художник Зюзина - Кровожадный туман

Лениво поддерживая разговор с привязавшимся к ней молодым человеком, девушка мало заботилась о том, чтобы её фразы все оказывались уместными. Алексей при ближайшем рассмотрении показался ей совершенно неинтересен, и она поддерживала с ним разговор только из приличия.

–

Таким ранним рейсом… На работу? – было очередным её почти ничего не значащим вопросом, ответ на который, надо сказать, её нисколечко не интересовал.

–

Точнее было бы сказать: «по работе», – улыбнулся в ответ Алексей. – Я работаю…

Договорить он не успел. Оборвала его, как ни нелепо такое может выглядеть, да и звучать тоже, вдруг, ни с того, ни с сего, ударившая его сбоку по голове детская игрушка в виде обыкновенной маленькой, пластмассовой куклы с нарисованной поверх неё одеждой, которая тут же со стуком шлёпнулась на пол.

Выглянув из-за Алексея, Ольга увидела радостно – попала! – и вместе с тем зловредно улыбавшуюся в кресле через проход маленькую девочку лет трёх, в забавной длинной, розовой куртке с капюшоном и уже без шапки, – в салоне автобуса было не холодно, – благодаря чему были видны её блестящие, золотистые волосы. Маленькая разбойница не сводила с только что «побитого» ею дядьки своих серых, полных довольной детской вредности глазок, и при этом, было видно, ни капельки его не боялась. За ней же, на соседнем сидении, на всё это с ужасом смотрела коротко стриженная молоденькая женщина-шатенка, судя по всему, её мама.

–

Вера, что ты делаешь?! – раздался через несколько мгновений, которые, видимо, родительница баловавшегося ребёнка собиралась с духом, чтобы хоть что-нибудь сказать, строгий голос оказавшейся сероглазой шатенки. – Немедленно извинись перед дядей!

А дядя уже с улыбкой поднимал с пола только что поразивший его «снаряд» в виде детской игрушки, чтобы через пару секунд, отерев рукой от налипшей грязи, протянуть его своей маленькой соседке Вере.

–

Твоё? – весело спросил он у ребёнка.

Девчушка взяла игрушку и отчего-то сразу нахмурилась.

–

Вера, что нужно сказать дяде? – наклонилась к дочери её мама, но девочка только раздражённо дёрнула плечиками, которых коснулись мамины руки.

–

Смешные они! – с улыбкой повернулся к Ольге её новый знакомый. – Я говорю о детях…

Договорить он снова не сумел. Не дал точно такой же удар по голове той же самой пластмассовой куклы, только теперь по затылку, после которого из-за его спины снова послышался звук падения на пол уже знакомой детской игрушки, перемешанный с довольным детским «Ы-ы-ы!»

–

Вера, что ты делаешь?! – с ещё большим ужасом в голосе почти закричала такая же сероглазая, как и дочь, мама малышки, невольно слово в слово повторяя свой же недавний вопрос.

По лицу же Алексея вмиг стало понятно, что ему проказы ребёнка начинали нравиться всё меньше. Оно вдруг покрылось какими-то неравномерными бледными пятнами, губы сердито поджались, глаза так же недобро сузились. Медленно повернувшись к сидевшей неподалёку от него озорнице, он уже не таким счастливым голосом поинтересовался у её мамы:

–

Может, Вам лучше посадить девочку к окну?

–

Извините, пожалуйста! – видно, почувствовав внутренний настрой незнакомца, испуганно уставила на него взгляд своих мышиных глаз ехавшая с маленькой хулиганкой шатенка. – Я бы с радостью, да только мы простужены, а у окна прохладно.

–

Ну тогда хотя бы куклу у неё заберите. Или она так всю дорогу и будет меня атаковать?

«Ей тоже, видно, не понравилось, что ты сюда припёрся!» – язвительно подумалось наблюдавшей за их разговором Ольге, злорадно при этом улыбнувшейся. Хорошо, что эту её улыбку не увидел пострадавший от проделок маленькой проказницы Алексей, а то, судя по тогдашней интонации его голоса, отреагировать на неё он мог очень и очень неоднозначно.

–

Да! Да! Конечно! Я сейчас же её заберу у неё!

Новый Ольгин знакомый снова поднял с полу игрушку и, теперь уже не отирая, протянул её маме по-прежнему хмуро на него смотревшей девчушки. Последняя, вопреки ожиданиям Ольги, против ничего даже не пикнула, лишь многообещающе посмотрев на возроптавшего против её шалостей дядю. Алексей же, отдав собственность ребёнка его родительнице, снова повернулся к Ольге, явно собираясь продолжить их недавно прерванный разговор.

– Вот маленькая баловница! – проговорил он, старательно натягивая на лицо улыбку. – Так о чём мы?

Да только Ольгу, сумевшую к тому времени подавить на лице зловредную улыбку, теперь интересовало совершенно другое. Её раздирало любопытство: что же теперь предпримет меленькая разбойница против так не понравившегося ей дяди? В том, что та обязательно ещё что-нибудь выкинет, она ни капли не сомневалась. Более того, не случись этого, девушка аж разочаровалась бы в сероглазой озорнице. Одолеваемая любопытством и даже нетерпением, в следующую минуту она сделала вид, что у неё затекла спина, и подалась вперёд, чтобы увидеть шалунью, стараясь при этом никак не показать, что большая часть её внимания теперь была отдана вовсе не Алексею.

–

Ты рассказывал о своей работе, – напомнила она ему.

–

А, ну да! Как я уже сказал, еду по работе. А работаю я…

Слушая Алексея в пол-уха, Ольга не переставала наблюдать за его явно не потерявшей к противному дядьке интереса, сидевшей от него через проход маленькой соседкой. И вот, наконец, та, немного выждав для притупления внимания теперь построже приглядывавшей за ней матери, с капризным выражением на детском личике выдала:

–

Хоцу кусать!

–

Котлетку будешь? – тут же отреагировала её мама.

–

Хоцу пиажок! – категорично выдала в ответ дочурка, и мама принялась доставать заказанное дочерью из сумки.

Догадавшись, что последует за этим, Ольга едва смогла унять вмиг подкативший к самому горлу смех, снова откидываясь на спинку сиденья и с нетерпением ожидая очередной выходки малышки. Может, Алексея всё-таки лучше предупредить? Хотя… С какой стати? Хоть какое-то веселье. А ему хоть какой-то урок, чтобы не навязывался впредь с такими беспардонными знакомствами. Хорошо, что он опять, как только она откинулась на спинку кресла, повернулся к ней полубоком, закрыв таким образом свою новую знакомую от маленького «метателя гранат» полностью. На это, собственно, и был расчёт спрятавшейся сейчас за него Ольги, следующая-то «граната» в виде пирожка могла оказаться «осколочной».

И точно! Когда запущенный девочкой в «нехорошего дядю» изрядно надкушенный пирожок ударил тому в основание черепа за ухом, в стороны моментально брызнули маленькие кусочки его начинки, оказавшейся ничем иным, как перемешанной с печёночным фаршем растолчённой картошкой. Сам же пирожок удачно скользнул по верхней части «дядиной» шеи и съехал тому вначале на грудь, потом на живот, после чего и вовсе оказался у него в руках.