Константин Белослудцев - Ворота

– Понятно, сэр.

– Не отвлекайся.

Грегори кивнул, хоть никто его кивка и не увидел, и устало размял пальцы на правой руке. До вершины холма оставалось подниматься совсем немного, и он, из-за тяжести своего снаряжения и жаркой, душной погоды, уже успел потерять большую часть накопленных за ночь сил. Солнце на небе, светя на землю без единого намека на облака, плыло вверх быстро, ветра совсем не было, и разные причудливые насекомые, вперемешку с коричневыми ящерицами, со всех сторон окружали отряд капитана Хилла. Грегори смотрел на них и понимал, что вскоре их станет так много, что даже нормально воздуха вдохнуть не получится.

Поднявшись на холм, по обеим сторонам которого росли непроходимые джунгли, отряд остановился, чтобы оценить обстановку. Храм стоял примерно в километре от них, его полукругом огибала неширокая каменистая речка, и на земле отчетливо виднелись следы яростного боя. Деревья вокруг храма были повалены, земля зияла многочисленными воронками от взрывов, а у самого храма не было крыши и правой стены; их обломки устилали местность поблизости.

– А вот об этом мне ничего не говорили! – удивленно воскликнул капитан, – Минометы, видимо, поливали землю огнем.

– Запах напалма поутру слышен наиболее приятно, – улыбнулся рядовой Макбрайд.

– Хватит, Макбрайд! – строго прикрикнул капитан Хилл, – Твои шутки неуместны, и никакого напалма здесь нет. Когда по врагу ударяют напалмом, эта вязкая жидкость выжигает все живое. Здесь был бы пожар, и он бы все еще горел. На учениях спать не надо было!

Сержант Миллер рассмеялся чистым заливистым смехом, и капельки пота с его лица блестящей вереницей полетели на землю.

– Некогда смеяться, – капитан был все так же строг, – Сержант!

– Да, сэр!

– Бери Уокера, и идите вперед.

– Есть!

Сильно сомневаясь в компетентности командира, сержант Миллер махнул Грегори рукой, и они, держась рядом с плотно растущими друг к другу деревьями, принялись осторожно спускаться с холма. Капитан Хилл и рядовой Макбрайд подождали, пока сержант удалится вперед на двадцать метров, и двинулись за ним следом.

Спуск был похож на огромные ступени гигантской лестницы для великанов, и Грегори, глядя на них, сделал вывод, что когда-то очень давно под его ногами выращивался рис. Будто бы в подтверждение этому, недалеко от холма текла речка, которая со временем могла поменять русло и потечь в другом направлении. Только Грегори собрался сообщить об этом сержанту, как услышал едва заметный в гудении насекомых звук, издали похожий на осторожный шаг по лиственной подстилке. Прошла секунда, и этот звук повторился.

– Тихо, – прошептал сержант, – Ты слышал?

– Слышал, – во рту у Грегори пересохло, – Враг?

– Возможно, – подняв руку вверх, ответил Миллер, – Капитан!

Отряд остановился, и капитан Хилл, не подозревая ничего плохого, во всю глотку заорал:

– Что случилось?! Гуки в лесу?!

Не успело эхо от слов капитана стихнуть, как вдруг по ним ударил автомат Калашникова. Стрелявший был таким же несмышленым в военном деле человеком, как и сам капитан Хилл, дослужившийся до звания капитана, очевидно, чудом.

Земля рядом с ногами Грегори взорвалась несколькими грязными фонтанчиками, и сержант Миллер, схватив солдата за рукав, силой отдернул его назад. Они кубарем повалились на траву и откатились за земляное укрытие, за одну из ступеней гигантской лестницы.

– Господи! – взревел сержант, – Повезло же нам с командиром!

Грегори его не услышал. Он не мог отойти от шока. Дышать было тяжело, и неожиданно разболелась голова. Ему не было страшно, но умирать он не хотел.

Из укрытия местоположение вьетнамцев не просматривалось, зато капитана Хилла и рядового Макбрайда Грегори видел отлично. Они спрятались чуть выше за таким же укрытием, что и они, и капитан истекал кровью. Кровавое пятно ужасающе быстро расплывалось по его животу. Макбрайд держал его за плечи, и, казалось, был мертв. Он не шевелился, но ран на нем Грегори разглядеть не сумел.

– Что с Макбрайдом? – пытаясь собрать разрозненные неожиданной стрельбой мысли в единое целое, спросил он, – Он мертв?

– Нет, – спокойно ответил Миллер, – Просто испугался. Скоро должен отойти, но пока он нам не помощник… Слушай. Стрелявший всего один, как я понял. Нужно избавиться от него как можно скорее, иначе капитан истечет кровью прежде, чем мы сумеем помочь ему.

– Как?

– Нужно рискнуть, иного выхода я не вижу. Сейчас мы с тобой поднимемся, и когда враг начнет стрелять, открывай по нему огонь, а я кину гранату. Если он на опушке, мы его зацепим.

– Но…

– Субординация, рядовой Уокер. Выполнять!

– Есть.

– На счет три. Раз, два, три!

Грегори вздохнул, мысленно попрощался со своими родителями и братом и поднялся на ноги. Лес, в котором скрывался враг, был примерно в тридцати метрах от него, но вьетнамца, когда тот начал стрелять, молодой солдат заметил сразу. Его темная фигура, несмотря на маскировку, отчетливо выделялась среди деревьев.

Грегори, чувствуя, как в опасной близости от него пролетают пули, открыл огонь. Безжалостные смертоносные жала в мгновение ока прорезали расстояние от дула винтовки до леса. Многие из них впились в деревья и поломали их ветви, но некоторые, все же, попали в цель. Враг тонко вскрикнул, упал на землю, и тут же к нему подкатилась граната, которую метнул сержант Миллер. Вьетнамец попытался отползти от нее, но она взорвалась прежде, чем он успел сделать хоть что-нибудь.

– Голос, будто ему не больше двадцати, – Миллер вздохнул, – Еще одна жертва бессмысленной и кровожадной войны. Уокер, проверь.

Грегори, не веря в произошедшее, быстрым шагом преодолел расстояние до леса и посмотрел на труп сквозь деревья. Рука и добрая часть плеча вьетнамца были оторваны, тело изуродовано осколками гранаты, и половина головы стекала по стволу дерева, рядом с которым он лежал. «Это не я сделал, – с ужасом подумал Грегори, – Это сержант его убил. Гранатой…»

– Уокер, – услышал он голос Миллера, – Идем, Уокер! Узкоглазые с той стороны холма. Идут прямо на нас!

Грегори тряхнул головой, чтобы отогнать страшное видение, и присоединился к Миллеру с Макбрайдом. Рядовой смотрел на мир пустыми глазами и слепо следовал за сержантом.

– А капитан? – опасаясь самого худшего, спросил Грегори, когда наваждение прошло.

– Мертв, – сухо ответил Миллер, показав ему жетон капитана Хилла, – Слушайте, бойцы! Холм окружен, и только со стороны храма врага не видно. Идем к руинам. Будем держать в них оборону, если дело дойдет до боя.

Грегори, не особо вникая в слова, хоть и сам задал вопрос, кивнул. Он никак не мог представить, как человек, который еще недавно мыслил, дышал, ходил и строил планы на будущее, погиб, и все сущее для него исчезло вместе с ним. Он думал о капитане Хилле, и убитый вьетнамец его больше совсем не беспокоил. «Они убивают нас, – размышлял Грегори, со всех ног несясь к разрушенному храму, – мы убиваем их. Они жестоко убили капитана. Теперь я могу жестоко убивать их».