Александр Курников - Паблисити эджент

– Вот так-то лучше, а теперь пшёл! – «Борец» неловко шевельнул руками, и как механическая кукла, потопал к выходу. Создалось полное впечатление, что им управляют, и только глаза продавца оставались прежними, живыми, в них плескалось бескрайнее море такой ненависти, что будь «перс» бумажным, давно бы загорелся. – Иногда нужно подчинённых нужно ставить на место. Я, как-никак менеджер этого учреждения. – Проговорил «костюм».

Если честно я был слегка в шоке, потому ничего не сказал в ответ. Вся эта сцена наигранной ну никак не казалась, однако поверить в возможность управления человеком против его воли я не мог. Времена Лонго, знаете ли, давно прошли и оживление живых «трупов», и «левитация» на верёвочке сильно подкосили мою веру в сверхъестественное.

– Где там ваш договор? – Спросил менеджер, так и не дождавшись моей реакции. – Давайте его сюда, я его боссу снесу.

– А? Нет, не нужно, я сам. – «Костюм» недоумённо посмотрел на меня, явно чему-то удивляясь. – Есть просто несколько пунктов в договоре, которые я должен лично обсудить с вашим хозяином.

– Хозяином. – Почему-то повторил «перс», смотря куда-то мимо меня.

– Извините, я не точно выразился, с хозяином этого магазина. – Некоторым очень не нравится, когда ты называешь директора, босса или руководителя какой-либо фирмы их хозяином, есть в этом что-то холопское. Не знаю как у других, но у нас, у Русских, быть слугой какому-то конкретному человеку, считается зазорным, во всяком случае, для большинства из нас, а вот служить идее, вере или государству, нет. Всё-таки советский период подвыбил во многих моих соплеменниках чинопочитание, заодно, правда, и уважение к старикам.

Есть у меня один далеко не бедный знакомый с редким, для нашего времени именем Сафрон, и практически забытым отчеством Никодимович, и решил сей нувориш завести себе прислугу. Домина большой, а жены нет, куда деваться бедному богатею? Понятия не имею, какого домостроя он там начитался, и какого отношения он ожидал к себе от нанятых домработниц, но уж, наверное, не абсолютного безразличия к его правилам и пожеланиям, вперемешку с полным неуважением к нему самому. Его шпыняли, ему готовили отвратительную на его взгляд еду, он вечно мешал убираться и протирать пыль, к нему вламывались в кабинет во время важных переговоров по какому-нибудь малозначительному поводу. Его достали указаниями, какую мебель стоить выкинуть, а какую купить, невзирая на то, что вся мебель у него была антикварная, в общем, жизнь ни только не облегчилась, а скорее наоборот. Бедный толстосум так извёлся за два последующих месяца после найма трёх мегер-уборщиц, что похудел на десять кило, бедняга. Ну не мог он поставить их на место, хотя на своей фабрике мог любого подчинённого в бараний рог согнуть. Вот почему? Кончилось тем, что он женился в третий раз, выставив, правда, одно условие своей супруге, ни за что не увольнять домработниц которых он нанял, пока те не взвоют.

– Это…, – поскрёб он себе кончик носа указательным пальцем, и при этом, очень смешно сморщившись – будет не так просто.

– А в чём дело?

– Ну, – снова замялся менеджер – ладно, сейчас попробую. – Он снова скрылся за дверью, оставив меня одного в неохраняемом магазине. Правда отсутствовал он недолго и, появившись в дверях, молча, предложил мне пройти, указав на дверь скрывавшуюся в темноте, в конце коридора.

Подсобные помещения магазина выглядели, мягко сказать, отвратненько, ремонт тут явно не делали со времён великой октябрьской социалистической революции, ну или, по крайней мере, со времён НЭПа. Грязные стены, протёртый, а местами и подгнивший деревянный пол, чёрный, никогда не мытый, потолок, электрические провода свисающие паутинами со стен, мусор, грязь и вонь из заколоченного отхожего места. Я остановился перед дерматиновой дверью, похожая у моих соседей стояла, когда ещё Брежнев жив был, и без стука вошёл. Разительной перемены между коридором и кабинетом я не увидел, всё, то же самое, разве что туалета нет, да на стене висел шикарный спортивный велосипед, по-видимому, это здание когда-то было коммуналкой.

За обыкновенным канцелярским столом советской эпохи, сидел обыкновенный тип с внешностью обыкновенного советского бухгалтера, мятый пиджачок, невзрачный галстук, обыкновенные очки в мощной оправе. Скучное, а скорее даже брезгливо-измученное выражение лица хозяина сего заведения, удивительным образом не поддавалось описанию. Я даже не могу с полной уверенностью сказать был он европеоидом, монголоидом или негроидом. Ну конечно он не был чёрным или раскосым, просто пока я шёл к столу, мне казалось, что лицо его неуловимо меняется, но стоило мне остановиться, всякие перемены в лице директора как бы замерли в полной неопределённости. Как будто так и не решив, какой типаж выбрать. М-да, более странных клиентов мне ещё не попадалось. Был, правда, один коллекционер туалетной бумаги, заставивший свою квартиру сотнями рулонов разнообразного пипифакса, ну так то болезнь, а тут…, даже не знаю….

– Добрый день. – Я протянул руку, но директор, приспустив очки на кончик носа, начал внимательно её разглядывать, при этом странно шевеля носом. «Он, что, её нюхает?» Пронеслось у меня в голове. Я быстро спрятал руку за спину. – Я из рекламного агентства Эдельвейс, вы, кажется, собирались заключить контракт на рекламу вашего магазина. – Отбросив ручку, и окончательно сняв очки, хозяин откинулся на спинку стула, наконец, удостоив моё лицо своим взглядом.

– Было дело, подумывал об этом, но к окончательному решению пока не пришёл. – От сердца сразу отлегло, всё-таки не зря я сюда приехал, и наблюдал всю эту чертовщину. Это, понимаешь, уже совсем другой разговор, клиент хочет, что бы я перед ним «станцевал», да ради бога, уж я распишу, какие блага сулит ему массированная рекламная акция по ТВ, интернету, в газетах и билбордах. Но, с презентацией нельзя затягивать, максимум три, а лучше всего две минуты доходчивого и неспешного монолога, после которого у клиента возникнет желание задать парочку вопросов, на которых во время своей речи я незаметно ставил акценты. А ещё обязательно нужно, что бы заказчик сам поучаствовал в разговоре, добавил парочку нужных мне предложений, в общем, у него должно сложиться полное впечатление, что именно он ведёт, а не его ведут. Но стоило мне раскрыть рот, как мысли мои заплясали, запутались, и поскакали в разные стороны, я испытал нечто вроде размножения личности и никак не мог понять причину такого…, расстройства, пока не оказался с подписанным договором в руках на улице. Помню, правда, странный запах, такой приятный и дразнящий, вернее помнил, пока садился в машину, а как сел и это забыл.