Константин Белослудцев - Ворота

Выключив роутер и выйдя из обычно в меру захламленной комнаты, он закрыл за собой дверь и вскоре оказался на кухне, чтобы, наконец, съесть кусок запеканки. После второго утреннего завтрака он проверил все комнаты на наличие не выключенной из питания электроники, собрал оставшуюся в доме еду в мусорный пакет и, выкинув ее в мусорный бак, направился в сторону автобусной остановки. За его спиной болталась тяжелая сумка с одеждой и едой для поездки на поезде и, хотя до железнодорожного вокзала нужно было идти всего три километра, нести сумку ему, все же, не хотелось.

Примерно на половине пути юноша неожиданно остановился, будто таинственная невидимая сила преградила ему путь. «Как же я так просто? – сказал он сам себе, – Нужно вернуться!»

До поезда оставался всего час, поэтому ему пришлось поторопиться, но все опасения оказались напрасными. У дома Дима оказался уже через десять минут.

Он не стал подниматься в квартиру, а, наоборот, спустился вниз, в подвал, который большинство жителей даже не использовали за ненадобностью. Попав в мрачный серый коридор, утопающий во тьме, Дима нащупал перед собой ниточку и дернул за нее. Небольшой участок подвала осветил тускло-желтый свет старой лампы накаливания, но этого должно было хватить. Юноша, ведя пальцем правой руки по пыльной бетонной стене, по линии, начерченной черным маркером, прошел немного вперед, пока линия, указывающая верное место не окончилась. Дима остановился и прошептал: «Раз, два, три…». Досчитав до десяти, он развернулся и, приставив палец уже к линии на другой стене, зашагал обратно. Когда она закончилась, Дима вновь зашептал цифры, после чего закрыл глаза и прочитал строчки из «Божественной комедии» Данте:

– Так и мой дух, бегущий и смятенный, вспять обернулся, озирая путь, всех уводящий к смерти предреченной.

Этот несложный ритуал был запомнен им до мелочей, ибо повторялся уже бесчисленное количество раз.

Больше от Димы ничего не требовалось, и он уверенным шагом вернулся к двери, за которой была лестница, ведущая наружу. Юноша потянул дверь за ручку, но вместо привычной лестницы наверх увидел еще один пахнущий пылью коридор, стены которого были уже не бетонными, а выполненными из неотесанного серого, в некоторых местах покрытого зеленой плесенью, камня. Освещения здесь не было, поэтому Дима, закрыв за собой дверь, включил фонарик на телефоне. Его свет попал на слегка приоткрытые ворота, покрытые стальными пластинами, прибитыми к дереву гвоздями с широкими шляпками.

Подойдя к воротам, Дима легонько толкнул их, и они отворились. За ними взору открывалось небольшое помещение квадратной формы и еще одни ворота, только запертые. Дима осторожно, пытаясь не издать ни звука, подошел к ним и приложил к холодному дереву ухо. Из-за ворот доносилась едва слышимая музыка. Дима отчетливо различал звуки арфы, лиры и свирели.

Он уже целый год пытался открыть эти ворота, но все попытки были тщетны. Если Первые он попросту открыл ключом, который был вставлен в замочную скважину, то Вторые открыть никаким образом не удавалось. Замочной скважины не было, как таковой, а все попытки силой открыть ворота заканчивались провалом. Казалось, они сделаны не из простого дерева, а из прочного железа.

– Все хорошо, – прошептал Дима, – Теперь можно спокойно уезжать. Думаю, дома я найду ответы.

Вернувшись к двери, он вышел обратно в подвал и повторил весь ритуал от начала до конца.

– … всех уводящий к смерти предреченной.

Ощущения не изменились, но Дима понял, что все прошло успешно. Он вытер со лба пот, развернулся, подошел к лестнице, поднялся наверх и, молясь всем известным богам, открыл дверь.

Свежий летний воздух всколыхнул его длинные черные волосы, и юноша вздохнул с облегчением. Как-то раз, когда порядок проделывания ритуала вылетел у него из головы, он на весь день застрял в том коридоре с Воротами, тайнами и загадочной музыкой и не желал, чтобы это повторилось. Ему даже представить было страшно, какая мучительная смерть ждала бы его в этом случае. Ему часто снились сны о том, как он застревает у Ворот, но еще чаще в своих сновидениях Дима видел, как в первый раз проделывал ритуал, чтобы попасть к Воротам. Этот сон повторялся раз за разом, и это пугало его.

Однако все обошлось, и Дима, как можно скорее, поспешил к автобусной остановке. Поезд из небольшого городка Латин отбывал через сорок минут.

Одинаковые зеленые пейзажи центральной части России Диму ничуть не интересовали. Ему нравились горы, озера, горные долины и глубокие реки, а бесконечные поля с лесами его взор к себе совсем не притягивали, поэтому большую часть пути он лениво листал сборник рассказов, изредка разбавляя скучную дорогу прогулками по незнакомым городам, когда поезд останавливался на станциях на долгое время. Эти прогулки освежали и тело, и мысли. В плацкартном вагоне беспрерывно стояла ужасная жара, пахло рыбой и немытыми ногами, которые свешивались в проход между кроватями и сильно затрудняли людям жизнь, когда те решали сходить в туалет или за водой.

Дима расположился на верхней полке кровати и почти не слезал с нее. Напротив него слушала громкую музыку некрасивая девушка с торчащими во все стороны зубами, а внизу кряхтела жалующаяся на жизнь и нынешнюю молодежь старуха, которая ехала в сторону столицы вместе со своим непослушным внуком, доставляющим неудобства всему вагону. Он то ревел, то смеялся, то, сопровождаемый матом бородатого мужика, который ехал за стенкой, бегал из одного конца вагона в другой.

Ни о каком покое не могло быть и речи, а наушники Димы, как назло, сломались, и ему приходилось терпеть все муки долгого путешествия на плацкарте. Он и не помнил, сколько раз проклял себя за решение съездить домой.

– Самолет был бы лучше, – сказал Дима девушке, когда до его станции осталось примерно двести километров.

– Что? – страшненькая не поняла, – Самолет?

– Да, самолет, – ответил Дима, – На плацкарте с ума сойти можно. Ты, ведь, в Перми на поезд села?

– Да.

– До Перми я на самолете долетел, а дальше до Латина – в поезде, но в купе вместе с отцом.

– Рада за тебя, – девушка, разговаривая с ним, неимоверно стеснялась лишний раз открыть рот, а Дима, на протяжении всего пути, пытался разговаривать с ней как можно чаще, чтобы заставлять ее чувствовать стыд.

– Да, наверно, – юноша зевнул, – Ладно, мне пора собираться.

– Но ты же говорил, что в Москву едешь.

– Уже нет, – Дима улыбнулся, – Отец звонил, сказал, что на лето на дачу жить переехал. Вот и я на даче поживу. Чего плохого?

– Ничего, – девушка покраснела и отвернулась, – Ладно, собирайся.

Дима осторожно спустился вниз и стал аккуратно складывать постельное белье на край кровати и стирать все следы своего пребывания в этом вагоне. За пять минут со всеми делами было покончено, и оставалось только ждать.