Влада Ольховская - Боги былых времен

Они не стали его задерживать, а он ушел, так и не сказав им о главном. В момент, когда его сомнения достигли предела, он получил письмо от главы клана. Ему предложили прощение! Причем для этого не нужно было даже выдавать тайны Огненного короля, достаточно было лишь прекратить нарушение законов клана.

Значит, Амиара все же сочли серьезной угрозой, потому что иначе глава клана не был бы так милостив. Но какая разница, в чем там причина? Катиджан воспринял это как знак судьбы. Если ему и правда хочется сделать шаг назад и стать тем, кем он был раньше, о лучшей возможности и мечтать не приходится.

Поэтому теперь он готов был принять предложение Трофемеса Инаниса. Первое условие он уже выполнил. Катиджан поспешил покинуть Пустошь-813, все еще чувствуя на себе взгляды своих недавних друзей: раздраженный – Амиара, разочарованный – Даны.

Это было сложнее, чем он ожидал, и все же он справился. А сожаление в душе и жгучее чувство вины… Оно пройдет. Все проходит.

Можно было считать, что первую слабость он устранил, и его связь с Огненным королем была разорвана навсегда. На пути к свободе оставалось всего одно препятствие, последнее… Вот только преодолеть его будет куда сложнее.

По сути, и во второй слабости был виноват Амиар, пусть и косвенно. Именно помогая Огненному королю, Катиджан оказался в закрытом кластерном мире Эден, где встретил ее…

Эйтиль Хелиге. Она свое имя ему несколько раз повторила, прежде чем он запомнил. Не потому что оно было слишком сложным, Катиджан просто не хотел запоминать. Он собирался использовать дриаду, пока она была ему полезна, а потом вышвырнуть ее из своей жизни навсегда.

Но она сама осталась рядом с ним. Ей было плевать на его протест, Эйтиль хотела быть с ним, и она этого добилась. Сначала она выманила у него обещание вытащить ее из Эдена. Свое слово Катиджан сдержал, и она должна была уйти, а она еще сильнее привязалась к нему.

Он прекрасно знал, почему. Эйтиль, выросшая в полной изоляции, спасалась от кошмара, окружавшего ее в Эдене, детскими сказками. И когда там появился Катиджан, эта глупая дриада вообразила, что он и есть тот самый прекрасный принц, о котором она столько читала. Она не скрывала свою влюбленность, он пытался образумить ее, да только все напрасно.

Ему нужно было покончить с этим, когда она появилась в его квартире. Их договор исчерпал себя, Эйтиль не имела права ничего требовать у него, это была просто ее прихоть. А он впустил ее в свой дом, в свою постель, в свою жизнь.

Ему казалось, что в этом решении нет ничего особенного. У Катиджана было много таких любовниц, он сразу обозначил границы, которые Эйтиль безропотно приняла. Им предстояло жить вместе, пока это устраивало обоих. Почему нет? Он на тот момент ни с кем не встречался, дриады всегда отличались страстью в постели, а эта превосходила всех, кого он знал, она готова была уйти в любой момент, ему достаточно было просто сказать.

Как и в случае с помощью Огненному королю, Катиджану потребовалось время, чтобы заметить: контроль ускользнул. То есть, он вроде как был, ничего не изменилось, Эйтиль даже речи не заводила о серьезных отношениях… Но Катиджан не мог ее выгнать. Он привык улыбаться ей по утрам, когда она спит и не может этого увидеть – иначе он не показал бы такую слабость. Привык к ее стрекозам, которые добавляли ярких пятен в его белоснежную, неживую квартиру. Он привык к еде, которая встречала его дома – не ресторанной, а такой еде, как в детстве, немодной, зато по-настоящему вкусной. Привык к смеху Эйтиль, к тому, что она не притворялась, будто понимает его, она действительно понимала. Внезапно делиться с ней своими переживаниями оказалось легче, чем молчать.

Он понял, что счастлив с ней. Одно лишь это испугало его. Где счастье, там и до любви недалеко, а на любовь он не имел права! Только не на такую…

Это маги из какой-нибудь девятой или десятой ветви могли жениться на ком угодно. Ему, представителю третьей линии, полагалось думать о чистоте крови. Никто не позволил бы ему привести в клан наследника с «грязными» генами нелюдя.

Как он, всегда гордившийся своей принадлежностью к клану Инанис, вдруг оказался на грани такого преступления? Ему нужно было избавиться от Эйтиль, и срочно. О том, чтобы остаться с ней, и речи не шло. Это было бы худшим предательством по отношению к самому себе, чем помощь Огненному королю. Поэтому она должна была исчезнуть, раз и навсегда.

«Нужно просто пройти через это один раз. Потом станет легче», – напомнил себе Катиджан. По крайней мере, на это он надеялся. Уверенности не было.

Эйтиль дожидалась его в городской квартире, как всегда. Он сам обучил ее выживать во внешнем мире, и она отлично приспосабливалась. Иногда, когда он приходил, она встречала его у дверей, оживленная, не скрывавшая своего счастья от того, что он вернулся, а иногда ждала в спальне, словно знала, что он весь день только о ней и думал.

Сейчас она снова угадала его настроение. Когда он вернулся, Эйтиль стояла у большого окна в гостиной и наблюдала за городом. Она старалась скрыть свою тревогу, но получалось у нее плохо.

– Что-то случилось, – сказала она. Это не было вопросом, она знала.

– Тебе нужно уйти.

Вот так, сразу. Как нырнуть в ледяную воду: нужно пережить это в один миг, а не плести тут намеки, которые она все равно не поймет.

– Ты хочешь побыть один?

– Я имею в виду, тебе нужно уйти отсюда навсегда, – жестко пояснил он. В груди что-то болело – не на уровне эмоций, боль была реальной, физической. Катиджан не знал, что так бывает, да и не было у него сейчас времени разбираться в этом.

– Почему вдруг? – все так же тихо спросила Эйтиль, не глядя ему в глаза.

– Это не вдруг. Я сразу предупреждал, что тебе не место рядом с наследником третьей линии.

– Я знаю. Но разве я просила себе вечное место? Я думала, нам хорошо сейчас… У тебя появился кто-то другой, твоя будущая жена?

– Нет.

Может, и следовало соврать ей, но у Катиджана просто не получилось.

– Тогда почему?

– Потому что надо уже. Надоели мне эти отношения, все равно слишком много постоянства для меня!

– Ты врешь.

– А ты так уж хорошо меня знаешь!

Он отчаянно призывал на помощь ту злость, что помогала ему вести переговоры с Даной и Амиаром: злость на себя, на них, на весь белый свет. Но в беседе с Эйтиль так не получалось. Она была безобидна и… она его любила, это отрицать нельзя.

Как странно… Никогда раньше чужая любовь для него столько не значила. Он с легкостью выгонял из своего дома неудачливых охотниц за богатым мужем, разгневанных ведьм, лесных нимф, которые были в сто раз красивей Эйтиль. Катиджан знал, что на их место придут новые, еще лучше, и ни о чем не жалел. Поэтому он не понимал, почему ему так плохо сейчас.