Алексей Смирнов - Замкнутое пространство. Условная фантастическая трилогия

Когда Швейцер увидел, что железная дверь не то что не заперта – вчерашнего замка нет вообще, и лишь засов задвинут, смешная предосторожность, – когда он все это увидел, то осознал, что в душе надеялся совсем на другое. Но теперь, когда он уже рассказал Вустину, отступать было некуда. Швейцер присел на корточки и спрятался за плитой.

В столовую влетел Вустин с зажатыми в кулак очками. Он остановился и начал тревожно осматриваться, ища Швейцера.

– Сюда!

Голова на миг вынырнула из-за плиты. Вустин бросился в кухню.

– Видите – вон она, дверь. – Швейцер, не вставая, указал пальцем. «Пальцем показывать неприлично», – вспомнил он некстати.

Вустин кивнул, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Он жалел, что ввязался, и хотел, чтобы все поскорее закончилось.

– Я отодвину засов, вы его задвинете, и все.

– Ну так давайте же!

– Что?

Швейцер распрямился и слепо посмотрел на Вустина. Ступор продолжался недолго, взгляд ожил, Швейцер протянул сообщнику руку:

– Прощайте, Вустин. Мы в любом случае больше не увидимся. Это-то вы понимаете?

Тот снова кивнул и вдруг затрясся, едва дотронувшись до его пальцев.

– Успокойтесь! Не вам же бежать.

Швейцер подкрался к двери, потянул засов. Железяка скользнула, как в масле. Дверь бесшумно отошла, склад дохнул на Швейцера мясным морозом. С потолка свисали говяжьи туши, еле слышно гудели холодильники.

Он оглянулся в последний раз. Вустин стоял в проеме и ждал команды.

– Закрывайте! – Швейцер приметил еще одну дверь, совершенно гладкую – без замков, засовов и замочных скважин. Итак, он либо пройдет, либо – нет.

– Вы поберегитесь, – прошептал Вустин, налег на дверь, и беглец очутился в полумраке. Изо рта вырвалось облачко пара.

– Хороший совет. – Огибая туши, Швейцер поспешил к своей цели.

Дверь не подалась.

«Проклятье!» Он отчаянно оглянулся, ища ломик или что-то, чем можно было ее поддеть. Нет, ломик тут не пойдет. Тут какая-то автоматика, электричество. Сколько прошло времени? Затмение, должно быть, уже на исходе, если не закончилось вообще. Сейчас в кухню явится куча народа. Ну, так он и знал. Смешные надежды, безумные планы.

Не отдавая отчета в своих поступках, Швейцер ухватился за рычаг рубильника и дернул вниз. Наитие, не иначе. Свет погас, и не только на складе: мрак окутал столовую и прилегавший коридор. Но дверь тихо хрюкнула и приоткрылась. Перед тем как проскользнуть внутрь, Швейцер вернул рычаг в прежнее положение. Затем он прыгнул в темноту, одновременно потянув дверь обратно. Шалости света – мало ли что случилось. Решат, что виновато затмение, атмосферные выверты, электрические перепады… Бог с ним со всем, теперь – вперед!..

Швейцер чуть не упал, он стоял на второй верхней ступеньке каменной лестницы, которая вела неизвестно куда.

Он спустился, держась за стену, и скоро оказался на ровной площадке. Внезапно вспыхнул свет: перед Швейцером была странная комнатка-конурка, почти что ящик. На левой стенке ящика были стальные кнопки, с потолка светила круглая лампа.

Швейцер никогда не видел лифта, только слышал о нем.

Он шагнул внутрь, и створки сомкнулись.

3

Отец Савватий вошел в кабинет без стука. Доктор Мамонтов озабоченно хлопал по руке Вустина, оголенной по локоть. Плечо Вустина было перетянуто жгутом.

– Он не мог далеко уйти, – заявил ректор, словно они с доктором были одни.

– Юноша уже все осознал, – мрачно усмехнулся Мамонтов, выбирая шприц. – Клянется, будто ничего не знает. Боится, что мозги разрежу.

Савватий выпятил бороду и шагнул к полумертвому от ужаса Вустину.

– Может быть, он что-то забыл, – сказал он с фальшивым сочувствием, по-прежнему обращаясь к одному доктору. – Может быть, Враг научил его ложному понятию о чести.

– Поможем, – пробормотал Мамонтов, наполняя шприц. – Сейчас он все вспомнит и все расскажет. И мы останемся друзьями. Верно я говорю?

Он обмакнул ватку в спирт, протер кожу.

– Худо ему не станет? – Ректор нахмурился, а Вустин ухватился за его вопрос, как за соломинку: еще не все потеряно, о нем беспокоятся, а значит – оставят в живых. С чего он вообще взял, что здесь убивают?

Но последняя гипотеза, к вящему удивлению Вустина, показалась ему правильной сразу, как только пришла в его голову. Более того – такое предположение каким-то волшебным образом ставило все на места, вот только Вустин не мог понять, что именно и куда.

– Не особенно, – успокоил ректора доктор. – Просто начнет болтать всякую чушь. А заодно и не чушь.

Савватий беспомощно рыкнул, рванул крест и заходил по кабинету.

– Прошло два часа, – он разговаривал сам с собой. – Их видели вместе во время затмения. Даже если допустить, что этот мерзавец все два часа бежал без остановки, то… Десять километров? Пятнадцать?.. Или он где-то притаился и ждет? Что он тебе рассказывал, сученыш? – Ректор не выдержал и вцепился Вустину в волосы. – Куда он пошел?

Здоровенный Вустин закричал, как подстреленный заяц.

– А, тварь! – Савватий брезгливо оттолкнул его голову. – Давайте быстрее, доктор.

– Я все сказал! – Вустин дернулся, и Мамонтов попал мимо вены. Он легонько шлепнул воспитанника по щеке, и тот судорожно вздохнул.

Вторая попытка оказалась успешной. Доктор распустил жгут и медленно ввел раствор, окрасившийся красным и черным. Вустин откинулся на спинку кресла и стеклянными глазами уставился в потолок.

– Ну, что? – Ректор склонился, ловя каждый его вздох.

– Обождите немного, не все сразу. – Мамонтов стянул перчатки и швырнул их в таз. Потом он раздвинул и без того распахнутые веки Вустина, заглянул в зрачки. – Скоро начнется. – Доктор вытряхнул из пачки сигарету и закурил, чего никогда не позволял себе в смотровом кабинете. И вообще нигде не позволял – во всяком случае, на виду у лицеистов.

Лицо Вустина расползлось в глупой улыбке.

– Гы! – таким же глупым был и смешок. – Моем-моем трубочиста… щетка, знаете, вся стерлась, мастика налипла… Подлецы! Я покажу им… Я видел его, видел!

– Кого? – быстро шагнул к нему Савватий.

Вустин раздвоился, одна его часть отвечала на вопросы из внешнего мира, другая молола чепуху. Это было настоящее веселье, только немного муторное.

– Раевского. Поповское брюхо с крестом, и бумажка упала… Я думаю, что Враг все-таки есть, правда? С чего им врать? Подлецы, подлецы… Этого Листопадова я прижму в умывалке, форшмак приготовлю… Разбей очки – ну, я и разбил. Еще недоволен был чем-то. А я ему не сторож, нашел на подхват… Барышня оскорбилась, но я всего-то поскользнулся. Я с вами не буду танцевать, господин ректор. Честное слово, не бойтесь!

– А это не вредно для него? – снова забеспокоился отец Савватий.

– Ерунда! – Мамонтов махнул рукой и улыбнулся. – Это нестойкое соединение, быстро выводится с мочой.