Питер Джеймс - Абсолютное доказательство

Росс огляделся. «Будь на его месте, стал бы я просто зарывать драгоценный клад в землю? Сомнительно. Как-то это слишком просто».

Да, возможно, Кук обнаружил что-то под землей. Но мало ли что это могло быть! Ведь нет никаких свидетельств, что чаша, из которой пил Христос на Тайной Вечере, или сосуд, куда собирали его кровь, был из металла! Металл в то время стоил дорого. Скорее, чаша, которой пользовался скромный бродячий проповедник, была деревянной или глиняной. Если так – никаким детектором ее не распознать.

Росс взглянул вниз, на колодец, скрытый за завесой разросшихся кустов. Оглянулся вокруг – на кусты, деревья.

Он напряженно думал, пытался мысленно перенестись на две тысячи лет назад. Как выглядело это место в те времена? Что здесь находилось? И где можно было спрятать драгоценный артефакт?

Вторник, 21 февраля

Росс спустился с холма по бездорожью и зашел в сувенирный магазин, присмотреть там что-нибудь для детской. Однако на полках, полных маленьких сувенирных чаш, свечей и целебных бальзамов, не нашел ничего, что могло бы привлечь ребенка.

Разочарованный, он купил путеводитель и вышел на улицу. Пересек дорогу и начал подниматься наверх по тропе, которая, как сказала ему билетерша, ведет на вершину горы Гластонбери. Миновал дом нью-эйджерского вида с расписными цветами на стенах, каменную часовенку, выстроенную над источником. Вскоре слева показалась деревянная изгородь, которую он уже видел с другой стороны, когда шел к колодцу. Отсюда было видно, что изгородь стоит на прочном каменном фундаменте – вероятно, чтобы никто не попытался подлезть под нее и проникнуть в святое место без билета.

Справа круто вверх вела пешеходная тропа; «Гора Гластонбери» – гласил указатель. Росс начал подниматься по тропе, через несколько минут вышел на вершину горы… и у него перехватило дыхание.

Перед ним расстилался сказочный пейзаж: зеленые холмы и валуны, напоминающие о Новой Зеландии, куда ездили они с Имоджен. Гора Гластонбери с семью симметричными уступами будто хранила дыхание истории. Здесь бывал король Артур: сейчас Росс полностью в это верил – и не просто верил, а ощущал так ясно, словно легендарный король стоял рядом.

Бескрайние поля вокруг, развалины башни Святого Михаила, невзрачные домишки городка Гластонбери далеко внизу, рассыпанные по полю белые фигурки овец – все несло в себе какое-то волшебство.

Солнце уже заходило, и свет померк. Росс взглянул на часы. Десять минут шестого. Впереди долгий путь домой – не меньше трех с половиной часов на арендованной машине. Пожалуй, на сегодня он повидал достаточно.

Вниз по холму вела другая тропа. Росс быстро спустился, набирая на ходу эсэмэску Имоджен о том, что до девяти будет дома.

Темной фигуры, притаившейся в тени развалин Михайловой башни и внимательно наблюдавшей за ним в бинокль, он так и не заметил.

Четверг, 23 февраля

С преподобным Бенедиктом Кармайклом Росс Хантер познакомился, когда этот священник занимал пост настоятеля в церкви Святого Петра в Брайтоне. С помощью Кармайкла Росс разоблачил сатанинскую секту, члены которой служили в сельской глубинке черные мессы и ритуально растлевали детей. В результате имя Хантера попало на первые страницы национальных газет, а с Кармайклом их с тех пор связала крепкая дружба. И Росс немало удивился, когда впервые узнал, что и этого человека – на вид нерушимого столпа веры – мучают сомнения.

Как-то за обедом в Льюсе, во время суда над лидером секты, Кармайкл – предварительно взяв с Росса слово, что это не попадет в печать – заговорил с ним о своих сомнениях. Сказал, что ему очень сложно понимать Библию буквально. В Бога он верует всей душой и сердцем, однако сомневается во многих учениях церкви – и особенно в буквальном понимании Писания.

Через несколько месяцев Бенедикт Кармайкл стал епископом Рединга, и Росс искренне за него порадовался. Не меньше радовался и год назад, когда Кармайкл, бегло говорящий по-валлийски, написал ему, что переходит на епископский престол в Монмуте.

Вернувшись домой из путешествия к Колодцу, Росс сразу позвонил Кармайклу, с которым не виделся много лет, и попросил о срочной встрече. Два дня спустя он остановил свой темно-серый «Ауди 4» на мощеной парковке перед элегантным каменным особняком в сердце Монмута. День был солнечный и теплый. Росс вышел из машины, с удовольствием потянулся после долгой поездки и направился в дом. После нескольких минут ожидания улыбчивая пожилая секретарша Кармайкла повела его наверх, затем по узкому коридору в небольшой уютный кабинет епископа.

Кармайкл сидел за столом, в расстегнутом черном пиджаке и темно-красной рубашке со стоячим воротничком; на его груди блестел большой золоченый крест. За прошедшие годы он заметно пополнел, волосы поседели и поредели, однако лицо осталось молодым, и в глазах светилась все та же искренность и любовь к жизни.

Он поднялся навстречу гостю и тепло его обнял. Затем они опустились в кресла, секретарша принесла на подносе кофе с печеньем, и некоторое время оба болтали о том о сем, вспоминая старые времена.

– Росс, ты говорил, что у тебя какой-то срочный разговор? – начал наконец Кармайкл. Голос у него был глубокий и теплый – густой баритон, словно созданный для того, чтобы заполнять собой собор, полный молящихся прихожан, или уверенно и бесстрашно отвечать на острые вопросы интервьюера на «Радио-4».

Хантер открыл рюкзак и достал оттуда рукопись Кука.

– Что это? Ты написал книгу?

– Нет. Похоже, эту книгу написал Бог, – ответил Росс.

Кармайкл приподнял брови.

Журналист рассказал ему всю историю – начал со звонка Кука, закончил разговором с Салли Хьюз и посещением Колодца.

Когда он закончил, епископ некоторое время молчал, задумчиво макая печенье в кофе.

– Хм-м… Зная тебя, рискну предположить, что о докторе Куке ты уже разузнал все, что можно?

– Да, и все подтвердилось. Служил в армии, затем преподавал историю искусств в Бирмингемском университете. Там же преподавала его покойная жена Дорин. Единственный сын также служил; был убит «дружественным огнем» в Афганистане. Ни судимостей, ни приводов в полицию – словом, самый обычный человек. В юности играл в шахматы, побеждал в соревнованиях. Помимо своей научной области, интересуется биологией и антропологией. Несколько лет назад опубликовал несколько статей, в которых подвергал сомнению дарвиновскую теорию эволюции и поддерживал Ламарка.

– Ламарка? Жана-Батиста Ламарка?

– Да.

Раскисший кусочек печенья оторвался и пошел на дно чашки. Нахмурившись, епископ выловил его чайной ложечкой и положил на блюдце.