Кристофер Голден - Чужой: Река боли

– Ладно, теперь давайте познакомимся как следует, – проговорил он, пожав руки Парис и Кохлину. – Демиан Бракетт. Ваш новый командир. И поскольку именно вы вышли меня встретить, у меня есть три варианта: либо вы хорошие солдаты, либо хотите подлизаться, либо вытянули короткие спички. Так как оно было на самом деле?

Кохлин, покраснев, издал лающий смех.

– О, я-то уж явно подлизываюсь, – заявил он, приподняв свою ношу. – Я же тащу вашу сумку.

– А вы, лейтенант? – спросил Бракетт, изогнув бровь и переведя взгляд на Парис.

На ее лице промелькнула улыбка, но при этом приподнялся лишь один уголок рта. Мышцы на левой стороне, под шрамом, похоже, не реагировали.

– Погодите, капитан, – сказала Парис. – Скоро сами узнаете, кто я.

– Само собой. Что ж, показывайте дорогу.

Лейтенант Парис повела его дальше в глубину строения, а Кохлин завел рассказ о том, что, судя по всему, считал достоинствами «Надежды Хадли»: о свежих овощах из теплиц, игровой комнате в виде незавершенных подземных уровней огромных масштабов, где было много места для бега, и о поваре, который, по утверждению сержанта, был настоящим виртуозом по части итальянской выпечки.

Колония пребывала лишь на стадии зарождения. Когда-нибудь ей предстояло стать крупным центром, который будет разрастаться вширь – ведь «Вейланд-Ютани» продолжала содействовать развитию этого квадранта. И Компания, и правительство поддерживали научные исследования, которыми здесь уже занимались, но настоящую ценность «Надежда Хадли» представляла именно как промежуточная станция или порт.

– Должен заметить, – продолжал Кохлин, – «Надежде Хадли» идет на пользу, что среди колонистов есть несколько симпатичных женщин.

Он осекся, подтянул сумку Бракетта выше на плечо и бросил быстрый беспокойный взгляд в сторону Парис.

– Знаете, капитан… наш предыдущий командир был очень строг насчет, э-э… связей с колонистами. С вами-то не будет такой проблемы?

Бракетт вспомнил время, когда получил свое первое назначение. Пусть он не желал появления романтических или сексуальных отношений между морпехами и гражданскими, но и не видел эффективных способов это предотвратить. Поэтому лучше, чтобы все происходило в открытую, чем иметь дело с глупостью тех, кто попытается вести тайные отношения.

– Я не буду в восторге, – ответил он, – но, как по мне, уж лучше спите с колонистками, чем с другими солдатами. В уставе об этом написано не просто так. Мне не нужно, чтобы вы стали пускать слюни по лейтенанту Парис в разгар операции и сорвались со скалы.

Кохлин проморгался, разинул рот.

– Я и Лут? Не, капитан, ничего такого… то есть… не то чтобы я не стал, но…

Парис засмеялась и покачала головой. Бракетт принял невозмутимый вид, но Кохлин увидел выражение лица лейтенанта и густо покраснел.

– Да вы надо мной издеваетесь!

– Да, сержант, – признался Бракетт. – Издеваюсь.

Кохлин вздохнул.

– Неплохо, капитан. Понимаю, как оно будет.

– Так что, проблем у меня с вами не будет, сержант Кохлин?

– С ним – нет, – ответила лейтенант Парис. – Но у нас и без него хватает болванов.

– Предупреждаете заранее? – спросил Бракетт. – Скажете, за кем стоит присмотреть?

Парис не ответила. От улыбки не осталось и следа. Когда лейтенант достигла двери и открыла ее ключом, по ее лицу можно было заключить, что пожалела о том, что сказала.

Проходя в глубь колонии, они миновали нескольких гражданских. Бракетт услышал смех в боковом коридоре и, повернувшись, заметил пару детей, которые кувыркались колесом. К этому еще предстояло привыкнуть – видеть поблизости детей было странновато.

– А у вас как, капитан? – спросил Кохлин.

Бракетт сдвинул брови.

– Что у меня, сержант?

– Есть у вас кто-нибудь? Кого-то где-то оставили?

Впереди ряд высоких окон выходил на командный блок, где охрана и оперативники сидели у рабочих станций и смотрели на экраны. А посреди комнаты грузный белый мужчина, похоже, отчитывал тощего бородатого паренька, который держал в руке свиток бумаги.

– Администрация, – сказала лейтенант Парис. – Эл Симпсон. И это он еще в хорошем настроении.

Симпсон так кричал на парня, что весь раскраснелся, но насчет хорошего настроения колониального администратора Парис, судя по всему, не шутила. Бракетт надеялся, что у него не возникнет проблем с этим человеком. Вмешательства гражданских капитан, как правило, не жаловал.

Парис сделала знак Симпсону, и тот жестом показал, что подойдет через минуту.

– Надо же, какой приятный парень, – заметил Бракетт.

– Он не так уж плох, – задумчиво отозвалась Парис. – Но отчитываться перед ним я бы не вызвалась.

Они втроем ждали в коридоре, соблюдая приятную, дружественную тишину. Любопытствующие гражданские, проходя мимо, улыбались или кивали новому командиру. Кохлин опустил сумку на землю и прислонился к стене.

Бракетт повернулся к сержанту:

– Кстати, мой ответ – нет.

– Что нет?

– У меня никого нет.

Это не было ни ложью, ни правдой.

К этому назначению у него с самого начала сложились смешанные чувства. Его и раньше направляли в колонии – и на каждой содержалось небольшое подразделение морской пехоты, находившееся в подчинении правительства Соединенных Штатов, а Колониальная морская пехота при этом предоставляла охранные услуги всем сторонам, подписавшим пакт Организации Объединенных Америк.

«Вейланд-Ютани» – компания, от которой зависел облик чуть ли не половины Вселенной, – в последние годы активно занималась колонизацией. О ее практике ведения дел ходили чрезвычайно пугающие слухи, но и в реальности все было довольно скверно. Разве можно назвать эту практику порочной, часто задумывался Бракетт, если злобность и жадность были совершенно умышленными и лежали в основе всего? «Надежда Хадли» создавалась совместными усилиями правительства и Компании, а капитану не нравилась даже мысль о том, что ему придется исполнять приказы ставленников последней.

Но существовала и иная причина, по которой назначение на LV-426 вызывало у него беспокойство.

Сержант Кохлин спросил, есть ли у него кто-нибудь, и Бракетт не солгал, ответив, что нет. У него никого не было на Земле, но много лет назад, когда он вступил в Колониальную морскую пехоту, Бракетту пришлось разорвать отношения с женщиной, которую он любил. И она ушла искать новую жизнь с другим мужчиной. Ко времени, когда он вернулся домой в отпуск – надеясь хотя бы поздороваться, увидеть ее улыбку, – она вместе с мужем покинула планету насовсем.

Но сейчас их дорогам предстояло снова пересечься. Его бывшая девушка и ее муж были в числе колонистов, прилетевших на Ахерон более дюжины лет назад. И Бракетт все думал, осталась ли у нее та же улыбка и будет ли она по-прежнему рада его видеть.