Дмитрий Чарков - Белый конверт для Люцеры

Или ещё вариант – пойти заявить в милицию. Но выделят ли ему милиционера, чтобы прочесать рынок? Скорее всего, нет: у них других дел всегда хватает, да и примут ли его без родителей? Или дождаться родителей и рассказать им всё? Нет, не серьёзно. Время уходит, нужно самому решать проблему.

Он выглянул во двор – там его знакомых не было видно. Оли тоже не было. Иногда она вместе с маленьким братиком сидела на детской площадке и что-нибудь читала, пока тот ковырялся в песочнице, и Ваня бы хотел подойти, да повода не было: не скажет же он, в самом деле: «Здрасьте, что читаем?» или ещё глупее – «Как твоего братца звать? А мой – Борька, они почти одного возраста!» Хотя, почему бы и нет? Вот если бы их братцы ходили в одну группу детского сада, то хоть какой-то прок от них был.

Иван вылез из штаба и, проходя мимо спальни, увидел, что Боря лежал в своей кроватки, крепко обняв Чебурашку. Мальчуган всегда спал после обеда – маленький ведь ещё. Ваня не мог себе представить, как можно было терять драгоценное время каникул – себя в его возрасте он помнил уже смутно. Что-то сейчас подтолкнуло его подойти к кроватке и присесть на стоявший рядом стульчик. Глядя на мирно спящего малыша, такого безобидного и крохотного, на которого он недавно накричал, ему стало жалко и себя, и его. Бориска ведь не виноват, что он маленький и не умеет соорудить себе такой же шалаш. Он ему, Ивану, не сделал ничего дурного, в общем-то: не отнимал у него «Электронику», не подбрасывал с корта мячик, не трепался родителям про разные проделки – он был обычным маленьким человеком, простым и чистосердечным, и совсем не умел ещё творить большие пакости, а Ваня, старший брат, пример и опора, наорал на него с утра по пустякам. Ему вспомнилось, как мама иногда говорила: «Береги своего братика. Возможно, когда-нибудь он останется единственным родным существом для тебя на земле». Он всегда отмахивался. А теперь заметил, что в уголках Бориных глаз остались еле различимые следы от высохших слёз. Брат на него обиделся – тихо, не по-детски молча, и бабушке ничего не сказал, и не наябедничал по телефону родителям. Иван протянул руку и погладил его по жидким волосам, беспорядочно сбившимся на детской мягкой подушке. Неожиданно Боря пробормотал с закрытыми глазами, словно сквозь сон:

– А ты ему подарил свою игрушку?

Ваня замер. Борька подсматривал за ним с балкона из бинокля, вот шпион!

– Ты чего не спишь? – пробубнил он.

– А ты дружишь с Вовкиной сестрой?

– С чего ты взял?

– Она потом несколько раз оглядывалась на тебя. Ты, что ли, мячик ей не отдал?

– Как – оглядывалась? Ты уверен? – у Вани сердце подскочило к горлу.

– Конечно, у папы хороший бинокль.

– И что, прямо оглядывалась? Сколько раз? – не унимался старший брат.

– Несколько. Ты дашь мне поиграть «Тронику», когда назад её возьмёшь?

– Ну… тот мальчик немного поиграет… потом дам.

– А-а! Мы тоже так играем – сперва я дам Славе свой грузовик, а потом он мне.

– Так ты точно видел, что Вовкина сестра оглядывалась?

– Ага. А он тебе сегодня отдаст, и ты дашь мне?

– Не знаю. Может, сегодня. Может, завтра. Если он её не потеряет.

– Как же он может потерять чужую игрушку? «Троника» дороже грузовика.

– Ну, бывает.

– Значит, он тебе новую даст.

«Ага, точно – догонит и ещё раз даст», – подумал Ваня, но вслух не стал этого говорить. То, что такой вариант развития сегодняшнего утреннего инцидента возможен, он не сомневался. И всё равно за своей спиной он чувствовал крылья – пока ещё маленькие, но которые могли бы вырасти до таких размеров, чтобы он мог летать по жизни от счастья. Он нагнулся, поцеловал брата в щёку и прошептал:

– Всё, спи!

На кухне бабушка суетилась возле плиты, и он ласково обнял её за плечи и спросил:

– Бабуль, чего мне обедать?

Она обернулась к нему и указала на кастрюлю с супом и фрикадельками. Рядом стоял поднос с плюшками. Им с братом нравилось, когда бабушка у них гостила. В последнее время это случалось не так часто, как раньше, когда она почти целыми днями нянчилась с маленьким братом, потому что маме нужно было работать, и порой они оба по ней скучали, а она по ним – Ваня в этом был уверен, когда виделся с ней. И по деду тоже, хоть и суров был порой его взгляд – но это «для порядку», как говаривала мама.

– Давай садись, набегался, поди, – ласково проворчала бабуля.

Он сел за стол. Не то чтобы был голоден – аппетита не было вообще, а так, чтобы её не обидеть. После его утренней прогулки, похоже, досталось всем – и Борьке, и бабушке, и ему самому. Но больше всех досталось тем троим с поляны – буквально целая и почти новая «Электроника». Осадок от этого происшествия неприятно оттягивал сознание, но, вместе с тем, в голове витали также и разные приятные предчувствия, которые… омрачались лишь потерей дедушкиного подарка. В простодушных словах младшего брата ещё было что-то важное – Ваня не мог до конца осознать, что именно, но ему казалось, что это нечто могло бы стать решением его неожиданно возникшей проблемы.

Так оно впоследствии и вышло.

* * *

Рынок гудел.

Сектор, где обычно толпились разного рода бродяги и прохиндеи, с виду вполне приличные и даже немного загадочные, расположился на задворках этой столповой империи товара и денег, что, в принципе, было неудивительно и даже закономерно – считалось, что туда не дотягивается рука блюстителей социалистического порядка времен грозного Андропова. Впрочем, так оно и было на самом деле.

Ваня медленно брёл между рядов, внимательно вглядываясь в лица торговцев – не тех, что за прилавками под грязными балдахинами обхаживали собственный ассортимент, а тех, которые переминались с ноги на ногу рядом, суетливо осматривали потенциальных покупателей быстрым воровским взглядом, оценивая их денежные возможности и видимые потребности. Ни Сергея, ни Петроски, ни Паши не было видно.

Мальчик несколько раз обошёл этот пятак, но всё безуспешно, и он уже начал приходить к мысли, что ошибся в своих прогнозах относительно планов троицы. Отовсюду неслось:

– Пира-а-ашки, чай, ко-офэ! Пира-а-ашки горячие, ко-офэ, чай…

У него уже голова не воспринимала в полной мере всю эту разношерстную публику с её многообразием и изобретательностью – и чего людям не работается спокойно по нормальным рабочим местам, неужели терпеть весь этот гам и суету изо дня в день доставляло им удовольствие?

Неожиданно он его увидел.

Невысокий, коренастый, с наглой ухмылкой на вытянутой физиономии, Сергей стоял метрах в десяти по Ваниному курсу движения сквозь рыночные ряды и показывал что-то пожилой женщине, красноречиво при этом жестикулируя. Женщина внимательно слушала и пристально вглядывалась в лицо продавца. Ваня резко повернулся к ближайшей палатке и принялся якобы рассматривать выложенные там товары. Краем глаза он продолжал наблюдать за пареньком. Если у того в руке была его «Электроника», то медлить было нельзя – нужно что-то предпринять. Но что? Он посмотрел в другую сторону – может, милиционер появится, тогда он смог бы доказать, что у Сергея его игрушка, просто войдя продемонстрирова все ранее сохраненные там результаты, Но, конечно же, никакой подмоги рядом не было. Да и… поставь он сейчас хулигана в такое положение с милицией, во дворе ему не жить – тут и к гадалке не ходи.