Инесса Рэй Индиго - Цепной волк. Антифа-детектив

Волосы у брутала были собраны в тугой хвостик на затылке. Ожидалось, что экзотический бомбила начнёт, как водится, предлагать трансфер с сомнительным комфортом и завышенными ценами, но он, словно специально обученный человек, коротко поздоровался, подхватил багаж пассажиров и скоренько направился к своему автомобилю с фирменной надписью новой таксомоторной компании со зловещим названием «GRU».

Лана без труда связала эту аббревиатуру лишь с одной серьёзной организацией, несмотря на свою сугубо творческую натуру. Она неоднократно слышала о подвигах Главного Разведывательного Управления от отчима, пограничника в далёком прошлом, и кроме того встречала в своих излюбленных детективчиках из гримёрки.

– Добрый день, а вы… – растерянно обратилась к незнакомцу мать семейства, обозревая округу в поисках родных лиц, однако никого из них не выцепила. Дети запропастились в соседнем дьюти-фри, а пожилые родители с Ременчуками почему-то до Храброво так и не добрались.

– Меня прислали ваши близкие. – отрывисто пояснил водитель.

– Но у меня нет близких в ГРУ. – усмехнувшись, пошутила отнюдь нерадостная блондинка в дорогом итальянском пальто терракотового цвета, на что мрачноватый тип ухмыльнулся. Кроме шуток, она полагала, что её родители-пенсионеры, вряд ли смогли бы прислать вместо себя личное авто с водителем, пусть и такой вип-персоне из Первопрестольной. Если, кто и узнает в важной госпоже «артистку больших и малых» Светку Вилковскую, то она так и останется для них Светкой Вилковской, только богато разодетой и наверняка перекроившейся у голливудских хирургов. Сомнения в неожиданно предложенном сервисе усилила подоспевшая девочка-рентген.

Ангела с полувзгляда на хвостатого во всех смыслах типа ощутила тяжёлую энергию и знакомую колкую враждебность, которая десять минут назад так разъедала ей спину во время досмотра у стен отдела безопасности. И мать семейства нерешительно взялась за свой чемодан, что с осторожностью акушерки укладывал в багажник водитель, и сделала шаг в сторону своих разумных детей, уже созванивающихся с заранее выбранным извозчиком, но бесплатный сыр так манил обратно.

Жирную точку, вернее стрелку, в сомнениях на распутье через минуту поставил звонок от соседа по родительской лестничной клетки. Словно глядя в подзорную трубу, Гена Ременчук вдруг объяснился с Ланой вместо недоступных родителей и срочно велел воспользоваться автомобилем радушного знакомого, чтобы мчаться со всех колёс в городскую больницу Волчегорска. Ранним утром у отчима Светланы случился инфаркт, несмотря на недавнее высококачественное лечение в Германии.

– Выкарабкается, у нас тоже спецы не лыком шиты. – сухо успокоил пассажиров хвостатый таксист, выжимая максимум скорости. Перед тем, как дать по газам и вынестись на федеральную трассу, ведущую к тевтонским руинам с советскими новостройками, он надел на голову чёрный берет спецназа и механическим движением сдвинул его на бок, так чтобы красовался правый выбритый волнами висок.

От мощного потока ветра, ворвавшегося в полуприкрытое окно «Фольксвагена», его хвост стало трепать из стороны в сторона, равно, как платиновые локоны пассажирок. Наблюдательная девчонка засмотрелась на особый антураж таинственного водителя, вглядываясь в маленькую чёрную брошь, что поблёскивала на правом боку берета красноватой искоркой. В сердце что-то вспыхнуло от невероятной отгадки и разбежалось такими же искрами по венам. Это был не просто значок, над правым виском у одиозного таксиста застыл в прыжке какой-то чёрный зверёк, похожий на пса или волка.

Повеяло неприятным питерским дежа-вю с тотемными танцами на человеческих телах. Ещё один меткий взгляд и такой же чёрный абрис шакальей морды мелькнул среди водительских брелков на зеркале дальнего вида. Проницательная девушка сканировала необычного типа в тайне от всех с заднего сиденья, якобы внимая новым мессиджам от друзей, которые зачитывал Лео.

Водитель тоже лишь делал вид, что с упоением слушает театральную трещотку из Москвы, безумно скучавшую всё это время по своей европейской деревеньке на безопасном расстоянии за волшебным кругом МКАДа. А сам моментально перехватил назойливый взгляд Ангелы в зеркале. И жёсткие, несколько металлические глаза эти усмехнулись. Следующим движением он вдруг перевернул брелок с шакальей мордой, на оборотной стороне которой был, как выяснилось, совершенно безобидный фирменный лейбл из трёх грозных букв, всего лишь обозначавших…

– Нашего гендиректора, Гагарина Рената Юрьевича.

– Ого, неужели.. – не успела шутливо восхититься Ангела.

– Не-а, первому космонавту не родня, – улыбнулся водитель, вновь продемонстрировавший телепатические навыки на зло девушке-индиго, – но в своём деле Ренат Юрьевич тоже первопроходец. У нас в городке с частным извозом не ахти было, а он объединил разных мелких бомбил и организовал главную городскую службу такси с новым автопарком и лучшими скидками. По городу минимум полтинник, почти как в маршрутке, а потолок – до Храброво 400 рублей. Но для вас, инопланетяне вы наши, всё бесплатно и в лучшем виде. Так что, поехали!

И с этим легендарным воззванием таксист так вдавил, что уместно было сказать «полетели», однако корпоративные правила и соответствующий слоган на крыле красной ракеты не позволяли. Не мудрено, что спустя полчаса Стелеры уже были в соседнем жилом пункте и подлетали к городской волчегорской больнице, где по удивительной случайности оказалась и истощённая от горя Эмма Ременчук.

У самоотверженной женщины открылась язва желудка на фоне общего переутомления и нервных переживаний. Европеизированные врачи перебирали малопонятные диагнозы, вроде астении, невроза и маниакально-депрессивного синдрома, а на самом деле Эмме, продолжавшей безнадёжные поиски дочери, в последнее время попросту кусок в горло не лез.

– Она тогда уходила от нас поздно вечером. Потому что с молодым человеком, со Стасиком своим, поругалась на кануне из-за его постоянной ревности, а я посмотрела ей вслед и как-то промелькнула мысль – не вернётся… – с горечью в севшем голосе начала свой рассказ Эмма, выпуская сигаретный дым в распахнутые окна больничного балкона. Лана тоже с удовольствием закурила после суточного воздержания.

– Почему? Она вещи собрала?

– Нет. Вещи-то все остались у нас и у Стаса, даже мобильник на подушке забыла. Налегке бежала, как золушка на бал. В таком красивом платье из алого шёлка… Просто слишком мила со мной и папой была, как в детстве. Такого у неё с седьмого класса не наблюдалось. Печенье какое-то испекла, расцеловала нас всех, сказала, что так любит! – трагически повысила сиплый голос мать погибшей и сквозь нахлынувшие слёзы продолжала, сжимая протянутую руку подруги, – Говорила, что никогда к Стасу не вернётся, что на танцульки свои в последний раз, а там за ум и учёбу возьмётся. Я, Ланка, вот, что думаю, – вдруг смахнула слёзы она, сконцентрировавшись взглядом на серой линии горизонта, – дочку в тот вечер кто-то на машине встречал, я слышала, как от торца дома нашего тронулась дорогая машина с музыкой и знакомым смехом. Он и повёз в клуб, и цацками одарил намедни. Ведь у нас во второй половине июня жары ещё не было. Прохладный вечерок выдался и я после глянула в окно, аж ахнула, на улице дождь заморосил. А Юлька-то ни зонта, ни ветровки, как всегда, не захватила. Говорила, что до клуба «Софит» не далеко пешочком, и она с подружками дойдёт за десять минут. Срочно звоню ей, чтоб вернулась за курткой, а телефон из Юлькиной спальни пиликает.