Андрей Акимов - Хроники Центрального Континента. Книга 3. Стражи Пылающей Ямы

Ночной пришелец был облачен в необычные идеально облегающие атлетическую фигуру доспехи, состоящие, будто из чешуи, отливающей в свете окон неясным призрачным отблеском. Голову покрывал плотно обтягивающий капюшон, лицо скрывала гротескная маска с треугольными зубами, прямыми ноздрями и волнистыми вырезами для глаз. Сверкнувшая молния осветила его зловещий силуэт на фоне особняка, с грустным ожиданием взирающего светящимися окнами на своего распластавшегося в лужах хозяина.

Долтон собрался духом и заставил себя максимально быстро встать и принять боевую стойку с мечом, который он не позволил себе выронить.

– Я знаю, кто ты такой! – прокричал хозяин ночному пришельцу.

– Тогда ты знаешь, что тебя ждет, – ответил из-под маски глубокий голос, полный опасного ледяного спокойствия.

– Посмотрим, из чего ты сделан, Чешуйчатый Призрак!

Долтон атаковал. Удар за ударом обрушивались на явившегося в его обитель убийцу. Однако тот отбивался прямо предплечьями, умело выставляя блоки. Лезвие меча не справлялось с необычной броней Чешуйчатого Призрака. Режущие атаки не давали результата, колющие – тоже. Долтон начал метить убийце в лицо, но это было бесполезно. Налетчик, зная, что это его единственное уязвимое место, начал проводить отточенные тысячами раз рукопашные контратаки, которые заставали хозяина дома врасплох и постепенно изматывали его. Драка затянулась на четверть, может, на треть часа.

Чешуйчатому Призраку не требовалось использовать оружие, однако оно у него, несомненно, имелось. Когда Долтон повалился, окончательно лишившись сил и изнемогая от полученных ушибов, темная фигура нависла над ним в последний раз.

– Ты хорошо сражался. Тот, кто заказал тебя, не обманул, – молвил ровный глубокий голос из под маски. – Ты умрешь. Но я могу выполнить одну твою просьбу в знак почтения к твоей отваге и бойцовскому мастерству.

Чешуйчатый Призрак чуть склонил набок голову, обозначая внимание. Долтон сплюнул кровь и прокашлялся, после чего прохрипел:

– Когда моему сыну исполнится восемнадцать, если будешь жив, расскажи ему, кто меня заказал. Пусть решит, как быть…

Силуэт убийцы еще несколько мгновений оставался недвижим. Затем голос молвил:

– Да будет так.

С этими словами Чешуйчатый Призрак вогнал в шею офицера стеклянный стержень, мгновенно выросший из его ладони.

Все не ладилось с самого утра.

Ночью Векториусу Дарну приснился какой-то кошмар, наложивший тревожный отпечаток на все последующие часы бодрствования. Самое странное, что он так и не смог вспомнить, о чем именно был злосчастный сон, настолько подпортивший настроение. Не возможно было и припомнить, когда он в последний раз просыпался в поту и с громким криком ужаса. Скорее всего, такое было в далеком детстве, и тогда мама успокаивала его, нежно гладя по голове и приговаривая непринужденные и ласковые фразы, дарящие спокойствие и тепло. Этим утром Рена успешно справилась с ролью мамы, вызволяющей ребенка из останков страшного сна.

День выдался непогожий – серое небо упорно поливало королевство Южных Клочков безостановочным и нудным дождем. Почти сразу же после утренней трапезы, во время изучения очередной начатой картины Векториуса начали донимать приступы изнуряющей боли в желудке. Рена распорядилась, чтобы повара и его помощников непременно наказали и заменили на новых, хотя король этого, в принципе, не хотел.

Как назло именно сегодня предстояло провести прием просителей и спорщиков, который Дарн и так уже откладывал два предыдущих раза, по ряду причин. В этот раз проигнорировать своих верноподданных было бы уже крайне неприлично, учитывая, что Векториус весьма щепетильно относился к собственной репутации в глазах простого люда. Потому он счел расстройство желудка помехой не того масштаба, чтобы создавать неприятное напряжение в кругах жителей, стягивающихся в столичную цитадель со всех концов королевства.

Векториус лежал на кровати и без свойственного энтузиазма неотрывно смотрел на недоработанную сцену на холсте: толпы людей с отсутствием прорисовки мелких деталей стояли перед пока еще пустым постаментом на неоформленном фоне. Пейзаж никак не приходил в голову, ровно, как и целостность сюжета картины. Что-то в картине было не так, что-то тревожило короля и, то и дело наводило на мысль о том, что лучше покончить с ней, и начать новую. Одновременно с этим его терзала жажда непременно довершить начатое, ибо не в его принципах было бросать что-либо на половине пути.

Рена вошла в его покои, как обычно, без стука.

– Любимый, люди заполнили зал, – присаживаясь на край его кровати, начала она. – Похоже, в этом месяце нахлынуло за все предыдущие вместе взятые.

– Не сомневался в этом ни на миг, – нехотя улыбнулся он.

– Как ты себя чувствуешь? Сможешь провести прием? Наверняка, это затянется на весь день.

Он взглянул в ее большие зеленые глаза, которые участливо вглядывались в его изможденное внезапным недугом лицо. Векториус принял сидячее положение и, прижавшись к девушке, нежно потерся носом о ее щеку.

– Обожаю твой запах! – запустив руку в ее черные волосы, блаженно молвил Дарн вместо ответа.

– Может, все же отменишь прием? Хотя бы переложи на завтра. Ты же все-таки король, тебе не нужно оправдываться перед кем-либо.

– Сколько можно уже отменять да откладывать, – шумно вздохнув и поднимаясь с кровати, сказал Векториус. – Большинство из прибывших сюда людей не рассчитывало на ночевку в столице. Да и не какой-нибудь я маленький мальчик, чтобы спасовать перед банальным расстройством желудка. Я же, как-никак, король! В самом крайнем случае, чтобы полегчало, наложу прямо в приемном зале королевскую кучу, и все дела!

Рена хихикнула и, поднявшись с кровати, расправила на нем слегка измятый бурого цвета костюм с множеством металлических элементов, которые он так любил. Она помогла ему накинуть расписную королевскую мантию.

– Уже выбрал перчатки?

– Да, вот такие, – он указал на лежащую на столе пару.

– Ну, тогда желаю тебе хладнокровности и терпения. Не руби сгоряча, будь мудрым и рассудительным, как и всегда, мой любимый король!

– Слушаюсь, моя королева! – улыбнулся Дарн уже более правдоподобной улыбкой.

Напоследок его взгляд скользнул-таки по незаконченной работе на холсте. Странная сцена с пустующим постаментом так и закинула в почву его сознания плодовитое зерно нервного напряжения.

Войдя в огромный приемный зал, Векториус первым делом почувствовал перенасыщение воздуха запахами грязной и мокрой одежды и немытых тел. Просторное помещение с тремя рядами толстых колонн было забито простолюдинами до отказа. Все они разом прекратили свои разговоры и преклонили головы перед появившимся королем.