознал, что монах сказал это, не подумав, ибо мысли его, похоже, были заняты чем-то иным.

И все же, желая хоть что-нибудь сказать спасителю на дорожку, раненный озвучил то, что первым пришло ему в голову.

– А куда поставить кружку? – спросил он, и этот вопрос показался ему чрезвычайно глупым.

– Поставь ее на стол, – ответил отец Илларион, по-прежнему не оборачиваясь.

– Действительно… – тихо промолвил Майк и намеревался было исполнить задуманное, но глиняная посудина неожиданно выскользнула из его пальцев. Из уст Майка донесся глухой свистящий звук. Он сильно зажмурил глаза, ожидая момента, когда падающий предмет разобьется о каменный пол… но никаких звуков не последовало. Раненный открыл глаза и с поразительным удивлением обнаружил, что глиняная кружка стоит на столе, а внизу нет никаких следов битой посуды. Он бросил недоуменный взгляд в сторону двери: монах с кривой улыбкой на устах смотрел на него в упор. Майк машинально улыбнулся в ответ, а человек в темно-серой рясе повернулся и вышел из комнаты, бесшумно закрыв за собой дверь. Раненный застыл, уставившись в одну точку. Да, по всей видимости, он еще слишком слаб и действительно нуждается в отдыхе.

Итак, стало известно, что за этими стенами распростерлась империя. Но откуда в будущем взялась империя? Откровенно говоря, все вокруг больше напоминает прошлое: обстановка, интерьер, одеяние монаха. Однако эту мысль мы смело можем отбрасывать: ее с успехом отвергает непривычная система летоисчисления, которую используют в этом мире. Что это за месяц Антилопы и Четвертая эпоха? Сколько же лет минуло с тех пор, когда Майк проживал на этой планете? На сей миг это всего лишь пустые вопросы, не имеющие толковых ответов.

Майк еще долго смотрел в потолок, не зная, о чем думать. Какие-то несвязные мысли, непонятные чувства, пугающие предположения смешались в его голове. Раненный не знал, сколько времени он пролежал в таком положении, но, по всей видимости, немало. Шагов за дверью не слышалось. Отец Илларион более не появлялся в этой комнате. И вдруг сильная тоска накрыла гостя из далекого прошлого. Он уже несколько часов находится здесь совсем один. Ни шага, ни звука не долетало до его слуха. Никаких признаков жизни вокруг, будто все покинули его.

От догорающих свечей исходил тусклый свет, который слабо освещал монастырскую комнату. Вокруг царила таинственная тишина. Все замерло в каком-то напряженном ожидании. Лишь запах чудесного травяного отвара парил по всему помещению. Отвара, который по непонятной причине на протяжении долгого времени оставался таким же теплым и ароматным. Эта мысль оказалась последней для Майка на сегодняшний день: вскоре им завладел сон. Сон, витающий в этой маленькой и тихой комнате, где все вокруг замерло и где уже долгое время не было ни малейшего движения. Но вдруг серебряная ручка медленно повернулась…

Майк шел по узкой лесной тропинке. Вокруг росли толстые деревья с лиственными кронами. Сильный ветер низко наклонял мокрые ветви, но они не препятствовали движению. Затянутое мрачными тучами небо местами проглядывало сквозь густую листву, а где-то вдали слышались глухие раскаты грома. Гость из прошлого плавно шагал по сырой земле. Он был одет в старое тряпье, а ноги были абсолютно босыми. Тем не менее, холода он не чувствовал, а влажный лесной воздух был даже приятен. Майк ощущал провал в памяти. Он абсолютно не помнил, как оказался в этом лесу. Но в его душе царило спокойствие, ибо в пяти шагах перед собой он видел монаха Иллариона. Он знал, что находится здесь по воле этого человека, и потому покорно шел за ним, не задумываясь о последних событиях. Монах был облачен в черную мантию, а седина его была скрыта под капюшоном. Майк даже не задумался, почему отец Илларион сменил прежнее одеяние. Темная фигура спасителя манила за собой, хотя человек впереди не изображал никаких жестов. Майк был уверен, что именно монах призвал его сюда и целенаправленно куда-то ведет. Дистанция между ними сохранялась прежней, и человек в старых лохмотьях не стремился догнать идущего впереди.

Пронзительный луч молнии нежданно сверкнул над темным лесом, и в голову к раненному стали закрадываться недобрые мысли. Что он делает в этом мрачном месте, и почему его память не может ничего поведать? Куда ведет его отец Илларион? Эти вопросы вертелись в его голове, пока он пристально рассматривал темный силуэт своего проводника. Но странное спокойствие все же сохранялось в душе Майка. Перед ним спаситель, тот единственный из людей, кто известен ему в этом таинственном мире. И потому он готов следовать за ним куда угодно.

Вскоре монах остановился. Путники оказались на небольшой поляне, где-то в лесной глуши. Сырую землю черным ковром покрывала сгнившая листва. Ветер тоскливо выл, гоняя по воздуху сорвавшиеся с ветвей листья. Небесные змеи мгновенно пробивали густые черные тучи, озаряя все вокруг. Звуки грома сопровождали каждый из пронзительных лучей, заставляя тело содрогаться. По обе стороны от пришедших на поляну людей безмолвно стояли мужчины в черных мантиях, подобных той, что была одета на Илларионе. Их лица были скрыты глубоко под капюшонами, а головы опущены. В таком положении картина замерла.