Елена Щетинина - Самая страшная книга. Лучшее (сборник)

– Садись, – он указал юноше на табурет, а сам налил в стакан воды и поставил его на стол, – рассказывай, что произошло.

Хейл какое-то время смотрел на стоящего перед ним лейтенанта снизу вверх. Глаза его обрели совершенно детское выражение; такое можно увидеть у ребенка, сильно напуганного и ищущего защиты у сильных и добрых родителей.

– Сэр… – начал Дуглас, нервно прикусив губу, – капитан МакКинли отправил меня наверх, потому, что я… я испугался.

– Испугался? – такой ответ удивил Виккерса. Испугаться в подземелье было немудрено, и более старшие и опытные солдаты могли поддаться панике. Это не ново, и МакКинли прекрасно знал, как поступать в таких случаях. Отправка наверх явно не была лучшим способом.

– Расскажи подробнее, что случилось.

Хейл опустил глаза, затем снова посмотрел на лейтенанта – умоляюще, пронзительно. Казалось, само воспоминание о произошедшем будит в нем дикий, неуправляемый страх.

– Капитан отправил меня в диверсионный тоннель. Я слушал, как немцы роют сверху, на пятнадцать градусов левее и на двадцать вверх, ярдах в шестидесяти, – переход к профессиональным знаниям, похоже, позволил Дагу немного успокоиться. – Я уже собирался уходить, чтобы доложить об услышанном, но тут снова раздался тот звук, помните? Тот, который мы слышали в четырнадцатом…

– Да, я помню.

– На этот раз он был громче и… ближе. Совсем рядом. Воздух был совершенно неподвижный, но вдруг огонек у свечи задрожал, словно от порыва ветра, задергался, а потом стал гаснуть – медленно, будто фитиль догорал. Я хотел было достать спички и новую свечку, но тут завыло снова… совсем близко и со стороны тоннеля, из-за границы света. Воздух сделался вязким и липким, словно джем, дышать стало тяжело, как будто на грудь надавило чем-то тяжелым. Руки так ослабли, что я не смог расстегнуть пуговицу на кармане. Я боялся крикнуть, боялся, что немцы меня услышат… Свеча почти совсем потухла – только маленький язычок остался, так что видно было не больше чем на фут вокруг него…

По мере того как Хейл продолжал свой рассказ, голос его менялся. В нем постепенно проступала некая искра, которая бывает в речах тех, кто пережил сильное потрясение и вновь вспоминает его. На щеках парня проступил лихорадочный румянец, пальцы мелко дрожали.

– Стало так темно, что я не видел своих ног – их как будто вообще не было. И тут я понял, что перестаю их чувствовать. Совсем. Будто бы их отрезали. Я не мог пошевелить ими, не мог встать. А потом я почувствовал ее…

Хейл, не мигая, смотрел на Райена, широко распахнув глаза и часто облизывая потрескавшиеся губы.

– Она ползла по моей коже вверх, и от ее касания меня словно охватывал паралич. Мне было так страшно, что я не мог даже раскрыть рта. Я не видел ничего вокруг, ничего не слышал, только чувствовал, как она ползет по коже вверх. Я знал, что как только она коснется лица – я пропал. Так же как Морган и Паккард, как старик Диллвин…

Он замолчал, закрыв глаза и съежившись всем телом. Виккерс протянул ему стакан с водой.

– Выпей.

Парень секунду ошалело смотрел на протянутый ему стакан, затем принял его двумя руками и в несколько глотков осушил.

– Харт меня спас. Он пришел с фонарем. Я не мог идти, он на плечах дотащил меня до клуба… Капитан стал спрашивать, что случилось, а я не мог ему ответить – только плакал все время. Я не помню, что он со мной делал, но, казалось, вечность прошла. Когда я пришел в себя, то был уже наверху. Кто-то помог мне выбраться на поверхность…

Дуглас замолчал. Виккерс тоже не спешил говорить. Рассказ Хейла походил на расцвеченный юношеской фантазией приступ клаустрофобии. Свеча начала гаснуть, и парень, сильно переживавший из-за пропажи товарищей…

«Вот в этом-то и беда, – оборвал стройный поток мыслей Райен. – Даг испугался – вполне логично. Но где Диллвин? Я сам видел, как он уходил. Ему некуда было деться. Некуда. Не-ку-да».

– Иди к себе, Даг, – сказал он наконец, – поспи. Все образуется.

Парень послушно встал и направился к выходу. Уже в проходе он остановился и повернул голову к Виккерсу, в задумчивости присевшему за стол.

– Нет, лейтенант. Нет. Темнота… Она будет ждать.

Оставшись один, Райен поставил локти на стол и обхватил голову руками. То, что происходило, снедало его изнутри, не давая покоя. Наконец, не выдержав напора собственных мыслей, он встал и, торопливо собравшись, вышел из блиндажа.

У него была еще пара законных часов на поверхности, можно заняться расчетами или просто поспать – в предстоящей двенадцатичасовой смене вряд ли удастся со мкнуть глаза. И все же что-то тянуло Райена вниз, неудержимо тянуло.

МакКинли он нашел у одного из «подарков» проверяющим коммутации.

– Что, лейтенант, не сидится наверху? – шотландец осклабился. На грязном, блестящем от влаги лице крупные желтые зубы выделялись особенно заметно. Виккерс промолчал.

– Тут среди ребят слухи поползли… – отвернувшись, проворчал МакКинли, – из-за Диллвина и Моргана с Паккардом. Ты сам что думаешь об этом?

– Не знаю, капитан, – после некоторой заминки ответил Райен, – странно…

– Странно, – кивнул шотландец. – Под землей вообще много странного происходит, уж поверь мне. И люди не первый раз пропадают.

Виккерс снова промолчал. Шотландец, покончив наконец с проверкой, развернулся к нему.

– Вот что я тебе скажу, – процедил сквозь зубы, – панику надо пресекать. Сразу же. Если ты не хочешь потом пулеметами загонять сюда людей. Страх может пожрать любого.

Они вернулись в клуб, после чего МакКинли, воспользовавшись ранним приходом Виккерса, сдал ему дела и ушел наверх. Сержант Дьюрри проводил капитана долгим взглядом.

– Как здесь, Рон? – негромко спросил Виккерс, садясь за стол. Сержант дернул плечом.

– Понемногу. Копаем. Один из насосов остановился, пришлось переключать на резерв. Сейчас Кертис им занимается. Удивительно, что эти штуки вообще работают в таких условиях.

– Где Харт?

– Харт? В десятом, мне кажется. Сменил Дага – у парнишки случился приступ.

Виккерс поднялся, направляясь к выходу.

– Пойду, проверю слушающих, – бросил он сержанту, озадаченно глядящему ему вслед.

Унылое однообразие узких тоннелей поглотило Райена. Пропитанные влагой брусья, деревянная обшивка стен, вечная грязь под ногами, хлюпающая и вязкая, словно квашня.

Харт сидел неподвижно, как статуя. Фоноскоп лежал у него на коленях – непохоже, чтобы он был нужен шахтеру.

– Лейтенант, – не оборачиваясь, приветствовал он Виккерса. Райен сел рядом с ним.

– Все тихо? – шепотом спросил он. Харт кивнул. Какое-то время молчали.

– Что думаешь о Хейле? – спросил наконец Виккерс. Харт меланхолично пожал плечами.