Вячеслав Прах - Песня мертвых птиц

– В его палате сегодня было накурено, поэтому я вас и спросил.

– Не может быть. Наверное, полицейские накурили там, когда все осматривали?

– Нет. Было накурено до них, – спокойно ответил директор и сделал затяжку.

– Вот это новости… Но кому понадобилось убивать Эриха Бэля, бесхарактерного и хлипкого человека? Докторам? Пациентам? Это же смешно… – без капли веселья в голосе сказал доктор Кан.

– Отсутствие мотива не исключает убийства. Верно?

– Конечно… – почему-то сказал врач неуверенно, с долей сомнения в голосе. – Но, может быть, это не убийство, директор. Вдруг он действительно выпрыгнул из окна сам, без чьей-либо помощи? Вероятно, он залез на подоконник, чтобы…

– Чтобы что?

– Посмотреть на небо, как вариант.

– А разве на небо нельзя посмотреть, стоя у окна или лежа на кровати? Зачем залезать на подоконник?

Директор в глубине души смеялся, но лицо его оставалось каменным, безэмоциональным. Его веселил тот факт, что стоило произнести вслух слово «убийство», как решительный настрой доктора Кана в ту же секунду иссяк.

Боятся почему-то люди слова «убийство». Оно сразу же обязывает их нести ответственность за каждую сказанную ими букву, словно они начинают давать показания под присягой.

– Не знаю, директор. Ничего не могу сказать… Думаю, Эрих Бэль мог выпрыгнуть в окно. Тем более что на его руках обнаружены порезы. Значит, не так уж тонка кишка у человека, который покончил с тем, на что изо дня в день жаловался. Мой пациент мог покончить с собой, – теперь уже решительно менял показания доктор Кан.

– А что с дымом? Кто мог курить в его присутствии?

– Может быть, он сам и закурил, директор. Знаете, если в горле сидит вся человеческая дрянь, называемая жизнью, то, когда пытаешься покончить со всем, в голову запросто может прийти мысль – а почему бы и не покурить напоследок? Что я теряю? Жизнь, а потому можно и бросить вызов тому, чего я боюсь. Тому, что меня постоянно отравляет. Не знаю, как оно было на самом деле, директор, но идя на верную смерть, я бы лично не боялся больше змей, и, возможно, перед смертью я их даже потрогал бы. Что мне терять?

Самым странным было то, что директор сам об этом не подумал. Ведь версии доктора Кана исключать было никак нельзя, а, напротив – следовало иметь в виду прежде всего.

Несомненно, Эрих Бэль мог покурить перед тем, как выпрыгнул в окно. Нельзя этого исключать. Но! Тогда следует задать себе вполне логичный вопрос, за который директора снова могли бы засмеять полицейские, назвав его во второй раз Шерлоком Холмсом.

Если Эрих Бэль покурил перед смертью, то где окурок?

Все становилось еще более запутанным, чем было. Директор начал пропускать в свою темницу тишины и покоя первые лучи мыслей.

– Вы свободны, доктор Кан. Если понадобитесь еще, я вас вызову.

– До свидания, директор.

Доктор Кан вышел из темного кабинета в светлый коридор. И был рад, наконец, тому, что не нужно больше прищуривать глаза, чтобы рассмотреть хоть что-то перед собой.

Когда его собеседник вышел из кабинета, директор незамедлительно взял в руки тот маленький клочок бумаги с номером телефона, который оставил на столе полицейский перед уходом.

– Алло, офицер? Это директор.

– Какой еще директор? – в трубке не узнали его голоса.

– Тот, которого вы назвали сначала Холмсом, а затем – умным человеком.

– А! Здравствуйте, директор, – голос офицера стал приятным и слегка ироничным. – Вы по какому вопросу звоните?

– Вы, когда обыскивали сегодня палату Эриха Бэля, не находили там, случайно, окурок?

– Окурок? – переспросил офицер.

– Да, самый обыкновенный окурок.

– Нет, не находил, а что?

– Хорошего дня, – сказал директор и положил трубку. Затем он набрал другой номер.

– Доктор Стенли, дворник еще не ушел с работы?

– Нет, он работает до пяти, – безразлично ответил старик, который и сам мог бы работать дворником, если бы последовал совету директора и не думал.

Ведь в отличие от директора, доктор Стенли не мог себе позволить такую роскошь.

– Отлично. Пусть его вызовут ко мне в кабинет.

– Хорошо. Сейчас вызову, – сказал без особого энтузиазма заместитель и положил трубку.

Дворник, лет пятидесяти с виду, зашел в кабинет директора без стука. Он теребил в руках свой темный, круглый берет, какой носят свободные художники. Возможно, дворник и сам был художником, но об этом история умалчивает.

– День добрый, директор, – обратился он к силуэту мужчины в полутьме.

– Здравствуйте. Представьтесь, пожалуйста.

– Алан Ко. Работаю дворником в этой лечебнице с момента ее открытия.

– Да, я вас видел, – охотно подтвердил директор. – Вы, когда обнаружили сегодня труп, не заметили окурка на асфальте возле тела пациента?

– Нет. Никакого окурка там не было. И вообще, жуткое зрелище было, директор. – Дворник аж скривился, когда представил вновь утреннюю картину. – В области головы – лужа…

– Не нужно красок, Алан. Я вас хорошо понял.

– А почему вы не откроете шторы? – дворнику было не по себе в темной комнате в то время, когда за окном был солнечный ясный день.

– Мне так комфортно, – коротко ответил директор. – Что-то еще лежало на асфальте возле тела?

– А? – удивился человек с беретом в руках. – Что именно?

– Я это пытаюсь выяснить у вас. Может быть, шариковая черная ручка, спичка или что-то еще. Было хоть что-то еще возле тела Эриха Бэля, когда вы обнаружили труп?

– Нет. Ничего, директор.

– Сколько было времени, когда вы увидели тело?

– Полвосьмого. Может быть, без четверти восемь.

– А во сколько вы сообщили врачам о находке?

– Я уже говорил об этом полиции, директор. Буквально через минуты полторы. Я со всех ног побежал в главный корпус и рассказал все первому встречному санитару. Тот отвел меня к доктору Стенли.

– Что было дальше? – директор внимательно слушал своего собеседника.

– Доктор Стенли выслушал меня и приказал санитару бежать к телу, проверить пульс и доставить в свободную палату на первом этаже. Кажется, в номер… – дворник пытался вспомнить номер палаты.

– Девять?

– Да, девять.

– А куда направился сам доктор Стенли?

– Как – куда? В палату выбросившегося пациента. На четвертый этаж второго корпуса.

– Вы тоже пошли за ним?

– Ну да. А не следовало? – виновато спросил дворник.

Но вместо ответа директор спросил:

– Как вы думаете, Алан, почему доктор Стенли побежал во второй корпус, в палату Эриха Бэля?

Директор никак не мог понять, почему главврач этой больницы совершил такое крайне нелогичное для себя действие. Осмотрел сначала палату пациента, а затем только – труп. Хотя до того места, где лежал труп, было гораздо ближе, чем до палаты.