Михаил Аказин - Сказки Эльбруссии

Играла надрывно скрипка, гости кричали во все глотки: «Я брата на бабло кинул..», «Стал ректором политеха..», «Шантажирую коллегу за мине..», «Смотрю ДОМ 2..», «я хочу целоваться с бичами..», «пью шампань по утрам», «уважаю Панина Леху».

Как же Олюшке хотелось пить, все мысли были только о питье, во рту пересохло от сухой зажареной курятины, надо хоть глоток сделать, а то глотать невозможно. Рука её потянулась за стаканом, доверху налитым рубиновым вином. Гости, увидев это, хором начали орать: «МОЖНО!!!МОЖНО!!!МОЖНО!!!». Оля сделала глоток вина и в тот же миг голова её закружилась. Гости предстали в каком-то ином обличии, скрипка в руках одного из пьяниц превратилась в лошадиную голову, а смычок в черного кота. Стаканы в руках пьяниц превратились в лошадиные копыта. Головы баранов и козлов протяжно заблеяли со стен. По всему дому прошли дрожь и рокот. Оля повернула голову к Свете, а вместо нее сидела дымчатая фигура с вытянутой башкой и козьими рогами. Повернулась влево: Марк Иванович сидел, заливно смеясь, в глазах его играли огни пламени. Что происходит? Задавала себе вопрос моментально опьяневшая Оля. Глаза невольно сомкнулись.

Был слышен бой в барабан, играла свирель и вновь противная заунывная скрипка. Ольга открыла глаза и осмотрелась. Она сидела на земле, на поляне у черного мрачного леса, вокруг кружили парами гости застолья. В середине поляны на деревянном стуле у большого костра восседал Марк Иванович, а за ним парил в воздухе тот дым с козьими рогами. В руке у хозяина мероприятия был посох с наконечником в виде лошадиного черепа. Олина голова кружилась, в душу закрался страх, как ей выбираться из этого места? Музыка громко играла и гости выплясывали пируэты, веселясь и улюлюкая. Под ритм барабана, казалось бы, бьющего сам в себя без чьей бы то помощи, участники маевки стали подбегать к Марку Иванычу и целовать его в руку. В его глазах плясало пламя.

– Оля! – прокричал хозяин «встречи».

– Что? – тихо спросила девушка.

– Целуй меня в руку, таков обычай и ритуал принятия, давай, милая, вставай.

«ДАВАЙ!», – раздалось со всех сторон.

Олю пробивал страх, закрыв глаза, она про себя читала «Отче наш».

– Что ты там бормочешь? – спросил хозяин.– Целуй мою руку иначе поплатишься, поцелуешь и мы весело над этим завтра посмеемся, подарю папе твоему рефрижератор полный бараньих туш, а тебе кроватку с автоукачивателем да еще много чего! Договорились? Вставай, милая, целуй руку, не тяни.

Оля встала и во весь голос, на всю опушку произнесла: «Верую в единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого».

По всей поляне прокатился возглас негодования. Многие охнули и закрыли руками уши.

– Злить меня вздумала? – и хозяин встал со своего стула.

Оля продолжила чтение молитвы: «И в единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, рожденного от Отца прежде всех веков: Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не сотворенного, одного существа с Отцом, Им же все сотворено».

Марк Иванович занес над головой свой посох с лошадиным черепом и со всей силы метнул его в Олю, посох ударил девушку по низу живота, от сильной боли она упала на землю и отключилась.

Пели свои трели лесные птички. Лес оживал ото сна. Ольга очнулась и открыла глаза, голова сильно болела. Что это было за наваждение? Все приснилось что ли? Поднывал живот. Надо выбираться из этого леса. В памяти всплывали обрывки вчерашнего вечера: как она ехала на автобусе, как искала дачу. «Надо позвонить Але и скинуть свои координаты местонахождения, пусть она на машине заберет меня отсюда», -подумала Оля. Так и сделала. Голодная и замерзшая, она сидела на поляне рядом с кучей золы и дожидалась подруги. Встала и прошлась. Рядом дорога. Хорошо.

Через час приехала Аля. Подруга вышла из машины и принялась целовать Олю.

– Как ты здесь очутилась, рыжик?

– Обрывками помню, как в фильме «Джентльмены удачи».

– Ты себя видела? У тебя кровь внизу, между ног!

– Господи!

По дороге все вспомнилось, и вино и сухая курица и мерзкие обрывки разговоров. И то как отказалась целовать руку хозяину и как читала «Символ веры», все вспомнила и тот удар посохом в низ живота… Слезы в два ручья текли по щеками. Аля, крепко держа руль, старалась подбодрить подругу: «Зато сама жива, все у вас ещё получиться и Тёма твой найдется, все будет хорошо, будут ещё детки».

Дома привела себя в порядок, сказав родителям, что ночевала у подруги в городе, искала Артема, телефон сел. Где-то в середине дня к дому подъехала «Девятка» Гриши, на пассажирском сидении сидел Артем. Гриша нашел друга в подвале-притоне одной нехорошей общаги на улице Николева в Марьевске. Артем воскуривался там запрещенными веществами дабы «не видеть дымчатого демона с рогами», который всюду преследовал беднягу. Гриша объяснил тому, что демон это как раз таки следствие употребления и стоит ехать домой к жене, обыскавшейся мужа. Отхватив подзатыльник от Ольги, Артем зашел в дом для серьезного разговора. Нужно было узнать новости, касаемые его семьи. Гриша же, попрощался и уехал.

На следующей неделе, в понедельник после светлого праздника Пасхи на ноутбук Олюшки в Фейсбук пришло сообщение: «Милая Ольга, Христос Воскресе! Ты была гвоздем программы!!! ШБШ-017 удался на славу, просьба сделать ролик, фото прилагаются». И, действительно, к сообщению прилагались фотографии того самого застолья на котором побывала Оля: стол с белыми скатертями, три десятка гостей, Оля ест курицу, пьянка полным ходом, рядом улыбающиеся Марк Иванович и Света, следующий кадр – Оля тянет ко рту стакан с вином…

Во дворе уже стоял летний столик для обеда под виноградной беседкой. Папа, мама, Оля и Артем кушали суп, обычный обед не предвещал ничего из ряда вон. Страсти прошедшей недели устаканились. Работа шла своим чередом, и редкие свободные минуты семья, как правило, проводила вместе только за обеденным столом. Открылась калитка и во двор вошли трое: два полицейских и мужчина в строгом костюме.

– Хомин Артем? – спросил полицейский.

– А! Да, я! – чуть ли не поперхнувшись супом, отозвался Артем, бешено вращая белками глаз.

У Оли, казалось, на секунду замерло сердце.

– Да, это он, – воскликнул мужчина в костюме, – он у меня на стройке плитки пятьдесят кубов спер, а у меня камеры везде развешаны, что ж я дурак что ли? Всяких прохиндеев на работу приходиться брать.

– Пройдемте с нами, гражданин! – сказал угрюмо полицейский.