Андрей Акимов - Пристанище

– А мальчик, наверное, ее сын?

– Угадал, – ответил Ларри. – Она в нем души не чает. Вот от них лучше держаться подальше. Я имею ввиду не водить с ней дружбу. А уж в трактире-то у нее посидеть, если охота, так это не опасно.

Следом за трактиром по направлению к северному мосту располагалась конюшня. Легкий ветерок донес до шествующих характерные запахи сена, конского пота и экскрементов.

– Здесь, за поворотом, живет владелец лошадей и повозок, местный транспортный магнат. Зовут его Сонди Шэр. Его чаще всего невозможно застать дома, потому что он постоянно в каких-то разъездах. В его отсутствие лошадьми и повозками распоряжается его сын – Леонид. Если нужно куда-либо съездить, или перевезти что-то тяжелое, обычно обращаются к ним.

Последний маленький квартал слева перед мостом заселяли лесорубы. Они-то и были основными нанимателями повозок Шэра. По словам Хилсона они жили, словно не в этом поселке. Несколько зрелых мужчин и их семьи отгородили свои дома высокими заборами, которые соединили, создав один большой, охватывающий весь занятый ими сектор. Лесорубы уходили с острова ранним утром в разные стороны, чередуя их по дням, а возвращались к позднему вечеру. Раз в два или три дня они арендовали грузовую повозку и за несколько ходок привозили нарубленные за предыдущие дни деревья, которые потом постепенно обрабатывали и распродавали местным жителям или проезжим чужакам. Они вообще ни с кем не общались, кроме как друг с другом. Родом эти люди были, по предположениям Ларри, откуда-то далеко с юга, судя по их смуглому цвету кожи. Проходя мимо действительно высокого забора из плотно сбитых, вкопанных в землю бревен, Кристофер услышал звуки пилы и топора.

– А они что, не могут сделать себе повозку? – удивленно спросил Крис.

– Наверное, могут. Но лошадей им взять все равно негде, – ответил старик.

– Если бы они сделали себе повозку и нанимали только лошадей, могли бы меньше платить Шэру за аренду, – рассудил Мол.

– Скажи об этом им, если ты такой умник.

Когда Кристофер и Ларри добрались до моста, на нем уже стояло около трех десятков жителей Пристанища. Все они, свешиваясь через перила, отламывали кусочки от принесенных с собой хлебных червей и бросали в воду, задорно обсуждая друг с другом местные сплетни. Мол и Хилсон так же подошли к перилам в самой середине моста, откуда простирался чарующий вид журчащей между холмистыми берегами ленты реки, уходящей в багровое зарево почти скрывшегося за горизонтом солнца. Кристофер, взглянув за перила, не поверил своим глазам. Из вибрирующей сероватой массы воды беспрестанно выпрыгивали тут и там мелкие и крупные рыбешки. Они изгибались в воздухе, блестя чешуей в красных лучах заката и стремительно падали обратно, порождая многочисленные звуки всплесков и мелкие крупинки брызг. На поверхности Риона образовалось светлое покрывало из крошек и кусочков хлеба, плавно уносимое течением вниз, на восток.

Кристофер отломил кусочек от своего хлебного червя и бросил в воду. Он отчего-то проникся происходящим на реке движением намного больше, чем ожидал. Рыбы будто и вправду танцевали и радовались своему празднику. Крису на мгновение даже закралось в голову подозрение, что эти мелкие водоплавающие существа обладали способностью мыслить и понимать происходящее, но он быстро вытряхнул эту чепуху из головы. Старик Хилсон смотрел на картину резвящихся рыб с досадным сожалением. Крис не стал досыпать соли на рану Ларри лишними вопросами, но тот обмолвился сам:

– Ничего, завтра с самого раннего утра выйду. Лодку возьму и спущусь немного ниже по течению. Вся прикормка перекочует туда, – он махнул рукой назад, в сторону востока, – а я за нею!

– А я что-же, один останусь? – спросил Крис, бросая в воду очередной отломленный кусочек.

– А чего тебе со мной делать? Отоспишься, оклемаешься. Еда дома есть, воду принесешь, если надо будет. Если будешь чувствовать себя получше, дров наколешь.

Кристофер покивал, сочтя слова Ларри вполне логичными. Их уединенность прервал грубый мужской голос:

– Здорово, Ларри!

Хилсон и Мол одновременно обернулись. За их спинами стоял невысокий мужчина лет сорока с иссохшим небритым лицом и коротко остриженными волосами. Он был одет в такие же простые вещи, как и старик и обут в резиновые сапоги.

– И тебе привет, Бульс, – ответил старик и отвернулся, вновь уставившись в реку.

– Что, сокрушаешься? – издевательски спросил Бульс.

– А ты что, нет? – передразнил интонацию собеседника Хилсон. – Хотя тебе чего горевать. Ты-то рыбак, так себе, не важный.

– Ну, ну! – чуть улыбнулся Бульс и покосился на Кристофера. – Давай без вот этого! Завтра-то выходишь?

– Конечно, как всегда. На лодке пойду. Вниз.

– А ты тоже уже лодку занял? Вот вы прохиндеи! Все посудины разобрали! – завозмущался Бульс.

– Порыбачишь с берега, – пожал плечами Хилсон с едва заметной самодовольной улыбкой на лице.

– А кто это с тобой? – поинтересовался собеседник, бесцеремонно осматривая Криса.

– Мое имя – Кристофер Мол, – ответил парень вперед старика. – Ларри мой двоюродный дядя, я у него в гостях.

– Понятно, – Бульс громко сплюнул в воду, чем заслужил неодобрительные взгляды стоящих неподалеку пожилых женщин. – Ну и как тебе наши края?

– Очень нравятся. Красиво, спокойно, – неторопливо ответил Крис.

– Спокойно, говоришь, – Бульс с легким укором взглянул на отвернувшегося Хилсона. – Ну, ну. В трактир пойдете?

– Позже, – коротко ответил Ларри.

– Ну, ну. Увидимся утром, Хилсон, – хлопнув старика по плечу, сказал Бульс и зашагал по мосту в сторону поселка.

– Надеюсь, что не увидимся, – подождав, пока конкурент удалился, пробубнил Ларри. – Это один из местных рыболовов. Мнит себя большим умником.

– Я так и понял, – ответил Кристофер. – А в трактире, наверное, будет много народу? Может мне сегодня не соваться туда?

– Да брось! Сходим, посмотрим. Тебе лучше, наоборот, быстрее втереться в ряды местных, чтобы не привлекать потом лишнего внимания.

– Ладно, тебе виднее.

После кормежки на мосту Крис и Ларри направились домой, где оставили останки своих хлебных червей и переоделись в прибережённые стариком для выходов в люди вещи. Хилсон откопал в проходной кладовке в одном из ящиков для себя статный, правда, сильно устаревший, коричневый костюм. Надев его, он преобразился в некоего престарелого аристократишку давно минувших дней. Кристоферу достались темно синие брюки, которые были слегка измяты, и местами выцветшая голубая рубашка, поверх которой нечего было одеть, кроме потрепанной повседневной куртки. Старик заверял Кристофера, что он выглядит просто шикарно, но парень понимал, что это далеко не так. Однако выбора не было. Сам же Ларри, по всей видимости, почувствовал себя помолодевшим и долго крутился в своем праздничном наряде перед зеркалом на комоде в комнате. Крис подумал, что когда-то Ларри наверняка считался модником, но вслух не стал комментировать сочетание его костюма с резиновыми сапогами.