Антон Кротков - Табу. Иногда, чтобы выжить, надо переступить черту…

Впервые после гибели их родителей Макс вновь пережил острое ощущение полнейшего отчаяния. Он вдруг снова, как много лет назад, почувствовал себя маленьким мальчиком, которому сердобольные родственники после долгих месяцев обмана, наконец, рассказали правду о том, что его отец и мать пропали на своей крошечной яхте где-то в океане. Именно так 18 лет назад Макс остался в этом огромном враждебном мире вдвоём с младшим братом. Поэтому с детства не было для Макса человека ближе, чем Рафаэль. Ради младшего братишки Макс был готов, не задумываясь, сорваться из-за игрового стола в минуту самого счастливого везения, покинуть страстно желаемую женщину за секунду до её полной капитуляции перед его чарами. Одним словом, не было чего-то в этой жизни такого, что перевесило бы в его глазах заботу о младшем Фалько, так похожим лицом на их мать.

Макс бросился к машине. И если несколько минут назад он выходил из неё вальяжным циником, заботящимся только о собственных интересах, то теперь за руль автомобиля садился совсем другой человек, готовый на всё ради спасения самого близкого человека.

Владельцы адвокатского бюро «Гонсалес Хунта и партнёры» были поражены неожиданным предложением, которое сделал им организатор самой выгодной в истории их компании сделки. А они то были уверены, что имеют дело с жёстким типом, который будет диктовать свои условия и упорно бороться за каждый цент. Эти люди даже не догадывались, почему молодой хищник не смог дожевать принадлежащий ему по праву жирный кусок добычи. Непонимание тайных мотивов союзника по намеченному захвату немало обеспокоило рейдеров.

– К сожалению, мы не можем по стоящей цене выкупить вашу долю активов до тех пор, пока вся корпоративная собственность поглощаемой компании не перейдёт под наш совместный контроль – вкрадчивым вежливым тоном пояснил Фалько один из совладельцев юридической компании. – Поймите, поглощение такой компании, как «Орико» сравнимо по масштабам с грандиозной высадкой союзников в Нормандии в 1944 году. Нам предстоит долгая работа с крупнейшими акционерами и не одна судебная тяжба с бывшим хозяином бизнеса, который вряд ли отдаст своё добро без боя.

– И когда же я получу свою долю? – нетерпеливо поинтересовался Макс.

– В лучшем случае через полгода, а то и через год.

– Хорошо, сколько вы сможете дать мне прямо сейчас за то, чтобы я совсем отказался от своего интереса в этом деле?

Собеседник Фалько извинился и вместе с двумя другими совладельцами компании вышел в другую комнату для короткого совещания. Вернувшись, он объявил:

– Я и мои деловые партнёры готовы выплатить вам немедленно три процента, и то только из нашего уважения к проявленной вами в этом деле феноменальной ловкости…

Когда Фалько ушёл, один из трёх совладельцев рейдерской фирмы сказал своим компаньонам, кивая на дверь:

– Страшный человек. Вы видели его глаза? Это же глаза маньяка. У меня такое ощущение, что если бы мы не дали ему денег, он бы перерезал всем нам глотки вот этим ножичком для резки бумаги, и выгреб содержимое офисного сейфа.

– Не преувеличивай, Родриго – возразил товарищу самый молодой из троицы. – Я его знаю. Этот Фалько действительно маньяк, но только по женщинам, да и то до расчленённых трупов дело никогда не доходило. Красавчика интересуют женские прелести и деньги, которые он, надо отдать ему должное, очень ловко вытрясает из своих богатеньких подружек. А ещё он один из лучших карточных игроков страны.

– Какой же он игрок, если так бездарно сдал нам партию с этой компанией?! Ведь в этом деле у него на руках были все козыри.

– Откуда нам знать, что у него за интерес. Чужая душа – потёмки – подытожил разговор седой член триумвирата.

На следующее утро популярная газета «El Pais» вышла с набранным крупным шрифтом на второй полосе частным объявлением, в котором родственник одного из пассажиров пропавшего над Андами самолёта учреждал фантастически огромный денежный приз тому, кто первым обнаружит упавший лайнер.

Рой опомнился только тогда, когда его догнал Чезе Чарруа. Они стояли по пояс в снегу в нескольких десятках метрах от самолёта, и Бобби, словно пьяного, тряс приятеля за плечи:

– Да очнись же ты!

Оказалось, что как только самолёт остановился, находящийся в состоянии сильнейшего шока Рой выскочил из него и бросился наутёк. Кто знает, как далеко бы он убежал, если бы его не догнал Чарруа.

Покурив, оба парня вернулись к самолёту. Сделать это было очень не просто, ибо приходилось идти по глубокому снегу. И молодые мужчины немало удивлялись тому, как одному из них удалось убежать по снежной целине так далеко. Кроме того, здесь было ужасно холодно. На них же были лёгкие костюмы. Не удивительно, что вскоре мороз пробрал парней до костей.

Возле пилотской кабины они остановились. Нос самолёта глубоко зарылся в сугроб, но боковое стекло было лишь слегка припорошено снежной крошкой. Заглянув в него, молодые мужчины увидели сильно обезображенное тело правого пилота. Лицо его напарника было мертвенно-бледным и залито кровью. Но словно почувствовав на себе взгляд, человек за штурвалом с трудом разлепил ресницы своих глаз. Его губы дрогнули. Затем он с усилием что-то сказал, но за толстыми стёклами нельзя было разобрать слов пилота. Снаружи попасть в кабину было нельзя, поэтому Рою и Чезе пришлось вначале по глубокому снегу пробираться вдоль борта, чтобы проникнуть в самолёт.

На пороге пилотской кабины они появились вместе с Роберто Ганессо. В сторону погибшего второго лётчика ребята старались даже не смотреть. Командир корабля был ещё жив. Едва слышным шёпотом лётчик попросил воды. Ему принесли немного снега. Ганессо осторожно смочил окровавленные губы авиатора. Было видно, что при ударе самолёта о снежную стену тяжёлый штурвал размозжил пилоту грудь. Каждое слово давалось несчастному с огромным трудом, ибо даже обычное дыхание было пыткой для человека, чьи лёгкие в нескольких местах пробиты сломанными рёбрами. И, тем не менее, перед смертью командир корабля спешил оправдаться перед теми, чьи жизни он не уберёг. Превозмогая боль, он пытался что-то сказать про ошибку в навигации и технические проблемы с машиной. Но видеть его мучения было невыносимо, и Роберто осторожно коснувшись плеча пилота, остановил исповедь:

– Послушайте, сэр, никто не сомневается, что вы выполнили свой долг. Мы хотим знать, как настроить рацию и связаться со спасателями.

– Частота Сантьяго 11300… Мы должны находиться примерно в 250 километрах от посадочной полосы – с долгими паузами ответил пилот. Затем он стащил со своей головы телефоны радиосвязи и протянул их Роберто.