Татьяна Корсакова - Зов серебра

Он и в самом деле договорился. Их встречали прямо в вестибюле сияющей стерильностью и модерном стоматологической клиники.

– Гер… – Ева бросила на брата беспомощный взгляд, как делала это в детстве.

– Не бойся. – Он ободряюще улыбнулся. – Я буду рядом. Заснешь, проснешься – а у тебя уже полный рот новых зубов.

– Не нужны мне новые, мне бы со старыми разобраться.

– Значит, полный рот старых, но здоровых. Давай, Ева, не дрейфь! Все будет хорошо.

Гера не обманул. Он вообще редко ее обманывал. Еве показалось, что она и не засыпала вовсе, только лишь на мгновение прикрыла глаза, как чей-то бархатный баритон тут же сказал:

– Ну все, барышня, открываем глазки! Считаем пальчики! Рассказываем дяде доктору, сколько насчитали.

– Три, – сказала Ева и провела языком по тому зубу, который ныл и мешал нормально жить. Зуб больше не болел.

– Вот и умница! Вот и прекрасно! И зубки у вас прекрасные. Один средний кариес и один поверхностный – сущие пустяки по нынешним временам. – Обладатель баритона улыбался по-отечески и смотрел на Еву ласково.

– Я могу идти? – Она принялась неловко выбираться из стоматологического кресла. Едва не свалилась с ног, но никто из персонала даже не попытался ей помочь. Какие молодцы!

– Можете! – Обладатель баритона еще раз улыбнулся и даже помахал Еве рукой, отпуская ее из клиники окончательно и бесповоротно.

– Спасибо! – сказала Ева так искренне и проникновенно, что улыбка доктора из вежливо-дежурной тоже сделалась по-домашнему уютной. – Спасибо вам большое!

Гера сидел тут же в кабинете, с сосредоточенным видом изучал какие-то графики на своем планшете.

– Ну, теперь поехали? – спросил, не отрывая глаз от графиков.

– Теперь поехали!

Ева задержалась в Герином доме на долгих три дня. Ровно столько она отвела себе для семейного общения. Общались много, в конце концов, они не виделись почти год, каждому было что рассказать. И только о самом главном, о том, что волновало Еву больше всего, они так и не поговорили. Ева не собиралась рассказывать, а Гера, наверное, боялся задавать вопросы. Ведь нет ничего плохого в том, что хочется верить, будто единственная сестра стала-таки нормальным человеком, которого можно наконец отпустить с миром. Или в мир. Оставить кое-какие ограничения, но все равно отпустить. Да и не знал Гера ничего наверняка. Ева была очень осторожна, травмировать брата боялась так же сильно, как и он ее. Оттого, наверное, оба молчали. Нет, разумеется, болтали о всяких пустяках, но о планах на будущее речи не заводили.

– Ты смотри там, сестрица. – Провожать Еву в аэропорт Гера отправился сам, не доверил это дело ни водителю, ни Славику. – Если вдруг что-нибудь…

– Я все знаю, Герик! – Ей хотелось потрепать брата по вихрастой голове, коснуться губами гладко выбритой, вкусно пахнущей щеки. – Если вдруг что-нибудь, я сразу тебе позвоню. – Не стала, даже руки не протянула.

– И деньги…

– А деньги у меня есть. Ты же знаешь.

У нее и в самом деле были деньги. Не такие большие, как их общее с Герой состояние, но тоже вполне приличные, позволяющие летать бизнес-классом и ни в чем особо себе не отказывать. И кредитная карта у нее тоже была. Карту Гера выдал ей в тот самый день, когда она прошла испытание доктора Гельца, сказал, немного смущаясь:

– Вот, сестрица, тут тебе должно хватить на первое время.

Брата Ева поблагодарила вполне искренне, но за все прожитые самостоятельно годы так и не удосужилась узнать, сколько же на карте средств. Надо думать, много, но ей и так всего хватало.

– И ты тоже себя береги. – Вместо Гериной щеки она прикоснулась к подлокотнику инвалидного кресла рядом с пальцами брата. – Я тебя люблю!

– И я тебя! – Пальцы, тонкие, аристократичные, дрогнули, но не сдвинулись с места, признавая за Евой право оставаться такой, какая она есть.

Заветные таблетки, сразу две штуки, она проглотила уже после того, как прошла регистрацию, запила теплой минералкой, зажмурилась, мысленно готовя себя к предстоящим мучениям, и тут же дала себе зарок впредь передвигаться только на машине, какими бы значительными ни были расстояния.

И зарок свой Ева блюла, в Чернокаменск отправилась на автомобиле. Черный «Ленд Ровер» Гера подарил ей на день рождения. До этого Ева ездила на старенькой «Хонде», которая больше времени проводила в автомастерских, чем в пути, и сейчас, сказать по правде, наслаждалась и дорогой, и новым авто.

…Если бы не дождь. Если бы не ветер, который все усиливался и усиливался. Если бы не нагло подрезавший ее на пустой дороге джип. Он промчался мимо черной тенью, забрызгал лобовое стекло Евиной машины грязью, издевательски подмигнул габаритами и скрылся в пелене дождя. Ева чертыхнулась, покрепче вцепилась в руль, глянула на экран навигатора. До Чернокаменска оставалось всего каких-то пятьдесят километров. Уже скоро…

А тем временем ветки, которые ветер швырял под колеса ее машины, становились все больше и больше. Некоторые из них приходилось даже объезжать. Наверное, грозы не избежать. Вот и стемнело так, что автоматически зажглись фары, хотя на часах еще раннее утро. Ничего! Грозы Ева не боялась. Стихия вызывала в ней уважение и разумные опасения, но никак не ужас. Она отрегулировала звук так, чтобы слышать музыку, а не завывания ветра, и сосредоточилась на дороге. Всего пятьдесят километров…

Из-за ненастья включенные аварийные огни Ева увидела лишь в самый последний момент и едва успела затормозить. Пришлось вывернуть руль, чтобы «Ленд Ровер» не поддел рылом зад стоящего впереди джипа. Того самого, который сначала подрезал, а потом еще и облил грязью. Остановился, понимаешь, посреди дороги!

Она попробовала объехать джип и почти сразу же поняла, что сделать это невозможно. Поперек дороги лежало дерево. Старая, видимо, поваленная ветром сосна, словно в агонии скребла асфальт колючими лапами, скрипела ветками, загораживая путь. Возле сосны стоял человек. Разглядеть его из-за дождя не представлялось возможным. Зато человек, похоже, Еву разглядел, приветственно вскинул руку, помахал ей, как старой знакомой, а потом, кажется, и вовсе поманил к себе.

Вмиг вспотевшими ладонями Ева вцепилась в руль. Выходить из машины она не собиралась. Еще чего не хватало! Зато можно попробовать задать новый маршрут. Должны же найтись варианты объезда!

Других вариантов не было… В Чернокаменск от Перми вела одна-единственная дорога. Вот эта, которую перекрыла рухнувшая сосна. А человек, который возле нее стоял, вдруг исчез, словно его смыло потоками воды. Пусть бы и смыло, Еве так было бы спокойнее.

Она уже почти успокоилась и взяла себя в руки, когда в боковое стекло решительно постучали… Нет, она не вскрикнула и даже не вздрогнула, просто все ее тело вдруг сделалось холодным и хрупким, словно было вырезано изо льда… Острые ледяные колючки больно впились в виски и еще под ребра, заставляя схватиться за бок.