Татьяна Корсакова - Зов серебра

А вообще, странно это все и совсем не похоже на Первого. Это похоже на Третьего, но Третьему совсем не нужно орудие убийства, он сам – орудие… Яркий день снова поблек. Это всего лишь солнце зашло за тучу. Ничего особенного! Не стоит бояться. Третий никогда не причинит им с Первым зла…

Когда Ева очутилась за рулем своего джипа, оказалось, что дышит она шумно и часто, как загнанная лошадь. Оказалось, что руки ее дрожат мелкой дрожью, а хребет натянулся, словно готовая порваться струна. Оправдалось дурное предчувствие, не подвело! Судьба в который уже раз обманула, вильнула не на ту дорогу, привела не к тому человеку, привела к мертвецу…

Они вели электронную переписку больше месяца. Сначала эта переписка была деловой, потом как-то незаметно для них обоих превратилась в доверительную. Ева видела Марка Витальевича лишь на немногочисленных фото, но казалось, знала его уже не первый год. Он был особенный. Его деда, известного на весь Урал ювелира, репрессировали в тридцать седьмом. После этого внука отправили в чернокаменский детский дом. С этим детским домом было связано много страшных и странных событий, но Марку Витальевичу просто сказочно повезло. Он выжил в жерновах репрессий, прошел всю войну, освоил ювелирное дело и так же, как до этого его дед, стал лучшим из лучших, известным не только на территории Урала, но и на всю страну. Да что там страну! Серебряные украшения мастера Атласа выставлялись и успешно продавались на всех континентах. Он запросто мог стать человеком мира и жить в любой точке земли, но предпочел остаться в Чернокаменске, у истоков того, что сделало его знаменитым, у истоков того, что могло бы решить Евину неразрешимую проблему. Иногда Еве казалось, что Марк Витальевич знает о ней гораздо больше, чем она сама. Более того, она была почти уверена, что он может ей помочь. Он бы и помог, если бы не умер. Если бы его не убили…

Его убили, и теперь Еве нечего делать в Чернокаменске, все нити оборваны, перерезаны острым ножом, разумнее как можно быстрее убраться из города и попытаться найти какой-нибудь другой способ. Возможно, она перепробовала еще не все, и еще не все потеряно, надо лишь собраться с мыслями…

Замурлыкал телефон, звонил Гера. Не отвечать бы, просто не отвечать, но тогда брат разволнуется не на шутку, еще, чего доброго, явится за ней следом. Или пришлет кого-нибудь из своих псов. Так что лучше ответить и постараться, чтобы голос звучал бодро.

У нее получилось, сказывались годы тренировки! Гера поверил, что у сестры все хорошо. Ну, или сделал вид, что поверил. Попрощались тепло, по-родственному. Проявлять родственные чувства на расстоянии Еве было значительно проще, чем при личном общении. Такой уж она уродилась. Уродилась уродиной…

Она уже хотела отложить смартфон, когда заметила значок непрочитанного сообщения. Сообщение отправил ей полчаса назад Марк Витальевич, и это означало, что в это время он был еще жив. Вот только она из-за дорожных перипетий не заметила, не услышала сигнала, пропустила. Письмо было коротким, написанным словно второпях и странным…

«Ева, не нужно приезжать ко мне, встретимся в полдень в Кутасовской усадьбе. И ради всего святого, не появляйтесь на Стражевом Камне!»

Значит, вот так. Значит, ей нужно в Кутасовскую усадьбу и нельзя на Стражевой Камень. Пожалуй, она не станет уезжать из Чернокаменска прямо сейчас, а задержится на пару деньков.

Ева повернула ключ зажигания, утробно и успокаивающе заурчал мотор. Вслед за мотором заурчал голодный желудок, напоминая о том, что в последний раз Ева ела больше двенадцати часов назад, намекая на уютное кафе с открытой верандой. Если есть кафе, должен быть и кофе. А к кофе, возможно, круассаны или пирожные. Или хоть что-нибудь съедобное, чтобы унять тошноту, которая накатывала беспощадными приливами, сводила внутренности судорогой.

От мыслей о еде Еве сделалось стыдно. Погиб хороший человек, а она, вместо того чтобы вызвать полицию, размышляет о кофе с круассанами. Она бы вызвала. Честное слово – вызвала! Если бы могла верить, что останется в стороне. Что ее не станут допрашивать или, чего доброго, обыскивать. Если бы знала, как объяснить свой визит к ювелиру. Наверное, стоило бы продемонстрировать их с Марком Витальевичем интернет-переписку, но в таком случае вопросов возникло бы еще больше, и вряд ли Ева смогла бы дать на них вразумительные ответы. Уехать прямо сейчас – вот самое разумное решение в сложившейся ситуации.

– Так и будет, – пообещала Ева самой себе, разворачивая джип. – Когда-нибудь так и будет…

В кафе оказалось малолюдно. По случаю жары немногочисленные посетители расположились на террасе. Ева уселась за дальний столик, рассеянно повертела в руках вазочку с искусственными васильками, придвинула к себе меню. На быстрое обслуживание она не рассчитывала. Немолодой бармен и две девочки-официантки вели оживленную беседу у стойки, девочки казались напуганными, бармен озабоченным. Снова тревожно екнуло сердце. «Они уже знают, – подумалось вдруг, – они уже знают об убийстве!» Ей даже послышалось, как одна из девочек сказала громким шепотом:

– Это настоящий кошмар! Говорят, там все было в крови…

– Леночка, – бармен виновато улыбнулся Еве, давая понять, что инициатором этого неприятного разговора является не он, а вот эта самая Леночка, – мне кажется, девушка уже готова сделать заказ. Вы же готовы?

Нет, она не была готова. Ей хотелось бежать сломя голову из кафе, где с утренним кофе подают новости о кровавых убийствах, но теперь уже точно поздно. Теперь на нее смотрели не только бармен, но и официантки. Та самая Леночка – блондинка с простоватым, румяным личиком. И вторая – чернявая, худощавая, с избыточным макияжем и по-мужски грубыми татуировками на запястьях. Чернявая окинула Еву быстрым взглядом и слегка поморщилась. Ева ей не понравилась. В этом не было ничего удивительного: Ева нравилась очень немногим. Да и те немногие обитали не в реальном, а в виртуальном мире, прятались за никами и аватарами, так же как и она сама. Захотелось если уж не убежать, то хотя бы спрятаться за папкой с меню, но сама виновата, никто ее силой в Чернокаменске не держал, не заставлял остаться и прислушиваться к чужим разговорам.

Вдох, задержка дыхания, выдох… Когда Ева переворачивала страницы меню, ее пальцы уже не дрожали. Не нужно паниковать. И даже не потому, что она не сделала ничего плохого, а потому, что, совершенно очевидно, речь шла о каком-то другом убийстве. Иного и быть не могло, слишком мало прошло времени, чтобы о смерти Марка Витальевича узнал весь город.

– Я буду черный кофе без сахара. – Ева захлопнула меню.

– И? – Леночка подошла к ее столу, машинально поправила вышитую льняную салфетку под вазочкой.