Михаил Аказин - Сказки Эльбруссии

– Да они охренели! Мы то тут причем? Мы квартиросъемщики, пусть хозяйка и платит.

– Она скажет, чтоб мы заплатили, чай будешь? Наливать? – Артем положил свою грязную тарелку в мойку и подхватил электрический чайник.

– Нет, мне молока. Слушай, а давай эту платежку здесь оставим, на столе, скажем Свете-хозяйке, что не приходила еще, а завтра уже съедем. Ключи соседу оставим, пусть Светлана сама платит за свой ремонт, я не хочу лишние деньги просто так отдавать.

– Я тоже не хочу, давай так сделаем: под клеенку положим, если что, потом скажем или не будем говорить. Скатерть то она будет поднимать, стирать типа после нас, вот и увидит.

– Охренеть можно, такого счета большого никогда не было, за однушку то!

– В общем, Олюшка не переживай, завтра уезжаем, пусть сама платит, мы ни при чем. Хорошо со мной уже рассчитались да и плитки я стянул прям количество.

– Добытчик ты! Люблю тебя.

– А я угадай кого?

– Меня!

– Правильно! Завтра тогда Гришку попрошу помочь с переездом, чтоб в газель вещи затащить.

– Он отзывчивый парень, согласится. Хочу домой уже, в селе мне больше нравится, хоть и интернет слабый.

– Ну ничего. Зато растения, зелено скоро.

– Ты, кстати, должен пообещать мне одну вещь.

– Какую?

– Что б травки твоей больше не было никогда! Понял? – Оля сложила руки на груди и пристально смотрела в глаза Артему

– Конечно! Обещаю.– Пробормотал Артем.

– Что б не опозорил меня перед родителями своей херней, я к запахам чувствительна – меня не проведешь! – глаза её гневно блестели.

– Хорошо-хорошо! Не кричи.

Утро следующего дня разбудило молодоженов ласковым лучом Солнца, скользящим по их лицам. Олька подумала: «Артём вновь забыл задвинуть шторы». На постель забрался хорек Анфиса. Первым открыл глаза Артём:

– Чу! Кышь! Блин..

– Что опять лезет целовать тебя в нос? – спросила Олька.

– Разбудила.

– Встаем тогда, дорогой мой человек, яичницу будешь?

– Пять яиц и сыра туда, и майонеза побольше.

– Такой худенький ты у меня, как в тебя это вмещается? Ума не приложу.

– Даа, я такой.. – сладко потягиваясь в предвкушении завтрака, протянул Артем.

В обед к Хоминым пришел друг молодой семьи, Гриша, любознательный парень, ровесник, живущий на одной улице. Вдвоем, они с Артёмом начали спускать собранные баулы и мешки с одеждой вниз к газели. Предстоял спуск самого тяжелого объекта – стиральной машины. Молодые люди, взяв за края стиралку, аккуратно вынесли её на лестничную площадку. Из техники пролилась грязная жидкость на пол. Гриша нажал на кнопку вызова лифта и кабина начала движение. Артём вернулся в квартиру и попросил жену подтереть лужи. Олька же, тем временем, ловила хорька и поймав, поместила её в переносную клетку. Оставалось еще собрать в коробки кое-какие вещи, но сначала нужно убрать воду. Парни загрузили стиралку в лифт и поехали на первый этаж.

Вооружившись тряпкой и шваброй, девушка вышла в подъезд. На лестничной клетке открывал дверь своей квартиры сосед, добродушный старичок-пенсионер, мужчина с лысой головой и пышными усами под носом. Все жильцы дома звали его Марк Иванович или просто дядя Марк. Жил он в трехкомнатной квартире один! Не считая кота. Увидев Олю, убирающую пролитую воду, сосед обратился к девушке:

– Что? Разлили? Видел я твоего муженька-то. Переезжаете?

– Да, здравствуйте, съезжаем.

– Вы не знаете, Светочка сама тут теперь будет жить или квартирантов опять пустит?

– Ой, не могу сказать.

– Ну ладно.

– А вы не могли бы передать Свете ключи от квартиры?

– Ключи? Ну мог бы, что ж. А вы что же новое жилье нашли?

– К родителям в деревню переезжаем, – собирая последние пролитые капли воды, сказала Олька.

– Ну с Богом! Ключи передам.

– Спасибо! Сейчас последние сумки спустим и я принесу вам их..

Газель ревела своим мотором, везя молодую семью с их скромным скарбом и ворованной плиткой со стройки в село Крестовка, в родительский дом. Минуя улицу Зеленую, машина выехала на трассу «Марьевск-Саркел», оставив позади город.

– Я просил Гришу, чтоб он с нами поехал на своей «Девятке», в Крестовку, сказал что у тестя больная спина, а он не захотел, отказался, говорит дела, представляешь? – вопрошал Артем, негодуя.

– Ну ничего страшного, сами как-нибудь спустим эту стиралку, маму попросим, она поможет тебе и я.

– Ты платежку на скатерть положила?

– Да, не стала прятать, сегодня-завтра обнаружит.

– Хорошо. Все-таки жаль, что Гриша отказался.

– Хоть на том помог и то. Хороший друг.

– Неплохой такой он, кентяра мой.

Вечером того же дня в квартиру, которую покинули Хомины вошла симпатичная женщина бальзаковского возраста, невысокого роста, с черными волосами как вороново крыло и выразительными игривыми темно-карими глазами. Женщина втянула воздух, своим аккуратным маленьким носиком и ей стало дурно, она подумала: «Эти жильцы самовольно держали животное, лжецы». Включила везде свет. Осмотрев зал и убедившись, что с комнатой все в порядке прошла на кухню и увидела лежащую полоску бумаги на столе. Взяла бумажку в руки и, бегло прочитав, вслух со злостью произнесла: «Грязные свиньи! Лживые уроды».

Тем же вечером, за десять километров от однушки с неоплаченным платежом, в селе Крестовка, в доме родителей Ольги, во всю шел праздничный ужин. По случаю переезда был зажарен гусь с яблоками, в изящные рюмки налито красное вино.

– Папа, как твоя спина? Не сильно болит?

– Нормально, дочка. В смысле не болит, – говорил полный мужчина за пятьдесят.

– Станислав Иванович, говорите тост, у вас хорошо получается, – сказал Артем, уже изрядно поддатый.

– Давайте знаете за что, – начал тесть Артема, – давайте за успешное начинание нашего семейного предприятия, ты мой зятек дорогой, чтоб осилил бизнес, пью за тебя!

– За нас! – крикнул Артем и быстро закинул в себя сто грамм вина.

– У Темы такой голос звонкий, ой, аж дребезжит в ухе, – сказала мама Оли, Светлана Николаевна.

– Да, он у меня такой, боевой, – подтвердила, пьющая компот Ольга, – чуть что сразу в драку лезет, на рожон и покричать любит.

– Что? – отозвался Артем, – ты про меня, Олюшка?

– Говори с папой о баранах своих, я с мамой болтаю, не обращай внимания, говорю какой ты боевой у меня.

– Да, я такой, я всем покажу! Я думаю, с этим бизнесом всё на мази будет, все рынки наши будут, отвечаю.

– Молодец, сынок! – вторил тесть, жуя гусиное крыло, – уважаю такой боевой характер, красава!

Олюшка наклонилась к маме и что-то тихим голосом ей рассказывала. Мужчины же, на повышенных тонах обсуждали нюансы и тонкости ведения торговли тушами баранов и коров.

– Станислав Иванович, завтра давайте прямо с утра рубать туши пойдем.