Виктор Точинов - Пасть: Пасть. Логово. Стая (сборник)

С улицы в бокс зашел Капитан – в штатском костюме (случай уникальный!), в легком бежевом плаще.

Обладай Хрущ способностью логично мыслить, анализировать и сопоставлять факты – неурочное и необычное появление в Виварии Капитана в сочетании с сегодняшней ночной тревогой его бы по меньшей мере насторожило.

Но Хрущ ничем подобным не обладал и испугался одного: как бы не пришлось отвечать за порчу кандидата в объекты . Капитана он боялся до дрожи в коленях и сейчас невнятно рапортовал, вытянувшись в струнку:

– Бежать… намылился… едва у двери перехватили… но мы все по инструкции… один здесь, другой за дежурным… врезал по почкам, падла… и бежать…

Хрущ самую малость преувеличивал. Неизвестно, что там себе подумал бомж, оказавшись вместо родного приемника-распределителя в непонятном заведении явно с медицинским уклоном. Может, вспомнил известные страшилки об охотниках за органами и вообразил, что на его прогнившую требуху сейчас покусятся скальпели хирургов-садистов? Не так уж и далеко от истины…

Как бы то ни было, в бега бомжик ударился без нападения на конвоира – пытался тихо выскользнуть, воспользовавшись тем, что Хрущ плотно увлекся обследованием стоявшего у клеенчатой кушетки шкафчика со стеклянными стенками…

Капитан не слушал Хруща, а тот продолжал бубнить дальше:

– Ну, мы, этого… из самообороны… немного… все равно зарастет скоро, как на собаке… Разрешите продолжать? В смысле к дежурному…

Го-Го поддерживал доклад напарника мычанием и невнятными междометиями. По наблюдениям Капитана, этот человекообразный индивид дара речи был лишен напрочь. Однако ходили слухи, что как-то, будучи под кумаром и возымев желание свести тесное знакомство с тетей Клавой – уборщицей предпенсионного возраста, Го-Го обнаружил наличие словарного запаса самое малое из десяти слов…

– Отставить, – оборвал Капитан излияния похожего на питекантропа подчиненного. – Больше нам такие не нужны…

Хрущ недоуменно уставился на него. В удивленно моргающих глазках с крохотными суженными зрачками читалось нечто, напоминающее умственную деятельность.

– Дак… что теперь… обратно в приемник?

Капитан задумался на несколько мгновений. Вероятность того, что в полуразрушенном стеклорезом и настойкой боярышника мозгу ханыги отложится визит в их заведение, достаточно мала. Еще менее вероятно, что он сможет поделиться воспоминаниями с кем-либо, кроме подобных себе организмов. Но даже такую ничтожную возможность следует отсечь на корню. И Капитан сказал жестко:

– Не надо. В пятый блок. Сразу.

В пятом блоке стояли мощные муфельные печи, превращавшие в мелкий пепел органические отходы экспериментов. Хрущ нервно сглотнул, переваривая услышанное – небывалое и страшноватое. Капитану казалось, что он слышит скрип несмазанных мозгов под чугунным черепом. И – толстые губы Хруща расплылись в радостной усмешке – сообразил, что развлечение предстоит почище того, что оборвал своим приходом начальник.

– Быстро и без шума, – бросил Капитан, внимательно вглядываясь в бомжа, словно надеялся увидеть что-то, позволяющее отменить собственное распоряжение. Не увидел ничего – грязное животное, так и так не жилец, загнется где-нибудь в подвале от побоев или алкогольного отравления…

Капитан вытащил из внутреннего кармана плаща небольшой плоский футляр и молча протянул Хрущу. Тот оживился еще больше, радостно вцепившись в коробочку сарделькообразными пальцами. Го-Го, державшийся на протяжении их короткого разговора в отдалении, приблизился, тоже выражая радость какими-то звуками – не то мычанием, не то всхлипыванием…

…Хрущ, как и его напарник, сидел на весьма сложной смеси наркотиков, приготовляемой и отмеряемой для них лично Эскулапом, строго следившим, чтобы эти недоумки оставались в относительно работоспособном состоянии. Задумай Хрущ соскочить, дезертировать (Го-Го задумать ничего не мог по определению) – и на воле его не спасут от жесточайшей ломки ни новейшие синтетики, ни старый добрый герыч…

И Хрущ это знал. Не знал лишь, что в самом недалеком будущем им с Го-Го предстоит тихо и мирно умереть от передозировки – диагноз по нынешним временам банальнейший и ни малейших подозрений не вызывающий. Да и контактирующий с ними ссученный мент из приемника-распределителя не заживется – сверзится по пьянке с лестницы и сломает шею. Или полезет ввинтить сгоревшую пробку – с таким же летальным исходом. И с этой стороны на Виварий и Лабораторию никто уже не выйдет…

Капитан, неподвижно стоя у входа и стараясь дышать ртом, подождал, пока три ходячих мертвеца уберутся из бокса.

Медленно двинулся внутрь, внимательно глядя по сторонам, стараясь воспринимать все привычные, примелькавшиеся детали так, как будут выглядеть они в глазах человека нового и, вполне вероятно, настороженного, ищущего возможный след…

Уже через пару шагов остановился, зацепившись взглядом за украшавшие кушетку привязные ремни из толстой сыромятной кожи. Вздохнул, вынул из кармана записную книжку, сделал пометку и двинулся дальше.

Стоило поспешить – день клонился к вечеру, а зачистка предстояла нешуточная.

По узкой крутой лестнице всего удобнее оказалось взбираться на четвереньках… Многозарядка мешала, путалась под ногами, но Колыванов вскарабкался – и ввалился в комнату, сразу бросившись за патронами…

Картонную пачку он кое-как открыл, буквально разорвав пополам, но юркие пластиковые гильзы немедленно разбежались по полу, хитрыми маневрами выскакивали из-под пальцев – и Колыванов слышал их тоненькое ехидное хихиканье.

Он изловчился, сделал обманное движение, бросился на них грудью и удачно ухватил зубами сразу две – так получилось гораздо ловчее. Оставалось запихнуть патроны в обойму, тоже непростая задача… А на лестнице в любой момент могли раздаться страшные, тяжелые шаги Горянина и мягкая, как подкрадывающаяся смерть, поступь Филы.

– Зачем тебе это? – прозвучал насмешливый голос. Колыванов, не поднимая головы от пола, глянул вверх исподлобья.

К нему обращался деревянный не то дьявол, не то фавн, украшавший часы. Свирель козлоногий куда-то дел и сидел на своем пеньке, полностью развернувшись лицом к Колыванову. Тому показалось, что издевательская усмешка дьявола стала чуть более доброжелательной, чем раньше.

– Ни к чему тебе это, – ответил фавн на собственный вопрос. – Ты и так замечательно умеешь убивать. Брось дурацкую железину, честное слово, брось…

«Заткнись!» – подумал Колыванов, безуспешно воюя с обоймой. Попытался сказать то же самое вслух – ничего не получилось, из глотки вырвалось хриплое рычание. Но сатир или в нем все же разобрался, или обладал способностью читать мысли.